Ирина Селиванова - Оленьи сказки

– А у нас очень хорошие новости! – Олененок села ближе.

Она улыбалась и покусывала губы от нетерпения. Рута с нежностью оглядела ее: принцесса вытянулась, на лице едва заметно очертились скулы, и оно сразу же стало выглядеть взрослее. Длинные волосы, убранные в косу, украшала небольшая золотая диадема, которую сделали специально для нее. Тонкие золотые ветки искусно переплетались, и на них, словно живые, застыли цветы и стрекозы. Пока что Олененка не могли короновать официально. Несмотря на то, что осужденный король Гантарас был казнен, а его семья вместе с верным прислужником Паулисом – отправлена в ссылку, юная принцесса могла занять трон лишь после замужества.

Рута одобряла эту традицию. Она боялась, что неожиданное бремя, упавшее на хрупкие плечи Олененка, может сломить ее. И была рада, что она сможет обучаться и ждать. Ведь ей предстояло принять немало важных решений, одним из которых стала бы судьба убийцы ее родителей. Раймондаса заключили под стражу до тех пор, пока наследница не будет готова вынести приговор.

– Мне очень интересно, не томи, – приподнялась на постели Рута и поправила подушку за спиной.

– Доктор сказал мне, что ты совсем уже поправилась и можешь больше не жить здесь. Тебе так понравятся твои новые покои! Мне не терпится тебе их показать. Мы с Йонасом сделали все, чтобы тебе было уютно. Там есть…

– Тише, высочество, – перебил ее Йонас, – это сюрприз.

– Точно, да. – Она поджала губы. – Ты должна как можно скорее все увидеть сама!

Олененок поднялась и закружилась.

– Скоро придет служанка, она принесет тебе платье и поможет одеться. Мы с Йонасом будем ждать тебя внизу. Сначала тебе стоит увидеть кое-что в оранжерее. – Принцесса схватила Йонаса за рукав и потянула за собой. – Пойдем скорее, – заговорщицки прищурилась она и посмотрела ему в глаза.

– Понял, высочество. – Охотник подмигнул Олененку и последовал за ней, обернувшись уже в дверном проеме. – Я рад, что ты снова в порядке. Я очень скучал.

Рута кивнула, и на глаза ее вдруг навернулись слезы. Она не помнила за собой такого прежде. Возможно, во всем виноват удар, ведь теперь, стоило ей подумать о Йонасе, как слезы тут же подступали.

Он был рядом все это время.

Рута не знала: реальность это или бред, но она помнила, как лежала в темноте и не могла пошевелиться. Словно ее погребли заживо, только вот она не чувствовала даже запаха земли или дерева. Вокруг – лишь пустота и редкие вспышки звуков и света.

Однако и они были такими быстрыми и далекими, что она не успевала разобрать ни слова. Рута словно тонула в болоте. Руки и ноги не шевелились. Как бы она ни старалась, звук собственного голоса не мог прорезать тишину. И она готова была сдаться и принять тьму вокруг, когда вдруг появился Йонас.

Она не видела его, но отчетливо слышала и чувствовала. Он крепко держал ее ладонь в своей и говорил обо всем на свете. О солнце за окном и неожиданно пышном цветении в этом году, о далеких странах и историях, что рассказывали ему послы, о лесе и том, как он тоскует без Руты.

Глубокий низкий голос стал подобием маяка. Рута ждала его и, словно лодка, прибивалась к берегу, чтобы слушать снова. Йонас звал ее, и она шла к нему. В его присутствии было так спокойно и тепло. Ей казалось, что и она ступает с ним по коридорам замка, присутствует на суде и выслушивает приговор королю. А после она крепко прижимает к себе Олененка и говорит, что теперь все будет хорошо.

Однажды голос Йонаса прозвучал особенно близко и отчетливо. Словно граница бесконечной темноты истончилась, и стоило лишь чуть-чуть напрячься, чтобы прорваться к нему. Рута крепко стиснула зубы, собрала всю себя и постаралась податься вперед. Тело, слившееся со тьмой, отказывалось подчиняться. Она рвалась и стремилась до тех пор, пока тишину не прорезал крик. Ее крик. Тогда она впервые за долгое время увидела свет.

– Госпожа, я принесла ваше платье. Позволите мне вам помочь?

Голос служанки вырвал Руту из воспоминаний. Она отерла щеки и слабо улыбнулась.

– Спасибо, я справлюсь сама.

– Вы уверены?

– Вполне. Еще недавно мне не доверяли и ложку, но я быстро учусь.

Служанка покорно кивнула.

– Если вам что-нибудь понадобится, я буду рядом.

Она вышла, осторожно придерживая дверь. Руту берегли от громких звуков. Порой забота доходила до абсурда, и все же она была благодарна.

Рута медленно поднялась с постели. Резкие подъемы грозили головокружением или темнотой в глазах, но это не казалось большой проблемой с учетом того, что она поднималась сама и твердо стояла на ногах.

На стене висело большое зеркало. Оно отражало свет от окна и даже при слабом освещении делало комнату больше и светлее. Рута подошла ближе. Сначала она боялась смотреть на свое отражение. Ей казалось, после всего случившегося она, как и Олененок, увидит там кого-то другого, не себя.

Огромные синяки она видела и лежа в постели. Она спрашивала у Йонаса, сильно ли пострадало ее лицо, но он неизменно твердил, что она прекрасна и скоро убедится в этом сама. Верилось с трудом, ведь бровь саднило, а губа, судя по ощущениям, опухла и раздулась.

Однако в отражении все еще была она. Осунувшаяся и побледневшая, с глубокими темными кругами под глазами, но все же она. Рута так и не смогла понять, что именно в ее лице Йонас посчитал прекрасным, но почему-то в этот раз его слова звучали так искренне.

Сейчас лицо выглядело посвежевшим, и на щеках даже теплился румянец. Однако острые скулы и выделившиеся на похудевшем лице глаза напоминали о болезни. Рута задрала и стянула ночнушку. По коже прошлись мурашки, и она обняла себя руками.

Прежде она гордилась своей фигурой. Уже с тринадцати лет она могла похвастаться округлыми бедрами и пышной грудью. Соседские юноши заглядывались на нее, а она не без удовольствия затягивала корсет, чтобы подчеркнуть тонкую талию.

Возможно, теперь спутать ее с Олененком было бы проще. Сквозь впалый живот очерчивались ребра, кожа местами казалась совсем прозрачной. Без леса Рута таяла, словно дриада без своего дерева. Ее угощали заморскими сладостями и изысканными блюдами, но она точно знала, что супы из овощей на наваристом бульоне помогут ей скорее.

Она медленно зашнуровала корсет платья. Пальцы отвыкли от прежде ежедневного ритуала и теперь не попадали в петли так ловко. Рута намеревалась исправить это. Она вновь собиралась вышивать и плести корзины и не собиралась отступать из-за неудач.

Ее волосы непривычно отросли. Она всегда подстригала их в новолуние, но пропустила пару последних, и черные локоны опустились ниже ягодиц. Рута заплела их в косу и закрепила ее на голове.

В коридоре разносились ароматы жаркого и соленых грибов. Мимо Руты суетливо проходили слуги, шумно переговаривались и несли корзинки с цветами.