Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Темная сила нарастала, зловещим коконом обволакивая ведьму. Потом ведьма подошла к круглому отверстию и не то прыгнула, не то сошла вниз.

Эдион бежал не останавливаясь. Иного выбора у него не было, поскольку ведьма сейчас опускалась в зеркальные недра башни и множество зеркал принимали и умножали ее темную силу.

Окружающий мир вздрогнул.

Эдион сбросил Лисандру в грязный снег и сам упал на нее, словно это могло уберечь оборотня от гудящей силы, что извергалась из каменной башни.

Мгновение назад Эдион видел сражающийся левый фланг террасенской армии. Они отступали, как и прежде, но с боем… Еще через мгновение волна черного света накрыла четыре тысячи террасенских солдат.

Когда мрак рассеялся, на снегу не осталось ничего, кроме пепла и кусков сплющенного, вывороченного металла.

Удар, нанесенный армией хагана по моратским отрядам, был настолько ощутимым, что костяные барабаны замолчали. Это еще не означало сокрушительного поражения Мората, но Шаолу стало легче дышать. Даже хромота уменьшилась, когда он шел к просторному походному шатру принцессы Хасары. Ее сульде стояло у входа. Ветер, дувший с озера, теребил волосы коня чалой масти, прикрепленные к древку дарганского копья. Рядом с копьем сестры в стылую глину было воткнуто копье Сартака. А рядом…

Опираясь на трость, Шаол остановился возле черного копья, соседствовавшего с копьем Сартака. Конские волосы у древка тоже были черными и, невзирая на их возраст, не потеряли блеска. Черное сульде не указывало на присутствие детей хагана и не было знаком их дарганского наследия. Оно символизировало человека, которому служили и его дети, и воины, которыми они командовали. Шаол вспомнил название этого сульде: Черный Волос. Сартак рассказывал Несарине, что Белый Волос выставляют в дни мира, а с Черным Волосом идут на войну.

Шаол не догадывался, что хаган передал наследнику свое драгоценное черное сульде.

Ириана тоже остановилась. Ее одежда была перепачкана в крови, но глаза сияли. И для нее черное сульде означало очень многое. Древний символ завоеваний на Южном континенте теперь находился здесь. Изменилась цель: не завоевать Эрилею, а избавить Северный континент от страшного завоевателя. Но решимость воинов хагана, их готовность жертвовать собой оставались прежними. И это сульде. Оно не только казалось священным. Оно и было священным.

Шаол обнял Ириану за талию, и они вошли в роскошно убранное пространство шатра. Хасара с армией подоспели как нельзя вовремя и прямо с дороги вступили в бой. Но только она даже в гуще битвы не забывала о жизненных удобствах и успела распорядиться насчет установки шатра.

Сжимая зубы, Шаол одолел две невысокие ступеньки (пол шатра был приподнят над землей). Даже плотные плюшевые ковры не облегчали ходьбы. У него болели ноги. Каждый шаг отзывался всплеском боли в позвоночнике. Пройдя несколько шагов, Шаол остановился. Он тяжело опирался на трость и ждал, когда ему полегчает.

Ириана заметила его состояние. Ее лицо помрачнело. Как и одежда, оно тоже было забрызгано кровью раненых.

– Сейчас найдем тебе стул, – пообещала она.

Шаол кивнул. Сегодня он за весь день не присел. Конское седло не в счет.

Несарина, вошедшая следом, слышала слова Ирианы; она сразу же прошла к столу, возле которого стояли Сартак и Хасара, и выдвинула тяжелый резной стул. Шаол благодарно кивнул и буквально упал на сиденье.

– Ты уж прости, золотого диванчика не захватили, – поддразнила его Хасара.

При упоминании о диванчике Ириана покраснела. Нашла же ее подруга время шутить.

Диванчик, о котором шла речь, был с красивой золотистой обивкой. Шаол попросил разрешения забрать его с собой. На этом диванчике Ириана исцеляла его, возвращая ногам подвижность. На нем же Шаол завоевал ее сердце. Сейчас золотой диванчик находился в трюме корабля и дожидался хозяев. Если они не погибнут на этой войне, диванчик станет первой мебелью в доме, который Шаол построит для жены.

И для ребенка, которого она носила.

Ириана встала рядом со стулом. Шаол взял ее за руку, переплетя их пальцы. Руки у обоих были грязные, но их это не волновало. Ириана крепко сжала руку мужа.

– По численности мы превосходим моратский легион, – начал Сартак, избавив Шаола от дальнейших нападок Хасары. – Сейчас наша главная задача – вклиниться в их ряды и прорваться к осажденному городу. Решение этой задачи требует тщательного обдумывания, чтобы число наших потерь было минимальным.

Шаол внутренне сжался. Умом он понимал: Сартак родился не в Аньеле, привык мыслить стратегически. С точки зрения наследника хагана, основные сражения еще впереди. Как будто дни осады, реки пролитой крови и погибшие сегодня – это лишь начало.

– Весьма мудрое решение, – сказала Хасара.

Сартак слегка поморщился. Обстановка для снисходительных заявлений сестры была явно неподходящей.

– Этот день мог бы иметь совсем иное окончание, – вдруг сказал он.

Шаол удивленно посмотрел на принца. Хасара вопросительно выгнула брови.

– Хорошо, что ты подоспела с нашей армией, я уже готовился сломать дамбу и затопить равнину. Сейчас на месте этого шатра плескались бы волны.

– Ты серьезно? – спросил потрясенный Шаол.

– Последняя отчаянная мера, – потирая затекшую шею, ответил Сартак.

Да, здесь была бы сплошная вода. Хлынувшая водная лавина смыла бы часть города и покатилась бы дальше, уничтожая горячие источники и все, что находилось на равнине. Площадь разлива исчислялась бы лигами. Любая армия была бы сметена и захлестнута водной стихией. Самое печальное, что разлив мог затронуть и армию хаганата, спешащую Аньелю на выручку.

– Тогда порадуемся, что этого не случилось, – сказала побледневшая Ириана.

Сегодня все они были на волосок от катастрофы. Воображение нарисовало ей впечатляющую картину возможных разрушений. Признание Сартака говорило о многом и в первую очередь касалось его сестры. Пусть Хасара знает: он хотя и наследник хагана, но от ошибок не застрахован. И действия на ближайшие дни нужно тщательно продумать, какими бы простыми они ни казались.

Хасара кивнула. Кажется, она поняла.

Покашливание, раздавшееся со стороны входа, заставило всех повернуться туда. Вошел один из дарканских командиров, держа в грязной руке сульде. Запинаясь от волнения, командир сказал, что пришел кое-кто, желающий видеть принца и принцессу. Даже не спросив, кто именно, Сартак махнул рукой, подавая знак впустить.

Шаол не знал, что было бы с ним, окажись он сейчас не на стуле, а на ногах.

– Боги милосердные! – пробормотала Несарина.

Шаол был склонен с нею согласиться. Дарганский командир отошел, пропуская вперед Аэлину Галатинию, Рована Боярышника и их спутников.