Ольга Романовская - В академии поневоле [litres]

Тяжело, очень тяжело, но плакать нельзя. Подумаешь, обманул, так он сразу показался мне мерзким типом. Нужно было прислушаться к интуиции, а не раскисать от поцелуев.

– Мира, не дури! Ну сглупил, боялся напугать, но ты письма видела. Скажи, разве если бы я тебе не доверял, бросил бы все на столе? У меня серьезные намерения.

– Хватит врать, – устало пробормотала я, – надоело. Можешь уволить со взысканием, можешь заплатить, мне все равно. Прощай!

Решение далось нелегко, но то, что началось с обмана, обманом и продолжится.

Чемодан оттягивал руку, а ведь там и половины вещей нет. Нужно как-то спустить его по лестнице, потом, наоборот, втащить наверх, уже в моем общежитии, но женщины сильные, особенно когда обижены.

– Дай хоть донесу. – Ручку чемодана у меня вырвали. – И подумай до утра, на эмоциях жизнь не меняют.

Промолчала. Пусть носит, если хочет, надеется, будто остыну. За ночь упакую вещи, с самого утра зайду к ректору и первым поездом в Арвил. Жаль, с пересадкой, жутко устану.

Глэн не спешил, рассчитывал – передумаю, потом, когда вышли на улицу, начал вздыхать. Я не обращала внимания и радовалась, что обошлось без свидетелей. Декан бы выставил виноватой, или, что хуже, шептались бы, будто вампир пристроил на работу любовницу, а та сбежала, не выдержала нагрузки.

Поборола порыв прямо сейчас отправиться к ректору. Пусть господин Олдас спокойно спит, он не виноват в чужих разбитых иллюзиях.

Морозный воздух щипал щеки. Зима надвигалась стремительно и неумолимо. Однако я не спешила застегнуть пальто, не чувствовала холода. Не оглядываясь, неслась по дорожке, мечтая скорее остаться в одиночестве. Меня душили слезы, но плакать при Глэне я не собиралась.

– Рада, что вы открыли учебник по этикету, – буркнула, когда вампир поставил чемодан возле моей двери. – Спасибо, господин Адравин, и прощайте.

– Перестань!

Обманщик полез с поцелуями, но получил жесткий отпор. Не мудрствуя лукаво, огрела его метлой и прошипела:

– Ненавижу!

– Можно подумать, я тебе изменил! – Глэн потирал ушибленный лоб. – Да, виноват, но у меня были резоны…

– Вот и прекрасно, что были. Возвращайся на службу, из тебя вышел прекрасный агент. Они ведь даже собственной матери лгут, верно? Да пошел ты в Нижний мир!

Не в силах справиться с эмоциями, с трудом попала ключом в замочную скважину и пинком загнала в крохотную прихожую чемодан. Ушибленная нога ныла, но я не подавала виду.

– Хорошо. – Глэн тяжко вздохнул и осторожно, опасаясь нового удара, приблизился, прислонившись к косяку. – Что мне сделать?

– Ничего, отныне я тебе не верю.

Я захлопнула дверь перед носом вампира и сползла на пол, обхватив голову руками. Любовь предполагает искренность, а Глэн не пускал в душу, абсолютно все выдумал. Учитывая его должность, и чувства казались фальшивкой, меня банально использовали. Ну да, лорд Вар – опасный преступник, а тут так удобно подвернулась незамужняя особа, которая помогла выйти на инкуба. Мало того, мне еще пришлось благодарить кукловода за спасение от тюрьмы, в которую сам же посадил.

Хлюпнув носом, я уставилась на метлу, которую по-прежнему сжимала в руках.

– Ничего, – смахнула одинокую слезу, – прорвемся! Не последний кавалер, не сошелся свет клином на младшем ненаследном лорде.

Наверное, поэтому мое агентство процветало. Если бы я при каждой неудаче предавалась унынию, в первый же год вернулась в родительский дом. Вот и теперь погоревала, отряхнулась и пошла дальше. Мне всего тридцать, впереди вся жизнь, а Герда без меня наверняка натворила дел. Помощница пусть и умная, но неопытная.

Глэн тоже проявил характер, не стал отговаривать, когда я молча положила на стол заявление об увольнении. Правда, и подписывать не стал, отправил в верхний ящик.

– Нужно сначала подобрать замену, – пояснил он, снова холодный и отстраненный, – вы ведь ее не предоставили, уходите без отработки. Странно, что ректор разрешил, – поджал губы декан. – Через две недели дам заявлению ход. Счастливого пути, госпожа Флин, жаль с вами расставаться, но…

Он развел руками и углубился в корректировку расписания. Даже обидно стало от такого небрежения. Выходит, я права, Глэн никогда меня не любил. Зато ректор активно отговаривал, предлагал повысить жалование. Пришлось объяснить: увольнение вызвано личными мотивами.

– Вдвойне жаль, – поджал губы дракон. – Но помните, захотите вернуться, охотно приму обратно.

Долго думала, стоит ли прощаться с подопечными, в итоге не стала, просто сухо объявила в начале первой лекции, что занятие проведет другой преподаватель. Вряд ли ведьмочки расстроятся, я мешала им шалить и бездельничать. Заменить меня, пока не найдут другую смертницу на роль наставницы, согласилась аспирантка, худенькая девушка с горящими глазами. Надеюсь, ее не сожрут. Представила Виолетту и с чистой совестью закрыла дверь аудитории.

Решив дела в академии, я зашла в комиссариат и сообщила новое место жительства. Иначе нельзя, запишут в беглые, и так с большим трудом добилась разрешения на выезд. Инспектор бухтел, долго не желал подписывать, но я упрямая.

Билет на поезд достала с трудом: в последнюю минуту это всегда тяжело. Места, разумеется, не самые лучшие, зато уезжала сегодня вечером.

Глэн провожать не пришел. Втайне надеялась на это, высматривала знакомую фигуру на перроне, но нет. С другой стороны, мы расстались, он не обязан.

Пыхтя, паровоз натужно дернулся. Я прикрыла глаза и приготовилась через пять дней увидеть знакомые улицы. Успела соскучиться по Арвилу, собственному дому, утреннему кофе в домашнем халате. Соседка – снова пришлось ехать в общем вагоне – попробовала завести разговор, но быстро поняла, что я не расположена к беседам.

На ближайшей станции из газет я узнала об аресте Каролины Шарп. Журналисты смаковали историю дочери министра внутренних дел соседнего государства, сделали из нее чуть ли не демона во плоти. Бедная девочка, ей придется забыть об учебе, да и отец вынужден будет подать в отставку. Обидно, выходит, инкуб, пусть частично, но добился желаемого.

Вслед за сожалением, что истинный виновник остался безнаказанным, пришло осознание опасности. Если инкуб не пойман, он постарается меня найти и завершить начатое. Я искоса оглядела попутчиков, гадая, не притаился ли среди них опасный субъект. Вроде красавцев с зашкаливающей харизмой нет, но расслабляться рано. На Службу государственной безопасности надейся, а сама не плошай.

– Жаль, ты не собака, – покосилась я на метлу, – так бы предупредила об опасности.

Ойкнула, когда прутики зашевелились. Выходит, метла меня понимала!

– Что случилось, милая? – забеспокоилась соседка.