Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

– Как твои дела?

Сенлин не мог себе представить более непонятного вопроса. Ворваться в комнату, в гневе и с красным лицом, чтобы затеять жалкое подобие светской беседы? Полнейший абсурд. Он усмехнулся, и это оказалось последней соломинкой.

– Почему ты скрыл, что видишь галлюцинации? – яростно протараторила она. – И не какие-нибудь, а утраченную жену. Неудивительно, что ты не можешь поддержать разговор или закончить мысль. Ты одурманен! Притворяешься, что ты с нами, но это не так. Ты с ней. И возможно, ты ничего не можешь с этим поделать; возможно, наркотик отравляет тебя до сих пор, но ты не должен был скрывать это от меня.

Сперва взгляд Сенлина заметался, словно у человека, попавшего в засаду. Природная совестливость едва не заставила его забормотать извинения, но он мгновенно отвлекся, осознав кое-что еще.

– Ты читала мой дневник.

– Это не дневник, Том! Это судовой журнал. Публичный документ.

– Это!.. – заорал он и тут же понял, что не может защищаться.

Более того, он даже не понимал, зачем вписывал личные мысли в такой формальный источник. Он же не собирался превращать судовой журнал в исповедь. Поначалу он пытался объяснить некоторые из наиболее… необычных приказов. Это объяснение потребовало, чтобы он раскрыл свое намерение пришвартоваться в Пелфии, что, в свою очередь, вынудило записать кое-какие подробности о Марии. Тот факт, что потерянная жена преследовала его в виде привидения, выскользнул сам собой.

– Это справедливое замечание, – мягко заключил он.

– Она сейчас здесь? В этой комнате?

– Да. – Выражение его лица было непостижимым, как клякса. – Она не всегда со мной. Пытка подчиняется приливам и отливам. – Он взглянул на Марию, сидящую напротив. Мария, надев красный пробковый шлем, кокетливо помахала рукой. – Сейчас прилив.

Эдит проглотила слова, рвавшиеся с языка. Она напомнила себе, что он не просто капитан. Он ее друг. И ее друг страдает. Обвинения могут подождать.

Она глубоко вздохнула, взяла себя в руки:

– Что она делает?

– Скажи этой шлюхе, что я играю на фаготе, – предложила Мария.

– Она тебя обозвала.

– Как именно?

– Я бы предпочел не говорить.

– Она обычно такая, твоя жена?

– Нет, вовсе нет.

– А сейчас стало лучше? – Эдит скользнула на стул, который занимала Мария.

– Я бы назвала это «супружеским блаженством», а ты? – Мария плавно встала, освобождая место.

Она обняла Эдит за шею одной рукой и заговорщически улыбнулась, словно они со старпомом были закадычными приятельницами. Сенлину захотелось схватиться за голову и выбежать из комнаты.

– Не совсем, – сказал он.

Эдит посмотрела ему в глаза:

– Стало хуже?

Он не отвел взгляда:

– Нет, примерно то же самое. Я все еще надеюсь, что мне станет лучше. Передозировка не может длиться вечно.

– Надеешься, – сказала она тоном, который намекал на противоположное. Она ему сочувствовала, но из-за скрытности ощущала себя в каком-то смысле преданной.

Она попыталась придумать вопрос, который дал бы более четкое представление о его душевном состоянии, не превращая разговор в допрос.

– Ты разговариваешь с ней, с этим своим призраком?

– Нет, я всячески стараюсь не беседовать с плодом своего воображения.

Обиженно нахмурившись, Мария ринулась к его шкафу. Распахнула дверцы, запустила руки внутрь. С точки зрения Эдит, в комнате ничего не изменилось. Он один видел, как из шкафа бьет порожденный ею фонтан шелковых одежд и постельного белья.

Он изо всех сил постарался сохранить невозмутимый вид:

– Команде расскажешь?

– Да разве я могу? Если скажу, мне придется… придется взять командование на себя.

Сенлин кивнул, как будто ему предъявили счет, который он предвидел, хоть и не мог оплатить. Он знал, как все обернется, если его сместят. Сперва он превратится в обузу, затем – в бремя и в конце концов станет мельничным жерновом, ломающим шею бывшей команде. Его пародия на поиски пропавшей жены закончится. Призрак Марии будет его преследовать, пока не сведет с ума. В конце концов у команды не останется выбора, кроме как бросить его на какой-нибудь жуткой скале и отправиться на поиски лучшего будущего.

Жалость к себе, вызванная этим видением, была столь же отвратительной, сколь и интуитивной. Он тряхнул головой.

– Ты им расскажешь?

– Нет, – осторожно проговорила Эдит. – Я не думаю, что они последуют за мной. У них все еще много теплых чувств к тебе, Том. Я говорила, когда мы начинали: не хочу быть капитаном. Но я также не хочу умирать. Если тебе мерещатся черти, ты опасен для всех нас.

– Тем не менее, даже одержимый демоном, я умудрился прокормить команду. Я сохранил корабль целым. Пусть меня преследуют призраки, Эдит, но я не умственно отсталый, – сказал Сенлин, собрав ошметки гордости. – По твоим словам выходит, что команда все еще со мной, – а как насчет тебя?

– Это не вопрос преданности, это вопрос руководства. Мы, кажется, бродим в ожидании чуда, и я не уверена, что оно грядет, Том. Как долго мы будем летать туда-сюда впустую и ждать?

Она поняла, что говорит слишком много. Она поставила себя и команду между Сенлином и его женой, что было несправедливо. И все же неуместность таких заявлений ничуть не уменьшила обоснованности ее тревоги.

– Кто-то должен вести нас, – проговорила она настолько нейтрально, насколько смогла.

– И это буду я. Я нашел путь в Пелфию. Я знаю, куда мы должны идти и что делать. Дни скитаний по пустыне почти подошли к концу.

Он рассказал, что узнал от мадам Бхаты о Шелковом рифе и мистике-фанатике по имени Люк Марат. Он пересказал ей слова Бхаты о том, что в Пелфию можно попасть через туннели, которыми пользуются ходы, и что им нужны только книги, чтобы подкупить Марата, который должен показать им путь.

– Ты собираешься отдать ему наши книги?

– Наши книги? – Он взял доставшийся в наследство том по воздухоплаванию. – Нет-нет-нет, если мы их потеряем, окажемся в темноте. Они необходимы для навигации, и, кроме того, их недостаточно, чтобы заполнить школьную сумку. Подарок из них не получится.

– А где же мы возьмем еще?

Этот вопрос беспокоил Сенлина с тех пор, как он вылез из паутины мадам Бхаты. Он чувствовал, к чему приведут размышления, и не хотел доводить их до конца. Но ничего не поделаешь. Ведь они остались без убежища, и теперь, когда об игре капитана Мадда узнали все, небо быстро сужалось. Они не могли и дальше притворяться наполовину пиратами. Они не могли позволить себе быть терпеливыми, а для отваги им не хватало ресурсов.

Существовал только один тип уязвимой цели, на борту которой точно имелись книги: корабли, чьи капитаны явились к Башне, вдохновленные литературой.

Сенлин знал, как им придется поступить, и у него не было иллюзий о том, что это значит. Когда он снова встретится с женой, то уже не будет прежним.