Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира [litres]

Мужчина погладил волосы Элии:

– Пахнешь, как твоя мать.

– Она пользовалась тем же маслом, – ответила Элия, оттягивая начало разговора. Принцесса подняла голову. Волосы Лира были убраны в гриву коричневого и серебристого цвета. Несколько полос чего-то, напоминающего бороду, было на лице, хотя он и брился всю свою жизнь.

– Себан на входе сказал, ты готовишься к встрече? Должна ли я причесать твои волосы?

Король произнес:

– Ты та, кто нуждается в уходе, если ты присоединишься ко мне на этой встрече с ухаживающими королями.

Элиа поморщилась:

– Они должны встретиться со мной обычной.

– Если кто-то из них решит, что ты – обычная, я сброшу его со скалы! – Лир поцеловал лоб дочери и отпустил ее.

– Расскажи о своей учебе, моя звезда, пока эта девушка… – Король осмотрел комнату, но девушка, которая зашивала его манжету, исчезла. – Звезды и…

Тихо смеясь, Элия взяла короля за руку и села на стул с простой, крепкой спинкой.

– Я рада посетить тебя, отец.

– Мой верный Калпурлагх, – произнес мужчина, вздыхая, в то как время Элия взяла роговой гребень с узкого стола у стены, покрытого разными побрякушками: расческами и кольцами, разбитой медной цепью, крошечными кристаллами, выстроенными как созвездия, лентами, пуговицами, капюшоном без петель, пристегивающимся к его тунике.

Элия поведала отцу историю, случившуюся в ее путешествии на юг: о ее пари с наставницей Данной, победе, перевороте, в результате которого большинство слуг в Дондубхане встали на ее сторону, несмотря на сравнительную неопытность Элии. Лир ударил по колену, обрадовался, и все еще ярко-голубые глаза его закрылись, когда Элия убрала его густые волосы со лба. Дочь заплела волосы отца в одну косу и скрутила в узел, закрепив их тем же роговым гребнем. Несколько колец на столе будут прекрасно смотреться на его пальцах, особенно сапфиры, и девушка положила их себе в ладонь.

– Твоя очередь, – сказал мужчина, обмениваясь с дочерью местами. – У меня есть идея, Калпурлагх.

Элия покорно сидела, сложив руки на коленях.

– Мы оставим тебя одетой в обычное платье звездной жрицы и придем на эту встречу с Ареморией и Бургуном. Увидят ли они свою принцессу или только слугу небес?

Лир широко и заразительно улыбнулся, но Элия не выразила энтузиазма:

– К чему эти игры, отец? Они могут оскорбиться. – Принцесса вспомнила последние из полученных ею писем и теперь задалась вопросом: «Способен ли Улло разглядеть ее в простом платье без украшений, и честен ли Моримарос из Аремории, когда сказал, что хочет прочесть звезды?»

– Что должно произойти потом? – Лир поднял колючие брови. – Отступление? Если король может так легко отказаться от тебя, то сейчас самое время узнать об этом. Короли не будут нападать на нас, поскольку не захотят рисковать торговлей с Третьим королевством и доступом к нашим рубинам, золоту и железу.

Поистине Иннис Лир был богат ресурсами и минералами, и его расположение помещало их между морской торговлей и Ареморией, хотя Аремория всегда могла вести сухопутную торговлю с огромными пустынными королевствами на юге и востоке. Впрочем, Аремория рисковала вести любую торговлю, которую они устанавливали с Третьим королевством, если они использовали Лира, свергая линию Далат, которая также была линией императрицы. Бургун также не смог бы победить Лира. Альянсы имели гораздо большее значение для их маленького государства, но Элия не собиралась выходить замуж ни за одного из королей и думала, что сможет жить так и дальше.

– Очень хорошо, отец, – произнесла Элия, и улыбка Лира превратилась в зловещую стариковскую ухмылку. Со стоном он опустился на колени, под низкий дубовый каркас кровати. Прежде чем девушка смогла предложить отцу помощь, он разразился триумфальным возгласом и вытащил маленький глиняный горшок.

– Масло? Должно быть, оно прогоркло, – отстранилась Элия.

Ее отец встал, потом покачал головой и протянул горшок.

– Открой его.

Оранжевая глазурь и черный ободок свидетельствовали, что горшок принадлежал Третьему королевству, он был слишком мал, и его нелегко было держать в руках. Девушка открыла крышку с воском, оставшимся от старой печати. Тяжелый аромат бергамота и апельсинов вызвал слезы в ее глазах. Элия привыкла к этому запаху, поскольку ее дядя, граф Дуб, приобрел большие объемы в торгах от ее имени, так же, как многие годы приобретал их от имени Далат. Это, несомненно, был горшок, к которому прикасалась и которым восхищалась ее мать. Ее нежные руки ласкали эту ровную глазурь, обхватывали основание так же мягко, как сейчас это делала Элия.

Внутри свернулась тонкая серебряная сеточка нежного плетения, усыпанная крошечными бриллиантами – нет, просто кристаллами с острова, но в ладони Элии они блестели, как осколки упавших звезд.

– Отец, – прошептала девушка, вспоминая волосы Далат, плотно собранные в толстый пучок от уха до уха вдоль ее затылка, усеянный такими же крошечными сверкающими огоньками.

– Этого хватит для короны, моя маленькая, моя любимая. – Лир был совсем слаб, но Элия пребывала в таком ошеломлении, любуясь элегантным серебром, что даже не смогла вовремя заметить, что отцу нужно помочь подняться. Король чуть отодвинулся назад и положил руки на плечи дочери.

– Я помню, как это делается, хотя прошло так много… долгих лет.

Элия закрыла глаза, сложив руки на животе. Когда сестры увидят дар отца, то взбесятся и потребуют вещь, принадлежавшую их матери, и для себя. Гэла – поскольку чувствовала, что заслужила все украшения Далат. Из сестер она находилась ближе всех к матери, как старшая и потенциальная королева. Риган – потому что ей нравилось отказывать Элии в мелочах, и средняя сестра была готова всегда поддерживать старшую сестру в ее претензиях.

Несомненно, Лир спрятал это в крошечной глиняной банке, чтобы сохранить его для себя. Теперь король поместил его там, где хотел, – на голове любимой дочери. Все вещи должны находиться на соответствующих местах, как написал он в своем письме. Беспокойство скользнуло по сердцу Элии, но медленные, умиротворенные руки Лира успокоили ее. Отец скрутил волосы девушки в длинный смешной валик, и ее плечи ослабли. Историю, которую рассказывал Лир, Элия уже раньше слышала: один раз Далат согласилась позволить мужу заплести ей волосы. Через несколько часов Лир создал на ее голове такой беспорядок, что Далат разрыдалась.

– Конечно, я был расстроен, – рассказывал Лир, как всегда, – но не так, как твоя мать. Когда родилась Гэла, мы учились вместе, но она отказывалась сидеть на месте, а потом с волосами Риган стало легче. К тому времени, когда родилась ты, я был почти экспертом по всем этим вопросам. Даже Сатири так сказал.