Ирина Селиванова - Оленьи сказки

Дрожащая, плачущая и лишенная воспоминаний, она нуждалась в защите, в надежном плече, за которым могла бы спрятаться. Только Рута могла дать ей это, потому она собралась, забыв о своих вопросах, страхах и сомнениях. Или, по крайней мере, отложив их на потом.

Сейчас же, когда на нее в упор смотрели две пары глаз, она не знала, как найти в себе силы разобраться с этим. Сковорода манила все больше. Руте нужно было еще несколько секунд.

– Тебе принесли сапожки? Очень красивые, не хочешь немного побегать?

Олененок едва не подпрыгнула от радости и мгновенно забыла обо всех своих вопросах.

– Но не уходи далеко, уже почти стемнело.

Рута не была уверена, что Олененок услышала ее, потому что, натянув сапоги и теплый плащ, она метнулась к двери так быстро, что в проеме сверкнула только растрепанная коса.

Оставалось решить одну проблему. Рута была уверена: Йонаса можно впечатлить так, чтобы он позабыл имя родной матери, но идти на такие жертвы она не была готова.

– Сядь, Йонас. Сейчас я разогрею суп и поговорим.

– Не разогреешь.

Рута вскинула брови, поражаясь наглости охотника.

– Тебе так не терпится получить ответы? Я устала и хочу есть.

– А я разлил твой суп.

– Йонас!

Она впилась ногтями в ладони, чтобы не сказать большего. Рута не ругалась, не позволяла себе такого. От злости и обиды хотелось плакать. Он ворвался в ее дом, узнал ее тайну, разлил ее суп и, судя по выражению лица, совершенно не чувствовал себя виноватым.

Вместо пролитого супа закипала она сама. Рута почти ненавидела Йонаса в этот момент.

– Уходи, пожалуйста.

– Но…

– Йонас! – Она едва могла контролировать себя. – Сейчас не лучшее время для разговора.

– Мне прийти завтра?

Рута хотела попросить его не приходить никогда. Забыть дорогу к ее дому и не вмешиваться в ее жизнь. Она готова была высказать Йонасу все это, но вдруг случайно поймала его взгляд.

В нем не было привычной самоуверенности или нахальства: он смотрел на нее так осторожно и доверчиво, словно был готов принять любое ее решение и смиренно удалиться. Рута почувствовала себя отвратительным человеком.

– Да, если хочешь.

Йонас покорно кивнул и, впервые в жизни не наговорив глупостей, пошел к двери. Рута не знала, стал ли он вдруг достаточно проницательным или просто испугался ее. Но в любом случае она была благодарна за то, что он унял свое любопытство.

– Ты не мог бы позвать… – Она осеклась. У Олененка не было имени, но выдать ее прозвище означало бы вызвать новую волну вопросов. Йонас и без того мог придумать лишнего.

– Твою племянницу в дом? Хорошо.

Рута присела в кресло и закрыла глаза. Она представляла себе этот вечер совсем иначе. После сытного ужина она хотела рассказать Олененку про снегирей и про деревья, покрытые инеем и похожие на ледяные статуи. Ноги гудели после долгого дня, и она намеревалась ничего не делать до утра, но теперь нужно было приготовить поесть и придумать, что рассказать охотнику.

Мысли роились в голове. Сказать правду Рута не могла, но и неприкрытую ложь Йонас легко бы распознал. Оставить его без ответов теперь было нельзя, слишком сильно давил груз неизвестности. Рута и сама очень хотела бы узнать больше и во всем разобраться. Останавливало ее лишь то, что Йонасу она не могла до конца доверять.

Рута согрелась и почувствовала себя воском, растекшимся по креслу. Она устала, так сильно устала.

Блики от свечей плясали по комнате, отражаясь в огромных окнах. Она с восторгом оглядывала зал, украшенный росписями и золотыми скульптурами.

– Я и представить не могла, что здесь так красиво.

– О чем ты говоришь? Я не вижу ничего, кроме тебя. – Он улыбнулся, и зал исчез.

Все вокруг исчезло, и ей захотелось раствориться в этой улыбке. Запомнить каждую черту лица, надышаться. Внутри поднималось тепло, и она готова была обнять весь мир.

Рута очнулась от громкого вскрика. Сердце часто стучало в груди. Она поднялась и едва не упала: нога затекла, отдаваясь резкой болью. Она сморщилась и замерла, надеясь, что минуты ожидания не будут стоит ей слишком дорого.

Следующий вскрик сменился вспышкой громкого смеха. Рута нахмурилась и осторожно, стараясь не наступать на затекшую ногу, добралась до окна. Небольшая полоска света не позволяла разглядеть всю лужайку. Она напряженно всмотрелась, и вдруг из тьмы вылетело что-то и с силой ударилось о стекло.

Все мгновенно стихло. Рута испуганно отшатнулась, не сразу решившись вновь взглянуть в окно. По стеклу медленно сползал снежок.

Рута устало покачала головой. Ни один олененок не мог создать столько шума, сколько пара оленей. Она хотела выйти и угомонить их, но дверь отворилась, прежде чем Рута успела подойти к ней.

Олененок была взъерошенной, она вся вспотела, щеки горели румянцем ярче, чем алые сапоги. Она часто дышала, а глаза светились от счастья.

– Рута, а можно Йохан будет жить с нами? Он согласен.

Она облизнула потрескавшиеся от холода губы и скинула плащ на пол, поспешив к печке, чтобы согреть замерзшие ладони.

– Нет, нельзя.

– Почему? – Олененок повернулась и широко распахнула глаза. Острое лицо вытянулось от удивления.

– Во-первых, потому что ты себя плохо ведешь. – Рута подошла к брошенному плащу.

Олененок тут же сорвалась с места и, подхватив его, повесила на крючок у двери. Рута хмыкнула: обычно заставить ее сделать что-то было не так просто.

– А как ты объяснишь то, что открыла дверь незнакомцу, когда я строго запретила тебе делать это?

– Я не открывала!

Она настолько искренне возмутилась, что Рута даже поверила бы ей, если бы не видела Йонаса своими глазами.

– И он ведь твой друг, а ты говорила про незнакомцев.

– Ты правда думаешь, что разбойник, пришедший ограбить дом, честно признался бы в этом?

Олененок задумчиво почесала затылок и пробежалась взглядом по комнате в поисках ответа.

– Но он принес мне сапожки! – радостно вспомнила она. – Разбойник бы так не мог.

Рута потрепала ее по волосам. Олененка стоило отчитать, чтобы она не повторяла своих ошибок, но сейчас она слишком устала для серьезного разговора.

– Так что, можно его оставить? – Олененок выкрутилась из-под руки и заглянула Руте в глаза.

– Нет, нельзя оставлять в доме чужого мужчину.

– Но почему?

Рута не переставала удивляться ее наивности. Она все больше верила в то, что действительно имеет дело с лесным зверьком. В этом было свое очарование, но иногда необходимость объяснять каждую мелочь утомляла.

– Потому что тебе пора спать.

– Но это… – Олененок хотела возмутиться, но Рута прижала палец к ее губам.

– Я очень устала, понимаешь? И у меня еще много дел.

Олененок разочарованно опустила глаза, а затем вдруг неожиданно подалась вперед и обняла ее. Рута крепче прижала ее к себе. Сегодня она впервые осознала: она могла потерять ее, и эта мысль больно уколола. Рута успела привязаться к Олененку, и теперь ей не нравилось даже то, что приходится делить ее внимание с Йонасом. Особенно с ним.