Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира [litres]

– Ты выглядишь как мужчина.

Сглотнув, Бан прикоснулся к материнской талии, желая прижать мать к себе и обнять ее, пока он не забудет все произошедшее за последний месяц или за последние десять лет. Брона мыла волосы травяным мылом, и они имели постоянный острый запах сухих цветов, свисавших с ее потолка, а также трав, которые она выращивала и собирала, варила, вощила, измельчала и переворачивала, чтобы настойки пропитали ее кожу и кровь. Бан представил, что она оставила, выбрала этот запах для него. Вместо этого Бан сказал:

– Я не только выгляжу как мужчина.

Брона иронично засмеялась:

– Раздражителен, как всегда. Ах, я так много слышала о моем сыне Лисе.

Гордость росла, но Брона быстро подавила ее, добавив:

– Ты долго был на острове, не заботясь о своей матери.

– Я – я… теперь я здесь.

– Тебе не надо оставаться.

Это был не вопрос, и Брона, кажется, не печалилась.

– Хартфар – не место для меня, – пробормотал он, задаваясь вопросом, сожалела ли его мать о своем выборе и стоил ли он конкретных свобод, пришедших вместе с ее ремеслом. Брону уважали, но только в темноте, а не мужчины, связанные со звездами, то есть те, кто создал свои законы. Брона никогда не была замужем, но никогда не казалась жалкой или одинокой – Бан не смог вспомнить ее в состоянии злости, и она была опечалена лишь в день, когда Эрригал забрал с собой Бана. Опечалена, но не настолько, чтобы удержать его.

– Есть ли где-нибудь место для тебя, мой Бан?

Лис мог только смотреть на мать, ощущая начало какого-то нового понимания. Оно было слишком велико, чтобы впустить его, не чувствуя и не осматривая все углы, но в центре находилась его мать, когда-то такая же девушка, как Элия, совершающая выбор. И делающая его всем миром. Бан подумал – может, нужно присесть, и попытался замаскировать новое восприятие хмурым взглядом.

Глаза Броны прищурились, и она поцеловала его в губы.

– Такой же серьезный, такой же строгий, такой же раздражительный. Ты не увидишь этого ни в ком из нас! Возможно, у какого-нибудь старика по линии твоего отца. Ах, я скучала по твоему кислому лицу, но хотела бы увидеть на нем улыбку, прежде чем ты уйдешь снова. Входи внутрь.

Мать взяла Лиса за руку и повела к себе домой.

Освещенный только спокойным солнечным светом дом был полон сладких запахов. Бан пригляделся и увидел мужчину, сидящего на кровати в дальнем углу.

Граф Дуб, раздетый и помятый, дома у его матери.

Бан почувствовал, как он снова содрогнулся. Он слишком сильно сжал руку Броны, и она неодобрительно скривила губы.

– Бан, – упрекнула мать сына.

– Что ты делаешь здесь? – спросил Бан низким и опасным голосом графа Дуба. Кайо был красив и знаменит, силен и имел репутацию хорошего человека. Но он испортил это своей небрежной фамильярностью, и должен был быть изгнан вместе с Элией – бежать в Ареморию.

Не сводя глаз с Бана, замерзший Кайо медленно отодвинул одеяла. Когда он наклонился, чтобы достать брюки, его движения были обдуманными и безобидными. Одна нога за другой, и он надел брюки, не отрывая взгляда от Бана.

Брона недоверчиво фыркнула и отстранилась от сына.

– Ты, мой мальчик, слишком высок и взросл, чтобы притворяться, что как-то меня осуждаешь.

– Нет… – У Бана пересохло во рту. Он сглотнул, знакомая с детства боль застряла в горле. – Не осуждаю, мама, – прохрипел Лис.

– Осуждаешь, – твердо сказала мать, подчеркнув это твердым похлопыванием по щеке. – Назови это защитой, если это облегчит твое понимание. В любом случае – не надо осуждать.

Молодой мужчина сложил руки на груди, скрывая сжатые кулаки, и снова мельком взглянул на графа Дуба.

Кайо провел руками по пышным кудрям, отводя их от лица.

– Хочешь пить, Бан? – спросил он.

Брона прижалась к очагу.

– Я только поставила кипятить воду. Садись, сынок.

Он повиновался.

Солнечный свет, прохладный лесной бриз и три лунных мотылька пронеслись через открытые окна дома. Цветы и травы, потрескивающий огонь, ковры – все вместе создавало картину теплого и гостеприимного дома. Нежный цветочный и горький запахи щипали нос, несколько скамеек стояло у длинного стола Броны, покрытые заплатками из оленьего, собачьего и медвежьего меха, смягчающими сиденье. Бан оперся локтями о грубый стол, который его мать использовала и для еды, и для работы. Он вспомнил, как женщины из деревни удерживали его за ноги и руки, пока Брона зашивала порезы на его подбородке. Шрам все еще был на месте, и Бан понял, что когда сейчас он коснулся его, мать мягко улыбнулась Лису, положив недоеденную буханку овсяного хлеба, чтобы поделиться с ним.

Кайо сидел напротив него, спиной к огню. Он протянул руку и оторвал кусочек хлеба. Граф Дуб смотрел на Бана с подозрением и уважением, которое Бан вряд ли заслуживал. Кайо не мог знать ничего касательно заговора Бана, не важно, в чем признался Рори. Бан посмотрел на него и опять повторил свой вопрос:

– Что ты здесь делаешь, граф Дуб?

– Бан, – предупредила Брона, засовывая ноги в тапочки.

Кайо сжевал хлеб, уперся руками о стол и наклонился:

– Какое же обещание ты держишь перед Элией Лир, Лис?

Бан пошатнулся:

– Ты читал мое письмо? Я ведь доверил его тебе!

Граф Дуб не выглядел огорченным. Он сказал:

– Дама показала его мне и королю Аремории.

Бан больше не был голоден. Он сделал все возможное, чтобы создать впечатление неуязвимости. Он приподнял одно плечо, как это делала леди Риган:

– Вижу. Так леди выйдет замуж за Моримароса?

– За кого еще она должна выйти замуж, Бан? Что еще она должна?

Кайо небрежно отломил еще хлеба, а Брона опустилась на колени, чтобы взять горшок с огня. Ее руки были в кожаных рукавицах. Она с любопытством взглянула на Бана, пока наливала им всем настойку медовой воды. Глиняные чашки согрелись быстро, и Бан снова сел, сжимая свою чашку и вдыхая знакомый, сладкий пар. Он покачал головой, молча отвечая Кайо. Его мать села рядом с ним, достаточно близко. Их руки соприкоснулись.

Брона положила руку на колено Бана.

– Ей тоже нужно найти свое место, – сказала женщина как предзнаменование.

Бан опустил свою руку на ее. Все мысли и чувства Бана крутились в вихре, и он хотел получить ответ от Моримароса, а не только отправить это. Король находился так далеко от Иннис Лира – и телом, и духом. Потерял ли он доверие к своему Лису? Как он принял записку для Элии? Бан изучал воду: хлопья чего-то, лепестки или сухие листья Брона вымачивала, и это плавало на поверхности, создавая блестящую рябь и колеблющийся пар. Лис выпил, и расслабляющий жар распространился по всему телу молодого мужчины.

– Она была рада получить от тебя весточку, – сказал Кайо. – Элия. Хотя она волновалась, когда сказала Моримаросу, что ты обещал помощь в ее деле.