Вадим Панов - Порченая кровь [litres]

– Я проснулся, – вздохнул контрабандист. – И знаю, что без самки мне не справиться.

– Зачем тебе самка?

– Чтобы привлечь дракона-самца.

– Ты что, подрядился устроить китайский карнавал?

– Вроде того. – Полностью свою историю Кумар решил не выкладывать, изложил в общих чертах, но Тамир особо и не настаивал.

К тому же у «ласвегаса» появилась идея.

– Используй морок. Есть великолепные артефакты, которые сымитируют движения летящего дракона с математической точностью. – Отказавшись от скользкого предложения, Тамир тут же налег на еду, поглощая заказанные блюда с невиданной быстротой. Но при этом не молчал, искренне пытаясь помочь оказавшемуся в сложном положении Пежану. – Мой родной племянник делает такие игрушки для развлечения. Качество – поверь на слово – великолепное.

– Но мне требуется не только изображение летящего дракона, – промямлил Пежан.

– Я слышал, что рев превосходно копируется старыми охотничьими приспособлениями, – припомнил «ласвегас», уминая вторую порцию горячего: первой был гуляш, сейчас он взялся за шницель по-венски. – У антикваров наверняка можно отыскать экземпляр устройства, которое имитирует рев самки. – Тамир на мгновение замер, после чего закончил: – А феромоны тебе эрлийцы сварят, они в этом мастера.

– А ведь верно, – пробормотал Пежан, поражаясь тому, как легко и просто «ласвегас» разобрался с казавшейся неразрешимой задачей. – Все можно имитировать…

– А зачем тебе самец дракона? – поинтересовался Тамир, выбирая десерт. – Понимаю, что это не мое дело, но так, для поддержания разговора.

– Хочу устроить кое-кому сюрприз, – брякнул контрабандист, понимая, насколько дико прозвучал ответ.

Но «ласвегас» остался невозмутим:

– Если так, то самка – это лучшая наживка, но нет необходимости угонять ее у чудов. – Тамир улыбнулся и закончил: – Пожалуй, съем тирамису.

Пежан ответил на улыбку и подумал, что никогда раньше столь важный совет не обходился ему так дешево: всего лишь в стоимость обеда.

– Привет!

Сидящая на террасе Катрин промолчала, ожидая следующей фразы, что-нибудь вроде: «Прикольный купальник, только слишком закрытый!», или «Как ты относишься к межвидовому сексу? А если за деньги?», или «Намазать тебя кремом? Или облизать?» – но Схинки, к ее удивлению, не стал продолжать в привычном ключе, а плюхнулся в соседнее кресло и затих, задумчиво разглядывая тихий – в буквальном смысле слова – океан. В левой лапе он держал бокал с коктейлем, в правой – незажженную кубинскую сигару.

– Привет, – после паузы отозвалась доктор.

Орангутан сделал большой глоток. И промолчал, что было для него совершенно невероятно. И сигару свою, вредную и мерзкую, не раскурил, хотя знал, что женщина терпеть не могла табачного дыма, и любил подпортить ей настроение.

– Что-то случилось? – насторожилась Катрин.

– Вчера Антрэй снова «развлекся», – угрюмо ответил Схинки, делая еще один глоток. Судя по запаху, который почувствовала женщина, крепкого алкоголя в его бокале было гораздо больше, чем требовал рецепт коктейля. – Я не могу его сдерживать.

Орангутан не играл, а самое плохое – не был раздражен или зол. Он явился к доктору, чтобы честно рассказать о поражении, которое его угнетало. Катрин это оценила и мягко накрыла ладонью лапу обезьяны. Поскольку знала, что на этот раз скабрезности не последует.

Схинки кивнул, показав, что оценил жест женщины, и бросил сигару в клумбу.

– Антрэй слушает только заурда? – тихо спросила Далеб. – Ты поэтому злишься?

– Все намного хуже, – после паузы отозвалась обезьяна. – Ящерица явно сходит с ума.

– От безделья? От тоски?

Орангутан допил коктейль, отдал бокал подошедшему слуге, велев повторить, выдал пару ужимок, среди которых не нашлось ни одной веселой, и негромко рассказал:

– Заурда всегда сопровождали драконы. Всю его жизнь… В смысле, ту часть его жизни, когда он был свободен и правил Навью. В нашем родном мире роль драконов исполняли адские существа такой ярости, что ты бы свихнулась, едва заслышав их рев. Это были страшные, лютые твари, но всего лишь твари: они послушно приходили на зов первого князя, заурд выбирал лучшего, и тот становился его спутником. Но то были наши, темные драконы темной Нави, черные, как душа Спящего, и беспощадные, как наша Колыбель. Те драконы прошли с нами все испытания и были тверды, как слово Нави. – Схинки забрал у слуги новый бокал, перевел взгляд на Катрин и закончил: – Я думаю, Антрэй сходит с ума не от безделья или тоски, а от того, что не в силах вынести дружбу заурда. И когда он окончательно рехнется, мне придется его убить.

– Как, ты сказала, это называется? – переспросил Заппа, с сомнением разглядывая плоскую бордовую коробочку без этикетки.

– «Драконьи сны», – послушно повторила Инга, на всякий случай сверившись с извлеченной из коробочки инструкцией. – «Транквилизатор концентрированный, усовершенствованный, класс А+», гарантия Московской Обители прилагается…

– С каких это пор эрлийцы стали ветеринарами? – удивился Латони.

– А какая им разница, кого лечить? – притворно удивилась рыжая. – Некоторые их пациенты очень похожи на обезьян.

– Некоторые – точно, – произнес обидевшийся чуд, многозначительно глядя на девушку. – Например…

– Я имела в виду Красных Шапок, – легко произнесла рыжая, прежде чем лейтенант сказал что-нибудь обидное о челах.

Рыцарь запнулся. Яна мягко улыбнулась. От этого Заппа смутился еще больше и, выдержав короткую паузу, сообщил:

– Я тоже.

И отвернулся.

Помолчал немного, показывая, что извиняется, и, не оборачиваясь, пробубнил:

– Но я все равно больше доверяю препаратам Ордена. Наши парни лучше всех знают, как нужно обращаться с драконами.

Но с ним опять не согласились:

– Ваши парни изучают, как нужно обращаться с драконами, а все остальные Великие Дома – как этих ящериц вырубать, – дружелюбно объяснила гиперборейская ведьма. – Эрлийцы написали несколько книг по строению и лечению драконов, но оплачивал изыскания Темный Двор, и теперь навам точно известны все слабые места ваших забавных зверушек.

Рыцарь засопел.

– И если эрлийцы сказали, что эта маленькая капсула вырубит взрослого дракона, значит, так оно и есть. – Яна открыла коробочку и достала одну из пяти ампул, ловко встроенных в наконечники арбалетных болтов. – Они не ошибаются.

– То есть мы не убьем Антрэя? – Как всякий чуд, Латони испытывал к драконам необъяснимую любовь, и ему была невыносима мысль, что прекрасным зверем придется пожертвовать. – В конце концов, он ни в чем не виноват.

– Конечно, не убьем, – успокоила его рыжая.

– Хорошо.