Филип Пулман - Сборник Тёмные начала

– Азриэл, можно посмотреть, как работает твоя машина? – простодушно спросила она.

Лорд Азриэл посмотрел на нее сверху, недовольный тем, что его отвлекли. Но он еще не остыл после удачного боя, он был в восторге от своей машины, и миссис Колтер понимала, что он не устоит перед искушением продемонстрировать ее. Король Огунве отошел в сторону, а лорд Азриэл подал ей руку и втянул ее в кабину. Там он усадил ее, и она стала рассматривать рычаги управления.

– Как он работает? Что им движет? – спросила она.

– Твои мысли. Отсюда и название. Если ты вознамерилась лететь вперед, он полетит вперед.

– Это не ответ. Нет, расскажи мне, какой у него мотор? Благодаря чему он летит? Я не вижу никаких аэродинамических плоскостей. Но эти рычаги… внутри похоже на кабину гироптера.

Ему было трудно удержаться, и, поскольку она была в его власти, он стал объяснять. Показал ей кабель, заканчивавшийся кожаным утолщением с глубокими следами зубов его деймона.

– Твой деймон, – объяснял лорд Азриэл, – должен держать эту рукоятку – зубами или лапами, неважно. А ты должна быть в шлеме. Между ними идет ток через усилитель… На самом деле это устроено сложнее, но летать на нем просто. Рычаги, как в гироптере, мы установили просто потому, что с ними привычнее, но, в конце концов, они нам вообще не понадобятся. Летать на нем, конечно, может только человек с деймоном.

– Понимаю, – сказала она.

И с силой вытолкнула его из кабины.

В следующее мгновение она надела шлем, золотая обезьяна схватилась за кожаную рукоятку. Миссис Колтер взяла рычаг, который в гироптере управлял бы плоскостями, вдвинула ручку дросселя, и мыслелет взвился в воздух.

Но она еще не совсем приноровилась к управлению. Несколько секунд, пока она искала рычаг для движения вперед, аппарат висел неподвижно, слегка наклонившись, и за эти несколько секунд лорд Азриэл сделал следующее. Он вскочил на ноги, остановил короля Огунве, готового отдать приказ солдатам стрелять по мыслелету, и сказал:

– Лорд Рок, будьте добры, отправляйтесь с ней. Тут же галливспайн поднял луня в воздух, и птица подлетела к еще открытой двери кабины.

Наблюдатели внизу видели, что женщина и золотая обезьяна поворачивают головы из стороны в сторону, но ни та, ни другая не заметили, как маленькая фигурка лорда Рока спрыгнула в кабину позади них.

Миг, и мыслелет пришел в движение, а лунь отлетел от него и опустился на запястье лорда Азриэла. Через каких-нибудь две секунды машина скрылась во влажной звездной темноте.

Лорд Азриэл проводил ее печальным и вместе с тем восхищенным взглядом.

– Что ж, ваше величество, вы были правы, – сказал он, – я должен был прислушаться к вашим словам. Она мать Лиры, чего-нибудь в этом роде и следовало ожидать.

– Вы не пошлете погоню? – спросил король Огунве.

– Что, уничтожить такую замечательную машину? Разумеется, нет.

– Куда, вы думаете, она отправится? Искать ребенка?

– Не сразу. Она не знает, где ее искать. Я точно знаю, что она сделает: она явится в Суд Консистории, передаст им мыслелет в доказательство своей преданности и будет шпионить. Шпионить за ними для нас. Она перепробовала все виды обмана – это будет для нее новый опыт. И как только выяснит, где девочка, отправится туда, и мы за ней проследим.

– А когда лорд Рок даст ей знать, что прибыл с ней вместе?

– Ну, я думаю, этот сюрприз он прибережет на потом, правда?

Они засмеялись и вернулись в цех, где дожидалась осмотра новая и более совершенная модель мыслелета.

Мэри Малоун делала зеркало. Не для того, чтобы любоваться собой – собой она не слишком интересовалась: она хотела проверить одну идею. Она хотела поймать Тени, а без лабораторного оборудования надо было как-то обходиться подручными материалами.

Мулефа почти не пользовались металлами. Из камня, дерева, волокон, раковин и рога они делали изумительные вещи, но все, что у них было металлического, было выковано из самородков меди и других металлов, которые удавалось найти в песке на берегу реки, и никаких инструментов из металла не изготавливали, он использовался только для украшений. К примеру, пары, вступавшие в брак, обменивались полосками блестящей меди, которые наворачивались на основание рога и означали что-то вроде обручального кольца.

Они дивились швейцарскому армейскому ножу, самому ценному предмету в имуществе Мэри.

Однажды Мэри раскрыла нож, показала своей лучшей подруге Аталь все его инструменты и объяснила, как могла, при своем ограниченном запасе слов, для чего они служат. Аталь сопровождала показ изумленными восклицаниями. Среди прочего в ноже была миниатюрная лупа, и Мэри начала выжигать ею узор на сухой ветке – тут-то она и задумалась о Тенях.

Было это во время рыбной ловли, но вода в реке стояла низко, и рыба, наверное, куда-то ушла; они оставили сеть в воде, а сами сидели на травянистом берегу и разговаривали. Мэри увидела сухую ветку с гладкой белой поверхностью и, к большому удовольствию подруги, выжгла на ней узор – простую маргаритку. Но когда над пятнышком, где сфокусировался солнечный свет, поднялась ниточка дыма, Мэри подумала: если ветка станет ископаемым и через десять миллионов лет ученый найдет ее, он обнаружит вокруг нее Тени, потому что я над ней поработала.

Ее разморило на солнце, и она замечталась. Наконец Аталь спросила:

– О чем ты думаешь?

Мэри попыталась рассказать ей о своей работе, о своих исследованиях, о лаборатории, о Тенях и о поразительном открытии, что они наделены сознанием. Рассказ настолько захватил ее саму, что ей захотелось снова очутиться в лаборатории среди своих приборов.

Она не рассчитывала, что Аталь поймет ее объяснения, во-первых, потому, что сама недостаточно владела их языком, и, во-вторых, потому, что мулефа казались такими практичными, так прочно привязанными к повседневному материальному миру, а в ее рассказе многое было связано с математикой. Но Аталь удивила ее, сказав:

– Да, нам понятно, о чем ты говоришь, мы называем это… – И она произнесла слово, по звучанию напоминавшее слово свет на их языке.

Мэри переспросила:

– Свет?

И Аталь сказала:

– Не свет, а… – Она произнесла слово медленнее и объяснила: – Как свет на воде, когда там маленькая рябь, а солнце садится и отражается маленькими яркими лоскутками, – так мы их называем, но это или-слово.

Мэри уже знала, что или-словом они называют метафору. И сказала:

– То есть на самом деле, не свет, но вы это видите, и это похоже на отражение закатного солнца в воде?