Вадим Панов - Самый главный приз [litres]

– Да станет твоей вся кровь, которую ты пожелаешь, – поприветствовал вожака подошедший к трону Кевин Луминар.

– Мой мальчик… – улыбнулся перепачканный кровью Эспарио.

– Мне будет дозволено присоединиться?

– Тебе дозволено все, ты ведь знаешь.

Эспарио грубо оттолкнул женщину, которую неспешно высушивал последние пару часов, и ее место в объятиях лидера занял Кевин.

– Я по тебе соскучился.

– Я тоже, – улыбнулся Луминар.

– Где ты был?

– Летал за пищей , – ответил Кевин. – Ты ведь сам приказал доставить свежую кровь.

– Да, я приказывал, – кивнул Эспарио, поглаживая красивого Луминара по плечу. – Ты привез?

– Тебе понравится.

– Не сомневаюсь.

Некогда Эспарио был необычайно высок, не менее семи футов ростом, но в последнее время раздобрел, стал слишком плотен, некоторые даже говорили – жирен, и ленив. С виду. Но Кевин знал, что Эспарио становится не толще, а больше, изменяясь под действием ритуалов.

– Покажи пищу .

Луминар хлопнул в ладоши, и стражники ввели в Алтарный зал цепочку пленников.

– Молодые и красивые… – облизнулся Эспарио. – Свежие.

Такие ему и требовались: свежие и сильные. Некоторые из них станут пищей , их кровью насытится свита великого Эспарио, но самых свежих и сильных ждет долгая и мучительная смерть на жертвенном камне: им предстояло умереть во время безумных ритуалов, о которых Эспарио узнал из переданных Яргой книг.

Однако о своей связи с первым князем лидер клана никому никогда не рассказывал.

– Ты хорошо поработал, я доволен, – прошептал Эспарио, целуя Кевина в щеку. – А теперь распорядись, чтобы ко мне подвели во-он того молодого мальчика, который идет третьим.

– Он мне тоже понравился, – не стал скрывать Луминар.

– Потому что ты меня знаешь… Сколько ему? Пятнадцать?

– Я до сих пор не научился определять возраст челов. Особенно местных челов.

– Пища и есть пища .

– Верно.

Стражники подвели к трону трясущегося от страха юношу.

– Ты меня боишься? – почти нежно осведомился Эспарио, слизывая с губ кровь женщины, которую сейчас высушивали члены его свиты.

– Он тебя не понимает, – прошептал Кевин.

– Все время забываю, что нужно менять диалекты, – рассмеялся лидер клана и без труда перешел на другой язык: – Подойди и согрей меня.

Несчастный приблизился и медленно, со страхом прижался к гигантскому вампиру.

– Хорошо.

Луминар улыбнулся, а затем резко обернулся, услышав крики боли.

Сначала Схинки хотел взорвать секретный, предназначенный для бегства проход в дальней части системы пещер, завалить его камнями и поставить «Кольцо саламандры», чтобы вампиры не просочились, даже обратившись в туман, но потом передумал и направил туда второй, меньший по размеру отряд из четырех големов. Один остался у входа, вырезая тех кровососов, которым удавалось добраться до кажущегося спасительным прохода, а остальные «нырнули» внутрь, исполняя поставленный обезьяной приказ: в живых оставить только главаря. Отправились в бой с одними только саблями да боевыми артефактами, поскольку использовать самое эффективное средство борьбы с масанами – имитирующие солнечный свет «протуберанцы» – орангутан тоже запретил, желая посмотреть, как «Дикие персы» проявят себя в простом, но очень жестоком бою.

Проявили отлично.

Их натиск оказался страшен, потому что големы проигрывали кровососам только в скорости. Но при этом отличались крепостью, силой, выносливостью, а главное – против них были абсолютно бесполезны самые опасные атаки масанов: удары по крови и гипноз. Зато выпады боевых кукол несли вампирам серьезную угрозу: острые как бритва сабли сносили головы, тяжеленные кулаки впечатывали кровососов в стены, ломая ребра и хребты. Некоторых рвали напополам.

А тех, кто пытался обернуться в туман, сжигали магией.

– Ты привел за собой «хвост»! – завопил Эспарио, подскакивая с трона. – Нас выследили!

– Нет!

– Идиот! – Вожак толкнул Кевина в грудь и выхватил меч. – Это «Поход очищения»!

А что он еще должен был думать, когда повсюду – крики, стоны, хрипы, кровь и смерть? Когда любимое логово стало ловушкой, потому что оба выхода заблокированы, а потайные отверстия кто-то перекрыл «Кольцами саламандры».

Кто-то, очень хорошо подготовившийся к атаке.

Кто-то, пожелавший уничтожить весь клан.

– Уйдем через озеро! – крикнул Кевин.

– Как?

– Прыгнем в воду – и в подземное русло.

Оно полностью наполнено водой, но вампиры могут надолго задерживать дыхание, и потому имело смысл рискнуть.

– Бежим! – кивает Эспарио.

И в этот миг в Алтарный зал врываются враги: пять высоких, мощных, распаленных схваткой големов, вооруженных острыми саблями. Врываются, с легкостью вышибив двери, и сразу вступают в бой. Свита бросается в атаку и тем выигрывает вожаку несколько драгоценных секунд.

– Эти твари не из Тайного Города, – шепчет Эспарио. – Это не «Поход очищения».

– Какая разница?! – кричит Кевин.

Он, похоже, смирился с тем, что умрет, и потому весел.

– Давай порвем их на части!

– На мелкие кусочки! – соглашается Эспарио.

– У нас получится!

– Вперед!

К двери по правой стене. К вожделенному проходу на набережную. К спасительному озеру. Все, что нужно, – пробежать тридцать ярдов по Алтарному залу и еще десять по коридору.

Всего сорок шагов.

Всего лишь…

И первые двадцать дались без труда: верная свита умирала, но не отступала, оставляя вожаку шанс. Свита дралась отчаянно… впрочем, вампиры всегда дерутся отчаянно, поскольку знают, что пощады не будет, но свита Эспарио превзошла сородичей, и не их вина в поражении: просто Схинки привел в пещеры идеальных убийц. «Персы» держали удары клинков и магии и так же, как кровососы, не боялись умереть. И не испытывали перед вампирами инстинктивного страха жертвы – ведь у големов не было крови. Пожертвовавшая собой свита сумела задержать врагов, сумела прикончить двух боевых кукол: им отсекли конечности, и операторы покинули тела, но не смогла остановить, и, сделав двадцать шагов, Эспарио и Кевин наткнулись на трех оставшихся воинов, покрытых кровью и абсолютно не уставших.

К этому моменту Эспарио уже понял, кто на него напал, и, замерев, спросил:

– За что?

Но ответа не дождался.

«Персы» молча кинулись в бой, зазвенели клинки, посыпались удары, пятый из которых стал для Эспарио роковым: здоровенный голем с такой силой приложил вампира кулаком в лоб, что вожак потерял сознание, а когда очнулся: обезоруженный, обессиленный, лежащий на троне, который некогда был символом его могущества, то первым, что он увидел, стала отрубленная голова Кевина, которую «персы» подложили ему под бок вместо подушки.