Филип Пулман - Сборник Тёмные начала

— Значит, придется через обычный вход, — сказал Уилл.

Он поднялся по ступеням и широко распахнул дверь. Внутрь ворвался солнечный свет; заскрипели тяжелые петли. Он шагнул за порог, помедлил и, никого не увидев, двинулся дальше. Лира не отставала. В вестибюле царила прохлада; пол здесь был вымощен булыжниками, которые за много столетий сделались совсем гладкими.

Уилл посмотрел на уходящую вниз лестницу и немного спустился по ней, обнаружив, что она ведет в обширную комнату с низким потолком и необъятной застывшей печью в одном конце; стены подвала были черны от копоти, но людей Уилл не заметил и потому вновь поднялся в вестибюль. Его встретила Лира — она смотрела вверх, прижав палец к губам.

— Я его слышу, — прошептала она. — Кажется, он говорит сам с собой.

Уилл напряг слух и тоже уловил эти звуки: тихое убаюкивающее бормотание прерывалось то внезапным смешком, то сердитым выкриком. Так мог бы вести себя сумасшедший.

Набрав за щеки воздуха, Уилл направился к лестнице. Она была сделана из почернелого дуба; ее широченные ступени, гладкие, как булыжники в холле, и очень надежные, совсем не скрипели. По мере подъема сумрак сгущался, потому что единственным источником света были крохотные, глубоко утопленные оконца на лестничных площадках. Уилл с Лирой поднялись на один этаж, замерли и прислушались; затем одолели второй. Теперь звук человеческого голоса мешался со звуком ритмичных, но неуверенных шагов. Они раздавались из приоткрытой двери комнаты, выходившей на площадку.

Уилл на цыпочках подкрался к ней и приотворил ее еще на несколько сантиметров, чтобы заглянуть внутрь.

Это была большая комната с толстыми гроздьями паутины на потолке. По ее стенам тянулись книжные полки, уставленные плохо сохранившимися томами — у одних переплеты раскрошились или расслоились, у других покоробились от сырости. Несколько открытых книг валялись вокруг — на широких пыльных столах, на полу, — а еще несколько были засунуты на место как попало.

Посредине комнаты находился юноша — он танцевал. Пантелеймон был прав: это выглядело именно так. Стоя спиной к двери, он делал скользящий шаг в одну сторону, потом в другую, а его правая рука все время двигалась перед ним, словно расчищая путь среди невидимых препятствий. В этой руке был нож — на вид вполне обыкновенный, с тусклым лезвием сантиметров двадцати в длину, — и юноша то совершал им выпад, как шпагой, то рассекал воздух наискосок, то словно нащупывал что-то его кончиком, то тыкал им вверх и вниз, хотя в комнате, кроме него, не было ни души.

Уиллу показалось, что юноша вот-вот обернется, и он отступил. Приложив палец к губам, он поманил Лиру на следующий этаж и остановился там.

— Что он делает? — прошептала она.

Уилл как мог описал увиденное.

— Наверное, сумасшедший, — сказала Лира. — Он худой, с курчавыми волосами?

— Да. С рыжими, как у Анжелики. И правда, похож на сумасшедшего. Странно — судя по словам сэра Чарльза, я бы такого не подумал. Давай еще оглядимся, прежде чем с ним заговорить.

Она не стала возражать и послушно двинулась за ним по лестнице на верхний этаж. Здесь было гораздо светлее, потому что выкрашенные в белый цвет ступени вели на крышу — точнее, в сооружение из дерева и стекла, напоминающее небольшой парник. Еще не успев подняться туда, они уже почувствовали, какая там стоит жара.

И тут сверху донесся чей-то стон.

Они подскочили от неожиданности: им отчего-то казалось, что в башне может быть только один человек. Пантелеймон с испугу мгновенно превратился из кота в птицу и порхнул к Лире на грудь. В тот же момент Уилл и Лира заметили, что схватили друг друга за руки, и медленно разжали пальцы.

— Надо посмотреть, — шепнул Уилл. — Я пойду первый.

— Лучше я, — прошептала она в ответ. — Это же я виновата.

— Раз ты виновата, нечего со мной спорить.

Она закусила губу, но позволила ему пройти вперед.

Он двинулся вверх. Свет солнца в стеклянной надстройке слепил глаза. Вдобавок здесь было жарко, как в настоящем парнике, и Уилл не мог толком ни дышать, ни видеть. Нащупав дверную ручку, он повернул ее и быстро шагнул наружу, прикрыв глаза ладонью от ярких лучей.

Он очутился на свинцовой крыше, огороженной парапетом с зубцами. Стеклянный домик находился в ее центре, а свинцовое покрытие с небольшим уклоном спускалось от него к краям, оканчиваясь у кругового желоба с квадратными отверстиями для стока дождевой воды.

Недалеко от Уилла, на самом солнцепеке, лежал седой старик. Его лицо было в синяках и ссадинах, один глаз закрылся. И, подойдя ближе, дети увидели, что руки у него связаны за спиной.

Он услышал их шаги, застонал снова и попытался перевернуться, чтобы защитить себя.

— Не бойтесь, — тихо сказал Уилл, — мы вас не тронем. Это сделал человек с ножом?

— М-м-м, — простонал старик.

— Сейчас мы развяжем веревку. Он не очень крепко ее завязал…

Веревка и впрямь была завязана неуклюже, на скорую руку, и Уилл быстро с ней справился. Потом они помогли старику подняться и отвели его в тень парапета.

— Кто вы? — спросил Уилл. — Мы не знали, что вас здесь двое. Думали найти в башне только одного.

— Меня зовут Джакомо Парадизи, — прошепелявил старик сквозь выбитые зубы. — Я носитель ножа. Я, и никто больше. Тот, молодой, украл его у меня. Всегда находятся дураки, которые ради ножа идут на такой риск. Но этот — самый отчаянный. Он хочет меня убить…

— Не выйдет, — сказала Лира. — А почему носитель? Что это значит?

— Гильдия поручила мне владеть чудесным ножом. Куда ушел тот глупец?

— Он внизу, — ответил Уилл. — Мы прошли мимо него. Он нас не видел. Он махал ножом в воздухе…

— Пытался сделать разрез. У него не получится. Когда он…

— Осторожно! — воскликнула Лира.

Уилл оглянулся. Юноша поднимался в маленькую деревянную надстройку. Он их еще не заметил, но прятаться здесь было негде, и, когда они выпрямились, он среагировал на движение и резко обернулся к ним.

Пантелеймон мгновенно превратился в медведя и встал на дыбы. Только Лира знала, что он не сможет коснуться другого человека, и на секунду юноша застыл в недоумении, но Уилл сразу понял, что он не способен нормально воспринимать происходящее. Брат Паоло и Анжелики явно потерял разум. Его курчавые рыжие волосы были спутаны, на подбородке блестела слюна, а белки глаз неестественно сверкали на солнце.

И он сжимал в руке нож, а у них не было никакого оружия.

Чуть пригнувшись, Уилл двинулся по крыше вверх, прочь от старика, готовый в любую секунду прыгнуть на противника или отскочить в сторону.

Юноша бросился вперед и взмахнул ножом — влево, вправо и опять влево, — загоняя Уилла в угол, где сходились две стены башни.