Антон Демченко - Боярич: Боярич. Учитель. Гранд [сборник litres]

– Хм, Мила, тебе не кажется, что кто-то вполне может знать ответ на наш вопрос? – протянула Лина, смерив дочь хозяина дома подозрительным взглядом.

– Кажется, Лина. – Руки близняшек сжали запястья Ольги, и два почти одинаковых голоса в унисон прошипели:

– Где Кирилл?

Оля обвела недоуменным взглядом окруживших ее людей и тряхнула головой. Что?

– Не знаю, – проговорила было… И тут до нее дошло. – Что значит «где Кирилл?»! Он что, пропал?

– Она не знает, – гулко констатировал Хромов, не сводя глаз с ошарашенной девушки.

– Понял уже, – вздохнул боярин и махнул рукой. – Идемте в кабинет. Там поговорим. Нечего тут на весь дом орать…

Вся компания гурьбой повалила к лестнице, а Ольга вдруг поймала на себе взгляд близняшек и вздрогнула. Даже в начале их знакомства, когда девушки совсем не испытывали друг к другу дружеских чувств… Недоверие, злость, раздражение – все это было, но не в такой концентрации!

Оказавшись в кабинете, отец дождался, пока все рассядутся кому где удобно, и только после этого заговорил.

Ольга была в ступоре. Нет, в ужасе! То, что рассказал отец, просто не укладывалось в ее голове. Оказывается, в пятницу, когда она поссорилась с Кириллом, тот прислал всем ученицам сообщение о переносе занятий на неопределенный срок. Всем, а не только ей! А в субботу он отправился на дуэль. Один из тех вызовов, что Кирилл набрал на пиру в честь дня рождения отца… И о котором Ольга, как уже повелось, опять узнала лишь после самой дуэли.

Кто победил, а кто проиграл, неизвестно. Но утром в воскресенье Преображенский приказ арестовал Евгения Разумовского, с которым за день до этого Кирилл дуэлировал в Малом Манеже, а уже после обеда Боярская дума объявила о казни [32] Казнь – в данном случае речь идёт о казни гражданской – о лишении прав и привилегий. старшей ветви рода Разумовских, наследником которой был дуэлянт. Все их имущество, за вычетом компенсации, постановлено отобрать в казну, герб передан младшей ветви, а сам Евгений Разумовский лишен всех званий и регалий и отправлен в ссылку навечно. Причиной этого решения стало использование Разумовским на дуэли неоговоренного в протоколе артефакта «Малый Центавр», установленного на автоматическую активацию по условию.

А Кирилл исчез… вместе с секундантом и полковым врачом московских бронеходчиков. В полку, по уверениям офицеров и лично полковника Вяземского, их нет, дома тоже. Приказные мечутся по столице как ужаленные.

– Вчера, пока ты копалась в гараже с… машинами, мне нанес визит мой… бывший коллега Исидор Разумовский с новым главой рода. Войны не будет. Род отрекся от Евгения сам, еще до решения государя и Боярской думы, – закончил свой рассказ боярин Бестужев и поднял глаза на дочь. – Вот такие дела, Оленька. Мы подумали, что ты можешь что-то знать о местонахождении Кирилла… Уж больно спокойной ты выглядела.

– Я не зн-нала, – выдохнула Ольга, чувствуя, как живот сводит от страха, а в груди поднимается волна паники. На глаза навернулись слезы, перехватило горло… но она все-таки выдавила из себя окончание фразы: – Мы пос… поссорились в тот вечер… и Аристарх М-макарович отвез меня домой. И-и все…

– Успокойся, дочь, – голос донесся до нее словно издалека.

Она обвела комнату взглядом. Темно… холодно…

Резкий удар наотмашь по щеке вырвал девушку из едва не начавшейся истерики.

– О чем вы спорили? Почему поссорились? Рассказывай. – Оля посмотрела на того, кто посмел ее ударить, и ошеломленно охнула. Леонид вперился в сестру тяжелым, совершенно отцовским, немигающим взглядом. – Ну!

Оля покосилась на внимательно наблюдавшего за ними боярина, но тот даже не пошевелился. Просто ждал. Девушка с силой втянула носом воздух и, вспомнив о тренировках, задышала так, как учил ее Кирилл. Такая гимнастика действительно успокаивает… хоть чуть-чуть…

– Мы обсуждали присланный нам проект модернизации купленной Кириллом спасплатформы… – почувствовав, что уже может говорить не срываясь, произнесла Ольга. А когда закончила оказавшийся довольно коротким рассказ, завершившийся ее отъездом из дома Кирилла вместе с так удачно завернувшим в гости Хромовым, в кабинете повисла тяжелая тишина.

– О том, что Кирилл был на базе наемников, никому ни слова, – тихо произнес боярин Бестужев, внимательно глядя на близняшек, а когда те кивнули, перевел взгляд на Елизавету.

Та повторила жест сестер.

– Я знаю, что такое тайна учителя, Валентин Эдуардович. Не сомневайтесь, – проговорила она.

– А ты, сестричка, дура, оказывается, – глянув на Ольгу, неожиданно протянул Леонид.

– Не думал, что так скоро соглашусь со словами Лени. Растет парень, – буркнул Хромов и, покачав головой, с сожалением посмотрел на Ольгу. – Все гранды – поголовно эмпаты. И закрылся Кирилл в ангаре не от тебя, а от чувств того долбаного техника. Кстати, надо бы шепнуть полиции, пусть проверят этого самого Виктора… Это же каким должен быть напор эмоций, чтобы от них пришлось закрываться, дабы не сорваться?!

Ошеломленная отповедью, Ольга взглянула на близняшек и вздрогнула. Такого презрения в их глазах она никогда не видела. За что?!

Худой и нескладный, то и дело поправляющий сползающие на нос очки в тонкой изящной оправе, врач, средних лет мужчина с уставшим лицом, крутил в руке только что снятый стетоскоп и тихо, но яростно что-то выговаривал сидящему на неудобном стуле собеседнику, молодому человеку лет двадцати – двадцати трех, одетому в точно такой же мундир, как и тот, что выглядывал из-под белоснежного халата расхаживающего перед ним врача.

– Да все я понимаю, Осип Михайлович. Все, – дождавшись перерыва в речи собеседника, так же тихо проговорил молодой офицер, невольно покосившись на койку, почти невидимую за добрым десятком окруживших ее медартефактов. – Но ты сам подумай! Сначала профессиональный бретер, потом этот Разумовский с военным артефактом. Да не абы каким! Что я, не знаю, что ли! Эти «центавры» используют только против ТК, понимаешь? Убить он Кирилла хотел, наверняка. Не на дуэли победить, а грохнуть, да так, чтобы даже пыли от противника не осталось. Не бывает таких совпадений.

– И что теперь? От каждой тени шарахаться? Ладно, эти три дня… ну еще пару… его никуда везти нельзя будет, но потом… Потом понадобится оборудование, которого у меня в принципе нет. Это же полевой госпиталь, а не боярский медбокс или Первоградская! Мне без аппаратуры придется над ним работать недели три, не меньше, неотрывно, Слав! А если еще какой бедолага сюда загремит? Или, не дай бог, у Кирилла осложнения начнутся – так ведь я не мастер Эфира, контроль точно не удержу. Своими руками, получается, парня на тот свет отправлю! И Лавров в увольнении… – Врач покачал головой и закончил уже другим тоном, без малейшего следа раздражения: – Думай, Слава, что делать… Должны же у него быть родственники, друзья… Да тот же Бестужев, отец его невесты!