Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

Тогда-то и нашлось время для разговоров, в том числе – для ответа на повисший в воздухе вопрос.

– «Зачем» – что именно, Аркадий Алексеевич? – был я предельно вежлив.

– Было бы достаточно, чтобы ваш человек просто приехал ко мне в отель. Мы подписали бы все бумаги, и кому бы я стал нужен? – недоуменно подал плечами Колобов, сетуя на сложности этой ночи.

– Я бы хотел, чтобы вы для начала посмотрели на этого человека.

– Полностью полагаюсь на ваше решение! – заверил он меня.

Да и гложет человека ситуация. Быть приличное время запертым вместе с семьей в отеле – пусть и десять раз фешенебельным и высшего уровня – это не то, что можно назвать нормальным. Никаких прогулок, кроме как по коридорам; никакой еды вне меню, а еще ведь есть дети, которым пора бы в школу, плюс сама тяжесть чужих денег на плечах и долга перед мертвым кланом, которые не дают нормально спать.

Оттого и настаивал, чтобы обошлись без рисковых поездок и просто перекинули средства – нотариуса тоже можно привезти с собой, а нужные документы подготовить на месте: в отеле есть и офисная техника, и глобальная сеть.

– Хотелось бы не завершать наше сотрудничество на техническом эпизоде.

– Что вам от меня еще нужно? – после небольшой заминки чуть напряженно произнес Колобов.

– Например, обеспечить вам и вашей семье безопасность.

– Без клановых денег, – повторил он, пожав плечами, – не велика я птица.

– Люди мстительны, а иные – из тех, кто послабее и пожаднее, посчитают за слабость уйти просто так. Не поверите, но иных благородных устроит даже содержимое ваших карманов и ручной клади. Не беспокойтесь, Аркадий Алексеевич, я не навязываю вам это решение. Вы просто посмотрите на этого человека и сами решите – стоит ли принять его покровительство и работать с ним.

– Работать над чем именно? – задумался Колобов.

– Так банк, Аркадий Алексеевич… – напомнил я про ключевой объект общего внимания.

– Его, можно сказать, и нет более, – недоуменно пожал он плечами. – У меня только реестры и ценные бумаги. Можно вернуть деньги вкладчикам и удовлетвориться оставшимся, но восстановить структуру вот так, с чистого листа, невозможно.

– Я выкупил все, что осталось от «Форц-банка», у князя Панкратова. – Я вырулил на кольцевую и чуть расслабился.

Шум вертолета где-то над головой, казалось, преследовавший всю дорогу, ушел куда-то влево.

– То есть как «выкупили»? – механическим голосом переспросил Колобов.

– Надо делиться прибылями, чтобы не возникло недопонимания, – пожал я плечами. – Не стоит дразнить человека большими потерями. Что-то он должен был получить. Что-то получим и вы, и я. В общем, сумма вышла не самая плохая за банк-пустышку и несколько тонн макулатуры с серверным железом. Ни о какой банковской тайне, правда, речи более идти не может, его люди наверняка сняли себе копии. Но это не столь существенно в долгосрочной перспективе.

– Какой в этом смысл? – не совсем понимал Аркадий Алексеевич, оттого хмурился.

– Долги, – емко ответил я. – Банку многие остались весьма и весьма должны. Часть, разумеется, спишет война – с людей Фоминских спрашивать лично у меня не позволит совесть. Но есть весьма приличное число кредиторов по стране и вне ее, кому прежние владельцы ссуживали охотно и много. В их числе чиновники, аристократы, политические деятели, богема. Вам, ясное дело, стребовать с них ничего не удастся. Тем не менее есть и те, кто воспримет все это серьезнейшим подарком для себя.

– Но князь Панкратов…

– …очень хотел бы оставить такой рычаг политического и финансового давления себе, – продолжил я за Колобова. – Однако в этом случае пришлось бы выплачивать по счетам вкладчиков, а у банка на это денег – вашими стараниями – нет. Не хмурьтесь, Аркадий Алексеевич, в конечном итоге Панкратову куда проще было бы забрать живые деньги, чем пытаться взыскать долги. Вы приняли верное решение.

– Я в этом не сомневаюсь. Но не вижу, как банк сможет встать на ноги. Доверие подорвано, основное здание разграблено, филиалов нет, а компенсировать содержимое банковских ячеек влетит в огромные деньги.

– При вашем умелом руководстве все получится, – заверил я его. – Исключительно при нем.

Тем не менее слова заставили Колобова задуматься, и он молчал вплоть до того момента, как мы оказались у ворот огороженного жилого комплекса по Большой Марфинской улице. Невысокий кованый заборчик скрывал довольно плотное насаждение плодовых деревьев и макушку спящего пятиэтажного дома, выстроенного буквой «Г».

– Нас тут ждут? – с сомнением произнес Колобов.

– Нет, – честно ответил я и потянулся к телефону, – но это не будет проблемой.

Где-то на седьмом или восьмом гудке зажглись окна на втором этаже дома. А двумя гудками позже в трубке послышался мрачный и недовольный голос Игоря Долгорукого:

– Але?..

– Рад, что ты не спишь, – бодро ответил я. – Я на машине перед воротами. Открывай.

– Охо-хо… – протянул он даже с некоторой обреченностью, но ворота через десяток секунд сдвинулись вбок, открывая проезд.

– Мне послышалось или ваш друг не совсем рад нашему ночному визиту? – осторожно произнес Аркадий Алексеевич.

– У него ряд семейных неурядиц, насколько мне известно. – Я заехал внутрь и остановился на свободном парковочном месте.

Собственно, на всей громадной парковке и было-то занято четыре места – насколько я помнил, все машины принадлежали Игорю. Жилой комплекс опять же был в собственности Долгоруких и предназначался для проживания членов семьи. Ну а занимал его один только Игорь, попросту из тех соображений, что до работы недалеко – остальным же родичам были милее иные места для проживания, подороже и попрестижнее. Очень богатое семейство.

– Не хотелось бы усугублять… – с сомнением произнес мой спутник, выбираясь из машины вслед за мной и не забыв прихватить свой портфель.

Я же задержался, чтобы открыть багажник и забрать оттуда простенький чемодан с наборным кодом.

Отреагировав на заезд машины, включились фонари, и к подъезду с железной дверью мы двигались по залитой светом мощеной дорожке.

Звонить в домофон не потребовалось – на улицу, открывая нам, вышагнул Долгорукий самолично, кутаясь в халат и чуть щурясь сонливо.

– Ты не говорил, что вместе с гостем, – посетовал он мне, придерживая створку.

– Прошу прощения, – повинился Колобов вместо меня.

– Долгорукий Игорь Александрович, – махнув рукой, протянул он ее для рукопожатия гостю.

– Колобов Аркадий Алексеевич, – чуть дрогнув от прозвучавшего имени, очень уважительно пожал он ладонь хозяину дома.

– Привет, – поприветствовал Игорь и меня, жестом предложив подняться в дом.