Алёна Реброва - Цветные Стаи

Краб скептически хмыкнул: ему явно казалось неправдоподобным, что человек может вот так вот запросто забыться. Да я и сам бы ни за что не поверил.

– С твоего позволения…

Краб обмотал мое туловище веревкой на подобие поводка, затем достал небольшой замок и зацепил его через волокна веревки на узле.

– На случай, если вдруг снова забудешься и попытаешься отвязаться от нас, – сказал он, не двусмысленно проверив надежность замка.

Я нацепил на лоб повязку с грибом под стеклом. В полумраке пещеры шляпка уже источала мягкий синий свет. На глубине она должна засветиться сильнее.

Я начал глубоко дышать, делал хороший вдох, затем задерживал дыхание и резко выдыхал. Почувствовав, что готов, я с разбегу нырнул в грот, и не на ярус, как раньше, в самую середину, в темнеющую глубину.

Потоки струящейся теплой воды обтекали мое тело, мягко направляя обратно к поверхности, но я упорно скользил вниз, внимательно изучая стены.

Света гриба было достаточно лишь для того, чтобы я видел, что находится прямо передо мной, но больше мне было и ненужно. Основным проводником в темноте было вовсе не зрение.

Я быстро нашел ту самую жилу мариния, которую почувствовал семь дней назад. Она все так же теплела, невидимая в пласте бесцветного камня. Я дотронулся до нее, ощутил ладонями, затем закрыл глаза и потянулся к ней мыслями. Едва ощутимо я коснулся ее сознанием, и стал ждать ответа. Несколько секунд ничего особенного не происходило, но потом где-то внутри моего мозга возникла короткая вспышка света… Я раскрыл глаза и отпрянул от металла.

Мое тело по-прежнему обхватывает веревка, а наверху светлеет небольшой костер, который я попросил зажечь Мидию. Все в порядке. Я там же, где и был. Значит, можно попробовать еще раз.

Прижавшись всем телом к теплому камню, я уперся лбом в металл и бросил внутрь него все сознание, старался прочувствовать каждую частицу жилы, ощутить ее всю, как продолжение себя.

Ведь было же в тот раз что-то такое, что заставило меня остаться под водой, возможно, поплыть глубже и оказаться в другом месте!

Жила оказалась тоненькой, но ее нить уходила глубоко вглубь камня, и тянулась не вниз, как я надеялся, а в сторону Остова.

Мысленно я уходил все дальше, протискивался сквозь камень, стремясь сам не зная к чему. Приходилось прикладывать усилие к каждому пройденному миллиметру, а концентрироваться становилось тем тяжелее, чем дальше я забирался. Вдруг… Это произошло резко, как вспышка света!.. Нить вылилась в целый мир, меня будто выкинуло из ручья в океан! Мое сознание, сосредоточившееся на точке, в миг рассеялось в огромном пространстве, стала неосязаемым, и я вместе с ним рассыпался, растворился… И тогда я почувствовал, что под землей кто-то есть.

Это были ступни. Они медленно двигались. Это были люди. Один из них положил ладонь на меня – на часть металла. Я почувствовал оледеневшую кожу. Ногти царапнули металл, и это отдалось легкой щекоткой… Я почувствовал нестерпимую жажду этого человека. Она была настолько сильной, что поглотила его без остатка: он страдал, и хотел только утолить свое желание.

И вдруг я ощутил, как слабую вибрацию, его отклик. Человек почувствовал меня. Его ладонь прижалась ко мне, он всем телом подался к жиле, бросился на нее с душераздирающим криком…

Резкий рывок вырвал меня, оторвал от опоры, веки разомкнулись, и пестрый камень заплясал перед глазами. Меня потянуло вверх, жила удалялась, но всем существом я еще был где-то внутри… абсолютная связь истончилась и в миг оборвалась, причиняя чудовищную боль.

Из груди вырвался крик, я выпустил пузыри воздуха… драгоценный воздух!

Мечась под водой, я не мог начать плыть, я не знал, где дно, где поверхность, глаза затуманила пелена! Легкие горели, я мучительно задыхался, все тело сжали ненавистные веревки… и вдруг я почувствовал руки.

Пальцы впились мне в ребра, сжимая их до треска. Все мое тело рванули вверх.

Оказавшись на поверхности, я согнулся в тошнотворном кашле, вода вытекала из горла, и я никак не мог начать дышать… Наконец, воздух с треском ворвался в легкие! Хрипя, я сделал первый вдох.

– Пучина тебя забери, проклятый нетопырь!!!.. – орал стражник.

Я повалился на спину и закрыл глаза.

Покалывало кончики пальцев и ступни, тянущее ощущение, онемение на переносице. У меня начинался приступ.

Руку начало бить. Все свои мысли сосредоточил на серьге, и пытался выпрямить внутри себя невидимые каналы… я бросил на это все силы, но части тела одна за другой стали биться в судорогах, которые я не мог прекратить.

– Ему плохо! Надо что-то делать… он сейчас сдохнет!

Спину выгнуло, шея словно окаменела, вытянувшись… в животе наливался тяжестью тугой пылающий ком, он становился больше и больше, пока не достиг головы и не потух.

Когда я очнулся и открыл глаза, увидел лицо Мидии. Широко открытые перепуганные глаза… зеленые.

Я поднялся.

Краб сидел в углу грота, я находился возле купели. Веревка, которой меня связали, была разрезана на куски.

– Что случилось? – недоуменно спросил я, пытаясь припомнить, что же произошло.

– Крабье дерьмо! – выругался Краб. – Вонючее крабье дерьмо!!! – проорал он.

– Ты в порядке? – Мидия ухватила меня за плечи, заглядывая в глаза. – Мы думали, ты умрешь!

– Лучше бы ты сдох, проклятый сын мурены! Протухший помет чайки! Хилый моржовый хрен!

– Ты совсем ничего не помнишь? – удивленно спросила Мидия, трогая мой лоб.

Мой мозг загорался от малейшего напряжения, и я не смог заставить себя сосредоточиться. Вместо этого я расслабился, буквально повалился в заботливые руки стражницы, и позволил своей памяти окутать меня призрачными воспоминаниями.

Я был внизу.

Жила мариния.

Далеко внизу.

Жаждущий человек.

Рывок.

Приступ.

Я рассмеялся.

Я смеялся громко и долго, и как приятен был этот легкий будоражащий смех!

Я чувствовал себя так, будто с моих плеч свалился Остов!

Какое облегчение!

– Что ты ржешь, паучий огузок!? – взорвался Краб.

Я утер слезы, с трудом перебарывая новые позывы хохота.

– П-п… п-п-рросто… посто… Эт-то…

Пришлось выдохнуть. Язык снова начал путаться.

Я сел ровно, скрестил ноги, выпрямил спину, расслабил лицо и сделал глубокий вдох, во все легкие, так, что грудь надулась шаром. Потом медленно выдохнул.

Улыбнулся.

– Это был просто приступ. Видимо, я схватил очередную падучую после того, как ты оторвал меня от мариния… видимо, и те семь дней я забыл по той же причине: слишком долго был без воздуха, и получил припадок.

– О таких вещах надо предупреждать! – проорал Краб. – Ты чуть не подох у нас на руках! Ты просидел в этой чертовой дыре не меньше получаса! Мы все дергали и дергали, но ответа не было, я думал, ты привязал веревку к камню!