Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

– Давай же, Финн! – позвала я.

Он выбежал из-за угла больницы в ту самую секунду, когда «кроун вик» начал выезжать с противоположной стороны автостоянки.

– Скорее! Они уходят!

Финн промчался мимо меня.

– Следи, куда они направятся, – бросил он в трубку. – Я пробегу пару кварталов.

Машина свернула направо и остановилась у светофора на углу. Потом, когда зажегся зеленый, она повернула налево. Я следила за ее продвижением, пока она не скрылась из вида. Тогда я развернулась и бросилась следом за Финном. Я нашла его в двух кварталах от больницы.

– Они едут на север! – выпалила я, нагнав его.

Он петлял среди припаркованных у обочины машин, протирая покрытые инеем стекла, чтобы заглянуть внутрь. Выбрав тускло-синюю «Хонду», Финн выхватил из рюкзака пистолет и выбил рукояткой заднее окно. Звон разбитого стекла показался мне невероятно громким, но ни криков, ни сирен не последовало.

– Значит, в сторону Джорджтауна, – сказал он.

– Возможно. Надеюсь.

Финн просунул руку между торчащих осколков и открыл замок водительской двери. Он уселся за руль и открыл для меня пассажирскую дверь, а сам покопался в проводах под рулем, чтобы замкнуть контакты и запустить двигатель без ключа зажигания. Он проделывал это множество раз за годы нашего бегства.

После нескольких попыток и множества ругательств мотор взревел, и мы помчались в ту сторону, куда уехал «кроун вик». В сторону Джорджтауна.

В сторону дома.

У главного выхода толпились журналисты и сочувствующие, а подъездную дорожку для скорых должны были держать свободной, так что полицейские и люди в темных костюмах вывели нас через пожарный выход в торце здания, который использовался в чрезвычайных ситуациях. Один из агентов – кажется, его звали Моррис, – отправился за машиной, а его напарник, Спитцер, остался ждать вместе с нами внутри. Спитцер заверил нас, что они прочесали автостоянку и усилили охрану вокруг больницы, но я все равно не могла избавиться от напряжения – мне теперь казалось, что в любую секунду может раздаться выстрел.

Когда Моррис подогнал машину к выходу, Спитцер и полицейский помогли Джеймсу туда забраться, прикрывая его с двух сторон. Следующим пошел Финн – он сел с противоположной стороны, а потом я. Я буквально нырнула в ближайшую дверь, таким образом Джеймс оказался зажат между нами. Спитцер занял пассажирское место рядом с водителем, и мы поехали в Джорджтаун. Небо за окном было серо-стальным. Ночь почти закончилась. Даже не знаю, то ли я удивилась, что прошло так много времени, то ли поразилась, что его прошло так мало.

– Давай мы сперва завезем тебя домой, – предложил Моррис, посмотрев на Финна в зеркало заднего вида.

– Спасибо, не надо, – отказался Финн. – Я доберусь на метро.

Моррис нахмурился.

– Точно? – переспросил он. – Я не уверен, что метро уже открыто, и…

– Я уверен, – перебил его Финн, и я поняла, что не знаю, где он живет.

Джеймс молчал и смотрел на проносящиеся мимо улицы.

– Ты в порядке? – спросила я. Ну да, идиотский вопрос, но мне нужно было хоть что-то сказать.

Он меня не услышал.

Мы повернули на нашу улицу. Никогда еще я так не радовалась при виде её. В доме Шоу не горело ни огонька, а в моем светилось окно кухни. Лус, наверное, неистово готовила с тех самых пор, как ушла из больницы. Я не дам Джеймсу оставаться у них дома. Там сейчас следователи, и все вокруг будет напоминать о Нате. Мы побудем у меня. Агенты с тем же успехом могут охранять его и у нас в доме, но здесь еще будет тысяча блинчиков и постели со свежевыстиранным бельем.

– Подвезите нас, пожалуйста, к тому дому, где горит свет. Джеймс побудет со мной. – Я немного помолчала. – Финн, ты тоже можешь остаться, если хочешь.

Прежде чем кто-то из них успел ответить, мне по глазам ударил свет. Я закричала и закрыла лицо, ожидая грохота, крови и боли. Моррис выругался, и машина резко затормозила. Я заставила себя открыть глаза и заморгала: перед глазами по-прежнему плавали светящиеся круги.

– Ты в порядке? – Я наощупь вцепилась в Джеймса. – Ты цел?

– Да, все в порядке, – дрожащим голосом отозвался Джеймс. – Что это было?

– Фотографы, – сказал Спитцер. – Устроились на той стороне улицы. Теперь тут с минуты на минуту объявится съемочная группа.

– Сукины дети! – выругался Финн.

Я обмякла на сиденье. У меня даже не было сил разозлиться на мерзавцев, изводящих Джеймса, – я лишь радовалась, что его не застрелили.

– Может, лучше поедем куда-нибудь еще? – спросил Моррис. – Мы можем обеспечить вам охрану, но с прессой мы ничего не сможем сделать.

Джеймс по-прежнему был бледен.

– Я не хочу сюда. Но вы можете высадить здесь Марину. Фотографы уберутся, как только увидят, что меня с ней нет. А я, пожалуй, поеду в гостиницу.

Я затрясла головой еще до того, как он договорил.

– Ни за что!

– Все будет…

– Только попробуй сказать «все будет в порядке», и я вышвырну тебя из машины! – рявкнула я. Я терпеть не могла, когда Джеймс впадал в такое состояние – извращенное стремление ни в коем случае никого не беспокоить, – например, как в прошлом году, когда он сломал руку и упорно царапал больной рукой нечитаемые каракули, вместо того чтобы позволять мне записывать уроки для него. Он не понимал, до чего же мне хочется, чтобы он меня беспокоил – ведь это значило, что я вправду важна для него! – Я не позволю тебе оставаться одному ни в какой гостинице!

– Тогда я вернусь в больницу.

– Там еще больше журналистов! Они тебе покоя не дадут!

– Марина, я не нуждаюсь в твоей опеке.

– Тебе нужно, чтобы кто-то…

– Ребята, – сказал Финн. – Ребята!

Мы дружно повернулись к нему.

Финн сполз по сиденью и уставился в потолок машины.

– Вы можете оба побыть у меня, если хотите.

Джеймс моргнул.

– Что, правда?

– Конечно. – Финн вздохнул. – Почему бы и нет?

– Финн, ты вовсе не обязан, – мягко сказал Джеймс.

Я смотрела то на одного, то на другого, ничего не понимая.

– Ты не можешь пойти ни домой, ни к Марине, и ты не можешь идти в больницу, – сказал Финн. – Если ты пойдешь в гостиницу, тебя там узнает кто-нибудь из персонала. Господи, чувак, да в тебя только что стреляли! А искать тебя у меня никому и в голову не придет. Так что это твой лучший вариант.

– Так куда мы едем? – спросил Моррис.

– Колумбия Хайтс, – сказал Финн. – Грэшем-плейс.

Я застыла. Финн упорно смотрел в окно, не глядя на нас. Я не дура. Я замечала дешевую обувь Финна и то, что он везде ездит на метро, хотя по возрасту уже может водить машину, и понимала, что он из стипендиатов. Но я всегда считала, что он сын какого-нибудь учителя среднего достатка, или еще что-то в этом же роде, потому что бедные просто не ходят в Сайдвелл. Но Колумбия Хайтс? Это же уже крайняя нищета! Мама бы впала в панику, узнай она, что я вожусь с парнем из этого района.