Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

– Что ты делаешь? – едва слышно спросила Элида.

Боги милосердные, до чего же у него проворные пальцы. Она еще долго возилась бы со шнурками.

– Тебе нужно распарить ногу. И самой посидеть в горячей воде. Я же говорил, что ты работаешь, не щадя себя.

– Помнится, ты говорил, что мне нужно побольше отдыхать.

– Да. Побольше отдыхать, поскольку ты работаешь, не щадя себя.

Лоркан снял второй сапог и помог Элиде встать.

– Пойду раздобуду тебе еды.

– Я уже ела.

– И есть тебе надо побольше.

Элиде всегда было неловко просить его выйти, пока она моется. Сегодня Лоркан попытался избавить ее от этих просьб.

Она стояла босая и всматривалась в лицо Лоркана, которое и сейчас казалось вытесанным из гранита. Потом сняла плащ и кофту. У Лоркана дернулся кадык. Элида знала: он слышит бешеный стук ее сердца. И чует запах каждой ее эмоции.

– Лохань высокая. Помоги мне забраться.

– Раньше забиралась, – напомнил ей Лоркан, не узнавая собственного голоса.

Элида закусила губу, чувствуя, как наливаются и покалывают ее груди.

– Я каждый раз боюсь поскользнуться.

Лоркан окинул ее взглядом, но с места не двинулся.

Элида похромала к медной лохани. Лоркан пошел следом, и сейчас давая ей пространство. Здесь командовала она, а он только подчинялся.

Элида остановилась у кромки. От лохани поднимался пар. Взявшись за подол рубашки, Элида потянула ее наверх.

Лоркан следил за каждым ее движением. Кажется, даже дышать перестал. Руки Элиды остановились, стали неуверенными. Она сомневалась не в Лоркане. В себе. В ритуале, на который решилась.

– Покажи, чтó делать.

– У тебя все прекрасно получается, – подбодрил ее Лоркан.

Но Элида беспомощно посмотрела на него, и он подошел ближе. Пальцы нашли подол ее рубашки.

– Можно, я помогу? – тихо спросил он.

– Можно, – шепотом ответила Элида.

Лоркан по глазам проверял искренность каждого ее слова. Элида говорила правду. Тогда он медленно снял с нее рубашку. От прохлады в шатре ее кожа покрылась пупырышками. Оставалась еще повязка из мягкой ткани, поддерживающая грудь, но Лоркан смотрел не туда, а Элиде в глаза.

– Говори, что мне делать дальше, – хрипло произнес он.

Дрожащей рукой Элида взялась за повязку. У Лоркана тоже дрожали руки, однако он сумел снять повязку. Элида оказалась голой по пояс.

Его глаза стали совсем черными. Он сбивчиво дышал, разглядывая очертания ее грудей.

– Какие красивые, – прошептал он.

Эти слова странным образом подействовали на Элиду. Осмелев, она протянула руки к камзолу Лоркана и стала расстегивать пуговицы и пряжки. Вскоре и он стоял голым по пояс, а Элида водила рукой по густой растительности, покрывавшей его мускулистую грудь.

– Тоже красиво.

Лоркан дрожал. Может, от распиравших его чувств, Элида не знала. Она прижалась губами к его груди и наслаждалась, слушая, как он урчит.

Лоркан ухитрился одной рукой расплести ей косу.

– Дальше и дольше, чем ты хочешь, мы не зайдем, – пообещал он.

Но Элида успела заметить выразительный бугор, оттопыривавший его штаны. У нее пересохло во рту.

– Я сама не знаю, чтó делаю.

– Что бы ни сделала, этого будет достаточно.

– Достаточно для чего? – спросила Элида, подняв на него глаза.

И опять эта полуулыбка.

– Для моего наслаждения.

Его неистребимая самоуверенность заставила Элиду фыркнуть. Лоркан припал губами к ее шее. Руки обхватили ее талию, осторожно трогали ребра, но выше не поднимались.

Элида выгнула спину и тихо застонала, ощутив губы Лоркана у себя под ухом. Потом они нашли ее губы. Прикосновение было удивительно нежным. Элида обняла его за шею. Лоркан поднял ее на руки и понес. Не к лохани. Обратно на койку. Он шел, не прерывая их поцелуя.

Дом. Семья. Вместе с ним. В детстве ее лишили семьи. Они построят другую и проживут столько, сколько отпущено ее телу.

Лоркан осторожно положил ее на койку. Они оба дышали сбивчиво. Лоркан замер, оставляя выбор за ней. Элида снова поцеловала его и шепотом попросила:

– Покажи мне все.

Лоркан исполнил ее просьбу.

Перед нею были ворота и гроб. Она не выбрала ни то ни другое. Она находилась в туманном месте, которое и местом-то не было. Туман ждал ее выбора.

Из гроба послышались громкие удары по крышке. Они перемежались со сдавленными женскими криками. Криками и мольбами.

Черная арка ворот глядела в вечность. По сторонам арки текла кровь и уходила в расщелины между камнями. Кровь – это все, что осталось после молодого короля, шагнувшего за ворота.

– Ты ничем не лучше меня, – сказал Кэрн.

Она повернулась, но не увидела в тумане воина, издевавшегося над нею. Вместо него там притаились двенадцать существ, не имевших облика. Но она ощущала их присутствие. Дюжина древних, холодных созданий.

– Лгунья, – хором произнесли они. – Предательница. Трусиха.

Кровь на воротах впиталась в камень, словно они поглотили последнее воспоминание о молодом короле. Ворота предназначались для нее, но туда вошел он. А она позволила ему войти.

Стук изнутри гроба не прекращался.

– Этот ящик никогда не откроется, – сказали существа.

Едва моргнув, она оказалась внутри ящика. Камень был таким холодным, а воздух – спертым. Она и колотила по крышке, не переставая кричать. Отважилась моргнуть снова и тут же ощутила на себе цепи. Лицо сдавливала маска…

Аэлина проснулась. В жаровнях догорали угли. От Рована, обнимавшего ее, пахло соснами и снегом. Снаружи завывал ветер, надувая и раскачивая стенки шатра.

До чего же она устала. Если существуют пределы усталости, она их достигла.

Остаток ночи Аэлина пролежала без сна, глядя в темноту.

Древняя дорога, по которой они двигались, напоминала высохшую жилу, протянувшуюся через весь континент. Просеки, выжигаемые Аэлиной по обеим сторонам дороги, несколько расширяли ее, но не настолько, чтобы давать большой обзор. До Эндовьера оставалось не менее дня пути, однако Аэлина уже сейчас чувствовала его присутствие и словно видела на горизонте стену Руннских гор.

Как всегда, она ехала впереди. Говорить не хотелось. Утро незаметно перешло в день. Рован ехал слева, тем самым отгораживая ее от Эндовьера. Аэлина посылала вперед волны пламени, дотла сжигавшие древние деревья. Магический ветер Рована рассеивал дым, чтобы противники не узнали об их приближении.

Минувшим вечером он закончил наносить татуировку на спину Аэлины и с помощью ручного зеркальца показал, как выглядят ее новые узоры. Такие же были и на его спине.

Аэлина взглянула на ястребиные крылья, украшавшие теперь ее спину, и молча поцеловала Рована. Поцелуи длились, пока на нем не исчезла вся одежда и пока Аэлина не уселась на него верхом. Дальше слова можно было не искать. Впрочем, они и не требовались.