Алёна Реброва - Цветные Стаи

– Хорошие новости, друзья, – объявил Серый. Расплывшись в длинной улыбке, он прошел на свое место. – Мой брат жив! Сегодня утром отряд моей матери вернул его из плена. Проказник Солнце, этот противный жрец, упрятал его в свои пещеры. Те самые, из которых выбралась Яшма.

Черные заулыбались и начали поздравлять его, но их искренними переживаниями можно было травить крыс со свалки.

– Что ж, Яшма, – Серый посмотрел на меня, все еще улыбаясь. – Белый Дельфин спас моего брата, так что обвинения в смерти Горы с тебя и с твоего дружка сняты. Так же твой белокожий приятель нашел подземные тоннели, через которые можно попасть в любую точку Огузка. Это отличная работа, не так ли? Уверен, моя мать захочет его поощрить, вернув тебя в целости. И я принял соответствующее решение. Ты останешься на Остове, пока не сможешь драться в полную силу. Потом ты вместе с отрядом стражи отправишься вниз. У вас будет особое задание: расчистите тоннели от упырей, чтобы по ним можно было безопасно передвигаться хотя бы стражникам. И еще. Я настолько рад, что мой брат жив, что буду очень добр к тебе! Я разрешу тебе снова надеть черное и жить в казармах во время выполнения задания. Если будешь себя хорошо вести, то, как только решатся проблемы с Огузком, может быть, мы тебя даже отпустим. Но это пока не точно. Ну, что скажешь?

– Отлично, – я улыбнулась. – Я буду хорошей девочкой.

Советники начали поднимать недовольный шум, но Серый прервал их, подняв руку.

– Ради спокойствия этих добрых и честных людей, скажи честно, планируешь ли ты еще убивать стражников?

– Пока они не трогают жителей Огузка, я буду драться за каждого из них, – ответила я, смотря ему в глаза.

Я не врала.

Черные были так милы, что вернули мне мою комнату. Дорогие платья и оружие, разумеется, отсюда давно растащили, но зато остались безделицы вроде большого зеркала, картин на стене и пары ящиков.

Уходя, я не рассчитывала вернуться. Тогда я не думала ни о чем кроме того, что скоро для меня все закончится. Я не взяла с собой ничего, кроме кольца с Яшмой, подарка Горы. Свое жалование, которое я когда-то копила на пещеру в Остове, я так и оставила в тайнике: за пределами Остова это были лишь бесполезные куски ткани. Но, воды их забери, как же приятно было обнаружить эти кусочки в подкладке за одной из картин!

– Да мы сказочно богаты! – присвистнула я, оборачиваясь к жрице.

Ей выделили отдельную комнату, но она предпочитала не отходить от меня дальше, чем требуется, чтобы уединиться в уборной. Мы были на Остове уже несколько дней, но ходила она везде только со мной, ела только со мной и спала только со мной. Поначалу это меня раздражало, но потом я привыкла к своему новому хвосту. В чем-то жрица заменяла мне Лашуню: она не принимала никого, кроме меня, а я могла делиться с ней самым сокровенным. На Огузке мы друзьями не были, но здесь, на Остове, мы были в одинаковом положении и могли доверять только друг другу.

– Они не нашли мой тайник! Когда нас выпустят в жилой колодец, я покажу тебе, чем хорошо это место! Тут есть много того, о чем на Огузке можно только мечтать!

– Мне нравится Остов, – в который раз сказала жрица. – Хватит говорить так, будто мне здесь плохо! Тут прекрасный душ, прекрасные вещи, вкусная еда и…

За это мне девчонка и нравилась. При виде черной формы стражников у нее тряслись коленки, но она проходила мимо с высоко поднятой головой и окидывала мужчин презрительным взглядом, мол, ваши гарпуны мне все равно, что спички. Она страшно мучилась с желудком, но упорно запихивала в себя самые прожаренные куски мяса, заедая их острыми водорослями, не забывая нахваливать новую кухню. Она шагу боялась без меня ступить, даже в уборную мы ходили вместе, но стоило мне самой проявить заботу, как она тут же вспыхивала и рвалась с кем-нибудь в бой: будь то новое платье, еда или какое-нибудь пойло. Если я предлагала ей пить что полегче, она упорно тянулась к спирту… к счастью, в такие моменты было, кому ее остановить.

Я видела, огонь не только слушался жрицу, он был у нее внутри! За это я ее уважала.

Нам дали время, чтобы наши рану затянулись. Мне несколько дней, а жрица получила месяц. Однако, мысль о том, что ей придется бродить одной по казармам, пока я буду охотиться в подземельях, приводила девчонку в ужас, и она решила взять свое здоровье в свои руки. В первый же день она потребовала у лекаришки выделить ей место на своей кухне. Отказать ей он не смог, и она поселилась в его рабочей пещере, пытаясь восстановить мази оранжевых, заменяя некоторые ингредиенты тем, что есть на Остове.

Пока жрица переводила запасы лазарета, лекаришке от безделья пришлось разговаривать со мной. Он держался со мной холодно, но я-то видела, что он на самом деле был рад снова увидеть меня. Пара-другая кружечек с его собственным пойлом окончательно возродили нашу дружбу.

От лекаришки я узнала, что все это время творилось на Остове. Оттаяв под хорошим градусом, он рассказал мне куда больше, чем имел право.

Правда была в том, что дела на Остове становились хуже с каждым днем. Сначала почти все стражники, участвовавшие в том сражении на берегу, заразились голубой болезнью. К счастью, лишь немногие остались калеками, почти всем удалось приспособиться. Из-за того, что яд попал на них только один раз, не у всех даже глаза поменялись. Но тех, кому досталось особенно много, из казарм не выпускали: люди попросту боялись их из-за бирюзовых глаз, считали заразными. Чтобы избежать паники, всем голубоглазым было запрещено находиться в жилой части Остова, даже с семьями они могли видеться только в строго оговоренное время, – если эти семьи вообще хотели их видеть.

Кого смогли, вылечили, остальных отравленных спрятали, но беспокойство в народе все равно росло. Мутирующая стража – только этого Остову и не хватало после всего. Добровольцев, необходимых для пополнения рядов, почти не стало: никому не хотелось отравиться. Да и те стражники, которые уже состояли в гарнизоне, один за другим подавали требование об отставке. Пришлось серьезно повышать жалованье и добавить стражникам и их семьям привилегий, что немного приободрило новобранцев и побудило бывалых повременить с уходом.

Решили вопрос со стражей, но проблем с простыми людьми от этого стало не меньше: они во всем видели произвол и несправедливость. То и дело стали вспыхивать опасные восстания, люди собирались в большие группы и начинали громить посты стражи, грабить рынки и дома богачей. Положение спасало только то, что у людей не было никакого оружия, кроме вилок да столовых ножей, и то только костяных. Это позволяло стражникам с металлическими гарпунами раз за разом отлавливать и обезвреживать дебоширов.