Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

«Так мы поехали?» – спокойно и без эмоций уточнил исполнитель.

Им, знаете ли, приходилось видеть и бетонные козырьки подъездов, которые «случайно» падали на не самых лучших людей в мире.

Взгляд снова метнулся к горе земли. Какое там «уезжать»! Откапывать, срочно! Но приказ не успел вырваться из уст.

Потому что курган шевельнулся. А из правой его грани медленно показалась рука, покрытая черным плодородным гумусом.

– Бегите… – прошептал я еле слышно.

«Что?..» – переспросил исполнитель.

Ладонь черной руки захватила воздух и вновь скрылась в толще земли, чтобы через какое-то время вытащить пакет с апельсинами и скинуть его на асфальт. После чего уперлась в зыбкую грань кургана и принялась вытягивать остальное черное тело за собой.

– Бегите, глупцы! – поднял я голос.

И моего приказа немедленно послушались.

Связь прервалась, а я остался перед черным экраном, один в собственном кабинете.

– Обожемой!.. – схватившись за виски, попытался я оценить масштабы и последствия происшествия.

В конце концов, из любой ситуации есть выход, какое-то решение, компромисс.

– Мне хана, – припомнив показавшуюся из земли черную голову, с волосами, облепленными вязкой и жирной массой, констатировал я.

Щит Силы – он от контроля зависит. И когда на вас упало десять тысяч тюльпанов, его достаточно просто потерять – хотя бы на мгновение.

Постойте… ну она же может и не догадаться, что это я! Мало ли кто это мог сделать, в конце-то концов! Марсиане, например!.. Но зачем им скидывать цветы? А зачем они похищают коров?! Тоже никто не знает! Значит, все логично.

– Ой-ей-ей… – закачался я на стуле, сжимая ладонями лицо.

Так, отставить панику. Если я не вижу решения проблемы, это не значит, что его нет.

Набрал номер телефона сестры и принялся чуть нервно вслушиваться в гудки вызова. Хоть бы трубку взяли.

– Привет! – звонко отозвалась Тоня.

– Привет, доброго вечера, – чуть суетливо начал я, но потом вздохнул и успокоился. – Можно совет? Что делать, если сильно провинился перед девушкой?

– Ну, цветы ей подари…

Еще цветы?!

– А если не цветы? – Я прикусил нижнюю губу.

– Тогда можно игрушку ростовую. Огромного медведя!

– Не-не-не, медведь не пойдет, – лихорадочно прикидывал варианты. – А есть что-нибудь стопроцентно надежное, кроме цветов и медведя?

– Смотря какая девушка, – мудро отметила Тоня. – А так, может, она о чем-то давно мечтает…

Меня убить.

– А менее стопроцентное? – уточнил я.

– Это Ника, да? Ну что у вас опять случилось? – заинтересовалась сестра.

– Тоня, а ты веришь в марсиан?

– Это которые яхту губернатора на сопку закинули? – со скепсисом произнесла она.

– Ага. Так этому мерзкому типу и надо. Только сейчас они вообще от рук отбились, – с силой потер я ладонью щеку.

– Поня-ятно… – протянула она. – Сейчас Нике позвоню.

– Стой! Откуда у тебя ее номер?

– Не дрейфь, я профессиональный посредник, – отмахнулась Тоня. – Уточню условия капитуляции.

– Не капитуляции, – возмутился я. – а союза, перед лицом внеземной угрозы!

Но завершал я фразу уже после отбоя связи.

Ждать результата переговоров не стал. Собрался с мыслями и наведался в хранилище на минусовом уровне; забрал машину и отправился домой к Нике.

Время от времени поглядывал на телефонную трубку – Тоня так и не перезванивала. И чем дольше длилось ожидание, тем мрачнее становилось предположение, что с марсианами они договорятся воевать совместно и без меня.

Сотовый зазвонил минут через сорок, когда я уже подъезжал к дому Ники. Но абонентом на том конце линии оказался Димка.

– Нам назначили встречу, – бодрым голосом отрапортовал он.

– Кто назначил? – не сразу вспомнил я собственное поручение.

– Администрация князя Панкратова согласовала визит на завтра, на час дня.

– А что так рано? – всерьез удивился такой оперативности, одновременно выруливая во двор, знакомый по фотографиям.

Все-таки князь – это практически глава небольшого государства, и получить его аудиенцию так быстро, да еще без дополнительных проверок и контроля, согласовывая в выходной день…

– Пришлось слегка сжулить, – чуть сбился бравурный тон Димки, а в голос добавилось осознание вины. – Я подделал бланк и подпись директора больницы. Без него нам согласовали бы только через три месяца! – опередил он мое неудовольствие. – Но нам ведь срочно?

– Было срочно, – чуть грустно ответил я, останавливаясь возле нужного подъезда.

В углу двора уже вовсю работал экскаватор, загружая землю в самосвал. Ломались под ковшом уцелевшие цветы, хрустела керамика, цеплялась за металл земля… Слегка кольнуло в сердце горечью.

– Не беспокойся, ты все сделал нормально. Насчет бланка я замну, – успокоил я его и отключился.

Одновременно пришла эсэмэска, что мне звонила сестра. После небольшой заминки оставил телефон, взял с заднего сиденья подготовленный сверток из бумаг, сложенных пополам, и направился ко входу в дом. Сам как-нибудь договорюсь.

Внутри подъезда оказалось чисто, пусть и довольно обшарпанно – возраст дома немилосердно сказался на металлических перилах, уже лишенных пластиковой накладки, а некачественная покраска разошлась трещинами, свисая со стен лоскутами. На побелке потолков виднелись следы от баловства спичками, в пролете между первым и вторым этажом кто-то выломал часть дверок у почтовых ящиков. В остальном же – ни мусора с пивными бутылками на лестничных маршах, ни запахов, а телефоны аварийных служб на электрических щитках выведены свежей краской. В общем, ощущение, что за порядком следят, но начали это делать совсем недавно, будто опомнившись, что так жить нельзя.

Нужная мне квартира располагалась на третьем этаже, слева от лестницы и, судя по расположению и типовому проекту дома, являлась двухкомнатной. Новенький дверной звонок находился слева от новенькой же темно-коричневой железной двери со стеклом глазка.

Нажал на звонок и отошел чуть в сторону, чтобы в глазок было видно только плечо и руку.

– Кто там? – приглушенно, из-за толщины дверей, спросила Ника.

– Вы нас заливаете! – стараясь исказить голос, возмутился я.

Сработало – дверь не вышибли со мной вместе из подъезда, а всего лишь немного приоткрыли створку.

– Извините, – на ходу принялась оправдываться Ника, – может, трубы старые. Я жаловалась, но пока не починили… А, это ты, гад, – холодно завершила она, глядя на меня.

Одета в банный халат, волосы забраны полотенцем. Прищур убийственный.

– Ника, моего там было – только цветы! – с жаром произнес я, протягивая ей сверток.

– Я твоей сестре уже все сказала.

Смысл сказанного по тону мне понятен.

– Вот, возьми, – чуть понурился я, отметив, что брать сверток она не собирается.