Вадим Панов - Порченая кровь [litres]

– Что у нас?

– В перегоне между «Новослободской» и «Белорусской» масаны захватили заложников, – ответил Лирга. Он сидел чуть в стороне, его узкое лицо подсвечивал монитор, и этот нав координировал работу всех остальных аналитиков в зале.

– Разве Великан не решит эту проблему? – выгнул бровь Ортега, присаживаясь на край стола.

– Это масаны Малкавиан, во главе с Бенедиктом.

– Наши масаны. Перебежчики. – Помощник комиссара прищурился. – Великан их не зацепит.

– Состав стоит на большой глубине, в участке тоннеля без ответвлений. Первичное сканирование показало мощную защитную сеть из артефактов – ее строил опытный маг.

– Сможем взломать?

– Потребуется не менее десяти часов.

– Ударить и списать на несчастный случай?

– Они угрожают рассказать о Тайном Городе челам, которые даже раньше нас узнали о заложниках.

Ортега фыркнул:

– Тогда будем считать, что у них же и сработала бомба: сами себя подорвали.

– Там чуд и эрлиец.

Ортега выругался. Помолчал, медленно кивнул:

– Чудь в курсе?

– Да. На съемке масаны показали и одного и другого: челы не поняли послания, а рыжие уже стоят на ушах. Впрочем, Обитель тоже.

– Хорошо. Значит, будем вынимать без жертв. Десять часов – много, они за это время одуреют от крови.

Лирга коротко пожал плечами:

– Нужна уязвимость. Найдем ее – и снять защиту будет легко.

Помощник комиссара усмехнулся:

– Найдем.

В голове билась только одна мысль: «За что?» Нина вцепилась в телефон, который потерял сеть в тот же момент, когда вошедшие начали стрелять, и думала лишь об этом. Почему она? Что ей стоило зайти в следующий поезд? Или поторопиться и уехать на предыдущем?

Она бы отдала все, что у нее есть, лишь бы оказаться не здесь. Пусть в клубе, пусть даже дома… А завтра с утра прийти в офис, налить крепкого кофе и, замирая от сладкого ужаса, говорить: «Я могла бы там ехать!»

Не могла бы. Едет.

Страх – не манящее ощущение неслучившегося, а животный, дикий страх – заполнил ее целиком. Она не сводила взгляда с ног террористов, боясь смотреть выше. После того как поезд замер в тоннеле, черноволосые не стояли на месте. Они стреляли и стреляли, но Нина не смотрела, куда и в кого. Только видела – знала, что они убивают. На ботинке того, что стоял рядом с ней, застыла капля крови, и это маслянистое пятнышко, не впитывающееся в дорогую кожу, пугало Нину даже больше, чем звуки выстрелов.

Она боялась посмотреть в лицо смерти и боялась, что смерти не нужно ее лицо.

Интересно, умирать больно?

Рядом чуть повернулась та девка, что едва не выбила своей сумкой телефон из рук Нины, когда садилась, и Нине захотелось наорать на нее, сказать, чтобы та не двигалась, не привлекала внимания этих, но наорать – значит показать себя. И Нина молчала.

«Валерий Львович, я не пришла на работу, потому что накануне меня захватили в заложники, прошу не высчитывать этот день из моей заработной платы (мне и так ее не хватает, старый хрыч)…»

Объяснительная. Она напишет хоть сотню объяснительных, если придется.

Если выживет…

Раймонд замер, когда масаны начали стрелять. Он – не воин, но предчувствие кольнуло за мгновение до того, как сумасшедшие Малкавианы ворвались в поезд и наставили свое оружие на пассажиров. Для него – чуд не обольщался – был выделен отдельный масан, который стоял напротив, и дуло его пистолета смотрело точно в правый зрачок Раймонда.

– Только дернись, рыжий, – оскалился масан, и Раймонд увидел, как иглы начинают выступать под его верхней губой. Раймонд не двигался. Ему не было страшно, страха тут и без него хватало, и он спокойно смотрел в закрытые солнечными очками глаза вампира. Они не хотят показывать челам, кто они. Это хорошо.

Почему это хорошо, Раймонд пока не придумал.

Прозвучали выстрелы. Чуд скосил глаза и увидел, что старуха сползает по сиденью, а на стекле позади нее видно пулевое отверстие. И трещины, в которых живописно расположились остатки мозга, куски костей. Седая прядь прилипла к спинке сиденья и колыхалась от едва заметного дыхания вентиляции. Масан стрелял снизу – под челюсть, и сидящий рядом со старухой чел застыл изваянием. На его брюках, в районе паха, медленно расплывалось пятно, и чуд поморщился – он считал подобное недостойным мужчины.

В соседних вагонах тоже стреляли.

Раймонд не знал, по какому принципу вампиры выбирают того, кому пустить пулю в голову. Запах крови будоражил Малкавианов, они то и дело скалились, втягивали носом воздух, и Раймонд опасался, что эти психи просто высушат всех, несмотря на то, что явно пришли сюда не за этим.

А за чем, интересно?

– Что, красавчик, хочешь быть следующим?

Чуд вздрогнул, когда его подбородка коснулась рука масана, – ледяные твердые пальцы, ощущение, что за кожу ухватился мертвец, – и посмотрел на него. Раймонд не ответил, и масан, смяв в ладони свои очки, ткнул его дулом в лоб. Алые зрачки вампира, расширенные от возбуждения, словно гипнотизировали чуда, но это даже не было Зовом – только животное желание хищника.

– Молчишь, тварь? А давай я тебе сейчас выпущу пулю в голову, а? Понравится? Чувствуешь себя очень крутым?

Раймонд сжал зубы так, что на скулах заиграли желваки, но не шелохнулся, несмотря на то, что страх постепенно заползал в разум.

– Сдурел!

Тычок под ребра от одного масана другому, чувствительный, откинувший того, что был с пистолетом, в сторону, заставил чуда медленно и незаметно выдохнуть. Оказывается, он не дышал все это время.

– Этот пацан – еще один наш подарок! – Второй масан схватил Раймонда за длинные волосы и притянул к себе, приставляя длинный серебристый клинок к горлу пленника. – Мы и не думали, что тут окажутся еще и рыжие! Теперь все пойдет по плану!

– Не дождешься, – процедил Раймонд сквозь зубы и тут же получил прикладом по виску. Пошатнулся и рухнул на пол, оставляя в руке масана несколько прядей волос и едва не попав носом в старческую ладонь мертвой челы.

– Слышали все? Кто будет плохо себя вести, тот – труп!

Раймонд не слышал. Он был без сознания.

Марина не сводила взгляда с рыжих прядей, которые один из террористов кинул на пол, и ощущала накатывающую дурноту. Она не ужинала, а обед случился достаточно давно. Марина вспомнила о том, что на объекте ей пообещали горячий шашлык (Вовка с дачи привез!), и от мысли о мясе Марину едва не вывернуло. Она прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рвотные позывы, и тут же дернулась, когда на нее уставилось дуло пистолета.

– Что такое, крошка? Тебе не нравится наше шоу?

Мужчина наклонился к ней, и Марина увидела свое отражение в черных стеклах очков. Изо рта убийцы пахнуло кровью и чем-то неожиданно свежим, чуть ли не одуряюще-приятным. Марина покачала головой, быстро, испуганно, и тот отстранился, продолжая скалиться: