Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира [litres]

Элия прижалась к Бану, не обращая внимания на кровь и пыль на его груди и руках. Бан обхватил девушку руками, и его сердце замирало между ударами.

– Бан Эрригал, – прошептала она, прижавшись щекой к его плечу. – Я уж и не знала, увижу ли тебя еще. Я надеялась, но не больше того. Это хорошо, так хорошо, что ты меня держишь.

– Как и в прошлый раз, – сказал Бан, с трудом выталкивая слова, – когда твой отец принял ужасное решение.

Девушка вздрогнула от его прикосновения. Волосы Элии щекотали подбородок Бана и пахли пряными цветами. Элия отстранилась, но опустила свои руки к его. Она подняла одну из них и коснулась крови.

– Червечары, – сказал Бан.

– Это было прекрасно, – она подняла на него глаза.

– У земли есть свои созвездия.

Элия коснулась его груди, и все тело Бана замерло. Ее пальцы прошли выше раненого сердца.

Бан сказал:

– Твой отец делает работу червей беспорядочной, вырывая себя и всех вас из сердца острова ради чистых звезд и неискренней преданности. Это травмирует и магию, и остров.

Элия оттолкнула Бана и подошла к ближайшему стоячему камню. Девушка достаточно сильно оцарапала пальцы, когда отслаивала крошечные серебряные края лунного лишайника.

– С тех пор, как ты ушел, было больше плохих урожаев, чем хороших. Я тоже слышала и о болезнях леса, и о смерти рыбы. Рыбы! Я думаю, когда Гэла станет королевой, все оживет. Остается только ждать. Остров его не любил, но какое-то время мы все можем выживать без любви. Все места имеют плохие годы, трудные сезоны. Особенно на таком острове, как наш.

– Гэла разговаривает с ветром? – тихо спросил Бан.

Элия покачала головой и подошла к следующему камню, потом еще к одному, пока не добралась до центрального камня, на котором он сидел. Девушка обхватила его руки и ответила:

– Я с трудом могу вспомнить язык деревьев.

Бан, если бы не был так печален, то улыбнулся бы:

– В Аремории деревья поют и смеются.

– Я думала, у них там нет магии.

– Она дикая, не прирученная, но все еще существует. Некое течение подо всеми.

Никто, кого бы Бан ни встретил в Аремории, не разговаривал с деревьями, отчего казалось, что деревья ждали только его.

Элия прижалась лбом к камню:

– Мой отец…

– Не прав.

– Давай поговорим о чем-нибудь еще.

– Ах. – Он подумал, что лучше сказать что-то нейтральное, и подошел ближе. Океанский ветер струился вокруг Бана, и он снова почувствовал жужжание в воздухе от камней и луны. – Если ты встанешь здесь и перепрыгнешь с одной ноги на другую, – комично показал Бан, – назад и вперед, будет казаться, что прыгает сама Луна.

Удивленная Элия присоединилась к нему. Она взялась за грязную руку Бана и стала прыгать. Ее глаза были устремлены на туманное небо.

Луна покачивалась вместе с ними. Словно не было этих шести лет, и Элия с Баном никогда не расставались. Девушка схватила Бана за руку, и он улыбнулся. Бан наблюдал за ее лицом, вместо того, чтобы смотреть на луну.

Медленно, потихоньку он почувствовал ее холодную руку в своей, скольжение ее кожи по его коже; движение произвело покалывание и ощущение жара вдоль тыльной стороны его запястья и, упираясь в локоть, щекотало его сердце нитью звездного света. Невыдуманная поэтичность сделала его таковым, а магия связала Элию и Бана вместе так же, как он пытался вновь соединить себя с Иннис Лиром. Его кровь между ними и этот танец. Бану захотелось поцеловать девушку.

Он споткнулся, дернув Элию за руку, и та засмеялась:

– Я знаю, куда ты смотрел, Бан Эрригал.

Бан надеялся, что Элия не смогла прочесть его мысли: он хотел забрать у нее кое-что, чего она ему не предлагала.

– Мне нравится заставлять Луну двигаться, – произнес Бан.

– Не слишком уважительно, – упрекнула Элия Бана, но без особой силы.

– Я меня нет уважения к этому месту.

Слова Бана уничтожили все удовольствие от их времяпровождения, и Бан тут же пожалел о сказанном.

Элия не двигалась.

– Может, твое пренебрежение способно свести на нет его почитание, – прошептала девушка.

– Я увезу тебя отсюда, – услышал Бан свой голос и понял, что делает акцент на каждом слове. Это обещание значило для него больше, чем какое-либо другое, которое он давал в Аремории. – Мы можем уехать прямо сейчас. Моя лошадь находится в конюшне Сантона, мы поедем и к рассвету будем уже далеко. Оттуда будет доступна Аремория и ее пределы – любое место, которое нам понравится.

Принцесса смотрела на его губы, словно читала слова Бана:

– И никого больше, только Бан и Элия. Мы можем делать, что угодно. Пойдем со мной, – попросил Бан почти в безумии. Это был момент, способный изменить абсолютно все. «Выбери меня», – подумал он.

Элия отвернулась от Бана и произнесла, еще раз смотря на звезды:

– Все будут тебя винить, говорить о тебе отвратительные вещи.

– Но солнце встает каждое утро. – Горечь окрасила его слова и обожгла рот. Знала ли она, каково это было для него? Она замечала уколы отца? Нет, сказал он себе, скорее Элия любила так, как дети любят то, что у них есть, и забыла о нем, когда он ушел. Почему она никогда ему не писала?

– Я не могу, Бан. Мой отец раскается, я знаю. Он должен. Он увидит новый звездный знак и простит меня.

– Что же это будет за прощение, если он сделает это только ради них? – Бан устремил руки к звездам.

Лунный свет ловил кончики коротких, загнутых ресниц Элии.

– Прощение – это его собственное мнение, – настаивала девушка.

Он уставился на нее, задаваясь вопросом: может ли кто-то быть таким же хорошим? Интересно, верила ли она себе.

– Я не могу простить его, – сказал Бан. – За то, что он сделал тебе. И мне. Я не хочу.

Элия открыла глаза и посмотрела на него с болью во взгляде:

– Я думала… Я полностью израсходовала свое сердце сегодня днем. Там нет места для нового чувства, Бан. Только для тех, что уже там жили и давным-давно укоренились.

– Я там был.

Элия кивнула:

– Ты там всегда. Ты здесь, поэтому… это такое наслаждение – видеть тебя.

– Как раз в то время, когда ты уехала, поменявшись со мной местами в Аремории, – яростно произнес Бан, желая напомнить Элии, что Моримарос из Аремории не укоренился в ее сердце. Однако он больше ничего не сказал, шокированный противоречивой привязанностью. Моримарос заслуживал большего.

Элия печально покачала головой, не одобряя его гнев, а потом спросила:

– В таком случае, зачем ты приехал в место, которое тебе не нравится?

– Чтобы спастись от наших отцов, – пробормотал он.

– Ты можешь сделать это множеством способов. Ты ищешь пророчество? Именно в этом месте?

– Тебе следовало бы знать лучше. Я пришел вернуть себя к корням Иннис Лира, к голосам деревьев и корней, так как нет колодцев, из которых можно пить.