Николай Басов - Устранитель зла

«Вот это да, – подумал Лотар, – не один Рубос стареет, вероятно… Как я мог не заметить?»

На самой верхушке кургана, молчаливо, как долгая зимняя ночь, стояло каменное изваяние. Помимо очевидной старины было в нем что-то, что заставляло вспомнить и людей, и некоторых зверей, и даже, кажется, птицу Сроф, как ее себе представлял Лотар. Шов, разделяющий курган надвое, проходил у самых ног каменного существа.

Все собрались у изваяния. Тут почему-то чувствовался ветер, хотя деревья вокруг стояли не ниже, чем под курганом. Впрочем, нет, все-таки чуть ниже, и у них были искривлены стволы, словно их обдувал этот ветер еще ростками. Это было странно. Лотар посмотрел на Сухмета.

Ему подсказки были не нужны, он уже проверял, не связана ли птица Сроф с элементалями воздуха, которые тут могли выполнять сторожевую или какую-нибудь похожую роль. Спустя некоторое время старик уверенно покачал головой и сказал:

– Нет, господин мой, это заложено в конструкции двери, к магии не имеет отношения.

Рубос все понял.

– Хорошо бы.

Лотар оглянулся на Азмира. Даже пустынник, кажется, стал понимать. Он многому научился за последние полтора месяца, это говорило в его пользу. «Может быть, – подумал Лотар, – он и не безнадежен».

Азмир как будто подслушал мысли Лотара: он подошел к каменному истукану и громко произнес, ни к кому не обращаясь:

– Грудь как у женщины, а глаз нет. Зато над переносьем складка, словно у циклопа.

– Откуда ты знаешь легенды о циклопе? – быстро спросил Ди.

– Ну, не только образованным знать о нем, – беспечно ответил бывший разбойник и похлопал камень грязной рукой с обломанными ногтями.

Лотар и сам уже догадался, почему курган так называется, просто он решил, что это заметили все. Но вот для Азмира это оказалось открытием. Рубос его поддержал:

– Да, Азмир, теперь понятно, кто тут Одноглазая Амазонка.

Удовлетворенный похвалой, пустынник отошел в сторону, сел на стелющиеся ветви какого-то кустика и стал смотреть на восток. Ди тем не менее покачивал головой. Сухмет вдруг сказал:

– У меня дурацкое чувство: если будем стоять тут долго, нас заметят.

– Кто? – спросил Рубос.

Сухмет пожал плечами, но Лотар готов был согласиться с ним. Тогда Рубос уверенно произнес:

– Ну, раз так, нужно входить.

– Куда? – не понял Азмир. Хотя он сидел ко всем боком, оказалось, он все слышит.

– Туда, где она обитает. Мы же собрались устроить тут засаду, ты не забыл?

Сухмет ответил вместо пустынника:

– Если бы еще знать, как войти, Рубос, я бы немедленно последовал твоему совету.

Рубос нахмурился:

– Но ведь она входит?

Ди спросил:

– Что может открыть курган? Слово, мысль, заклинание?

– Должно быть, что-то быстрое, – Рубос задумчиво погладил подбородок, – чтобы можно было легко открыть, возможно, еще на лету. Она же может прилететь уставшей, раненой, да какой угодно!

Лотар провел рукой по коротким волосам над налобной пластиной.

– Как вспомню ее крик, так мороз по коже…

Сухмет, Ди и Рубос воскликнули в один голос:

– Крик!

Они посмотрели друг на друга с сомнением. Если такая очевидная мысль пришла им в голову одновременно, значит, она была неверной. Но Лотар не был склонен отказываться от нее так быстро.

– Вслушайтесь. Над лесом стоит тишина, никто тут не живет, никого поблизости нет.

– Ну и что? – спросил Сухмет.

Лотар понял, что это не может иметь для других доказательной силы, хотя для него, по какому-то внутреннему закону, который он и не пытался объяснить, тишина вокруг увязывалась именно с криком.

Сухмет подумал и согласился:

– Ну ладно. Давай попробуем.

Щадя остальных, они отошли в сторону, под развесистый вяз, и Сухмет стал накачивать Лотару память.

Сначала, как обычно на таких сеансах, не было ничего. Настоящая действительность просто отступила, стерлась и стала почти неразличимой. Потом вдруг проступили ощущения – прежние ощущения, испытанные им в Ашмилоне много лет назад.

Жара и сырой холодок подземелья одновременно. Запах пустыни и остывающих камней. Он сидит с Рубосом в каком-то каземате, в стене пробито окошко, через него видны звезды… Может, это было и не так, но сейчас Лотару так казалось. И вдруг раздался крик…

Он вздрогнул. Это было действительно неприятно. Сухмет заглядывал в его глаза с участием.

– Вспомнил?

Непонятно почему Лотар вдруг спросил:

– Слушай, Сухмет, почему бы тебе самому не исполнить этот трюк? Ты и сам его не раз слышал, а я убежден – объем легких у тебя не меньше моего, и фонетику ты знаешь получше…

Сухмет даже не улыбнулся.

– Господин мой, я даже не буду пытаться. Я, если и не захочу этого, вложу в крик толику магии. А он должен быть очень чистым, только горловым. Его может воспроизвести лишь тот, кто не практиковал ничего сильнее обычной медитации, иначе нас ждет что-то очень скверное.

Лотар удивился:

– Так у меня будет только одна попытка? Тут стоит какая-нибудь сигнальная система? Или есть кто-то, кто закроет курган наглухо, если крик у меня не получится как надо?

Сухмет подумал:

– Нет, если ты будешь честно кричать, ничего такого не будет. Вот если попробовать колдовать, тогда… – Внезапно он опечалился. – В этом деле, господин, будет еще немало моментов, когда все решат только сила, только подготовка, только естественные человеческие качества.

Лотар посмотрел на него с сомнением:

– Пока все получалось неплохо и с твоим колдовством.

– Пока… – Сухмет вытянулся, как сержант на плацу. – Ну, давай пробовать, господин мой.

Лотар усмехнулся: в интонации старика звучал приказ – по контрасту со словами.

Он вспомнил крик птицы Сроф еще раз про себя и вдруг заорал в голос, подражая воспоминанию. Разумеется, вышло отвратительно. Даже Сухмет, не ожидавший быстрого успеха, отрицательно покачал головой. В его глазах читалось разочарование.

Лотар снова погрузился в воспоминания, и вдруг в его сознании всплыли страницы, посвященные описанию сферы звука, возникающей при магических криках, таких, например, как ведьмин крик. Он представил себе эту сферу, сделал ее тяжелой, как чугун, и снова закричал, уже не думая о звуке, заботясь лишь о сфере.

На этот раз Сухмет вспотел, и в то же время его пробила такая дрожь, что он даже не сразу смог заговорить – так плясали губы:

– Т-транс… мутируй… немного-го-го гор… ло.

На всякий случай он объяснил фразу жестом. Лотар представил крик таким, каким он его теперь хотел услышать, и тут же почувствовал, что глотка его изменилась. Он и сам не мог бы определить, что с ней произошло.

Желтоголовый повернулся к кургану, набрал в легкие воздуха и заорал.

На этот раз с вяза посыпалась листва, с соседних деревьев упали сухие ветви. Но у него получилось. Холм вдруг закачался, дрогнул и стал рывками, словно телега на неровной дороге, расходиться в разные стороны. Рубос, Ди и Азмир бросились с кургана вниз, как горошины из стручка.