Глеб Кащеев - Мастер реальности

– Не знаю. Мне кажется, у меня все будет по-другому. Со мной рядом все происходит так, как в моем мире положено. Сила не работает, а смартфон, наоборот, пашет, как и должен. Думаю и корабль со мной проплывет везде спокойно, как будто я в моем мире.

– М-мм… я бы сплавал за океан. И за второй тоже, – мечтательно сказал Ян.

– Договорились! Только для этого еще столько выучить нужно… да и корабли построить. Кстати, об учебе. Теперь очередь истории. Учебников у тебя нет, как я понял, так что тебя буду мучить. Почему вы называетесь империей, а императора нет? И почему у вас язык поменялся?

– Как поменялся?

– Ну на старых могилах надписи все на другом языке. Вас кто-то завоевал, или вы, наоборот, завоевали эти земли?

– Нет, никто никого не завоевывал. То есть раньше тут вообще все воевали. Куча мелких княжеств, каждое с каждым враждовало. Века непрерывных войн. Голод, болезни. Темные времена, как у нас их называют. А потом… – тут Ян перешел на шепот, – потом пришли боги. И все изменили. Почти три века назад это было. Вот они дали нам и новый язык, и знания, и вообще принесли мир на эту землю. С тех пор войн у нас не было. Ни одной.

Ян вздохнул.

– Боги и назвали нас империей, потому что под единым началом соединили кучу народов и земель. Сделали три столицы. Северную, Восточную и Южную. Каждая управляет своими землями, а общие важные решения для всей империи принимаются на Совете Столиц. Там у нашей, южной, два голоса, а у остальных по одному. Наша главнее, потому что Орден здесь богов сверг первым, а раньше у нас тут основные боги жили. Северная – Лондиниум. У них там и наречие свое и буквы им почему-то старые оставили, но наше наречие они тоже все знают. Восточная столица – Тверь. Там на нашем наречии говорят. Боги, кстати, оттуда к нам явились, а вот откуда в Тверь пришли я не знаю. Слухи ходили, что чуть ли не из-за стены. У нас раньше даже календарь был от их пришествия. Сейчас значит э-ээ… двести пятьдесят восьмой год был бы. Теперь опять старый календарь вернули. По нему теперь 7519-ый.

– Почему?

– Четверть века назад мастера разума восстали и уничтожили богов. Тогда и началась власть Ордена. Не все поначалу это приняли. Кое-кто еще богов помнил и чтил, но Орден постепенно уничтожал даже саму память о них. Лет пятнадцать назад прокатилась волна беспорядков. Одни мастера против других воевали. Бабуля говорила, что это те, кто богов вернуть хотели против Ордена сражались, но проиграли. С тех пор любое упоминание богов совсем под строгим запретом. О них даже детям не рассказывают, а то вякнет дитя, не подумав, как тут же инквизиция у ворот.

– А какие они были? Боги эти.

– Говорят, что выглядели совсем как люди. Но взглянешь в глаза и не перепутаешь. Бога, значит, и человека. Глаза какие-то особенные. Ну и сила у них божественная… как у самых сильных мастеров разума, и даже еще сильнее.

Иван вспомнил удивительные глаза Ирмы.

– А зачем богов свергли? Что, при мастерах лучше живется?

– Что ты… – Ян опять перешел на шепот, – Боги о всех заботились, а мастера разума только о себе. Ну ты на площади видел же. Парень вовремя с пути кареты не отошел и огреб. Это ему еще повезло. Магистр мог бы его одой мыслью убить. Мы же для них как скот. Наша княгиня то еще ничего, заботится… но таких мало. Те, кто летом на море приезжает с других земель, иногда такого понарасскажут… жуть берет. Каждый раз думаю: как хорошо, что в Розеграде родился!

– А почему же народ терпит?

– А что делать то? Мастера разума же всесильны! Они любую армию движением руки в порошок сотрут. С мастером только другой мастер тягаться может. Да и то вон… некоторые пятнадцать лет назад пытались и все. Нету их.

***

После обеда отец затащил Яна в лавку, «ремеслу учить», – как тот выразился, и Иван оказался предоставлен самому себе. Он отправился дальше изучать город. Была еще пара районов, которые он хотел посмотреть.

Узкая улица долго плутала, поворачивая то влево, то вправо, а затем внезапно вывела его к большим кованным воротам прекрасного ухоженного парка. Иван припомнил план города, и понял, что вышел к кладбищу, просто с другой стороны. Здесь совсем не было видно могил, а вид за забором был очень красивым. Он зашел в ворота и пошел по аккуратным дорожкам между ровно постриженных кустов. Гулять здесь было одно удовольствие. Аккуратные, еще не начавшие желтеть лиственницы были посажены ровными аллеями. Траву регулярно стригли, и зеленый ковер был плотным и ровным.

Аллея кончилась вместе с деревьями, и Иван теперь взбирался на небольшой холм с идеально гладким зеленым газоном. На вершине он остановился. Отсюда открывался такой красивый вид на реку и на вторую часть города! Только потом Иван посмотрел ниже, на ровный зеленый склон, плавно спускавшийся к воде. Там в тени пары больших ив стояли два памятника. Одна могила, очень большая по площади, была сделана из белоснежного мрамора, особенно ярко блестевшего в солнечном свете. На широком белом квадратном постаменте, рядом с вертикальным камнем-надгробием стояла большая белоснежная крылатая женщина, покорно и грустно сложившая руки на груди. Вторая могила, метрах в двадцати левее первой, была немного скромнее: огромный плоский камень из серого гранита.

Тут что-то пошевелилось на фоне белого мрамора, и Иван вдруг заметил, что на могиле сидит девушка в светлой одежде. У нее были такие же как мрамор белоснежные волосы.

Боясь помешать ей, он попятился, но споткнулся о предательски возникший под ногой камень и чуть не упал.

Ирма обернулась на шум.

Она внимательно смотрела на Ивана. Повернуться и уйти теперь было бы неправильно. Стоять на месте – тупо. Он медленно пошел вниз, лихорадочно соображая, что же ей сказать.

Девушка поднялась. Сегодня она была одета в светлый комбинезон с короткими рукавами. Неудивительно, что он ее сразу не разглядел. Ирма практически сливалась с белым мрамором. Она смотрела на него с любопытством, чуть наклонив голову на бок. Подойдя ближе, он заметил, что она недавно плакала – хотя глаза у нее были не красные, но длинные ресницы были еще влажными.

– Прости…те. Я не хотел помешать.

– Ничего. Ты не помешал. Я уже собиралась уходить, – неожиданно тепло произнесла Ирма, еле заметно улыбнувшись. От ее надменности и холодности, которую она демонстрировала в замке, не осталось и следа.

***

Из дневника княгини Ирмы де Клэр.

28 Серпеня

Сегодня я пошла опять навестить могилу мамы. Инициация на носу и мне кажется, что волнение просто разорвет меня изнутри, а поговорить о моих страхах просто не с кем. Все обычно доставалось тебе, мой дневничок, но из тебя совсем не важный утешитель, скажу я тебе. И так последние недели были проведены в отчаянии, фрустрации и местами дисморфофобном неврозе. Нужно наконец высказать все вслух. Нужен хоть кто-то, кто хотя бы выслушает. Но кто? Откровенничать со слугами? Даже если бы у меня родилась такая идея, то я перепугала бы их до смерти. С братом? Так он слушать не будет. Во-первых, в последнее время все сложнее застать его трезвым, а до вступления в титул я никаких прав приказывать ему не имею. В мелочах он пока прогибается, но в вопросе ограничения спиртного, боюсь, упрется как баран. Ничего… ждать осталось недолго. Во-вторых, он то, в свое время не волновался нисколько. Ему было просто наплевать. Провалил все испытания кроме первого и получил своего виконта. При его то врождённых способностях! Видела и знала бы мама…