Сергей Куц - Вор и тьма [litres]

Стряхнув с плаща снег, я последовал за орками. В лагере остались двое: отец Томас и Тейвил. Церковник как будто не заметил всеобщей тревоги, он молился, а лейтенант сказал, что кто-то должен охранять бивуак.

Вчера, ближе к полудню, мы прибыли к месту, откуда продолжим путь пешком. Разгрузили челноки и на небольшом удалении от реки разбили стоянку; на поляне, в окружении густого ельника, который хорошо укрывал от ветра. Орки разделились: половина с Манроком во главе идут вместе с нами, а остальные погнали пустые лодки вверх по течению. Старшего в пятерке ушедших звали Гурдун.

Ночью подморозило, и до утра сыпал мелкий снег. Рассвело с час назад; к полудню, наверное, все растает.

Проснувшийся лагерь ждал Барамуда и Крика, которые отправились на разведку до Гнилого водопада, когда к кострам прибежали двое не на шутку встревоженных орков. Манрок отправил их к реке проверить поставленные вчера сети. Улов есть, и, похоже, не рыба. Я не понимаю орочьего наречия, но точно расслышал, как в устах возбужденных орков несколько раз прозвучало имя Гурдуна.

Звякнуло железо: шедший впереди Генрих фон Геринген обнажил свой клинок. Вчера я долго говорил с имперцем, пытаясь донести свои соображения, почему он в Запустении. Имперец молчал и угрюмо слушал мои объяснения, потом сказал, что ему нужны лишь две клятвы – от меня и Тейвила. Чтобы мы пообещали ему дуэль при условии, что выберемся из проклятых лесов. Огсбургец признался, что мечтает убить нас, но не здесь и не сейчас; он понимал, что в одиночку из Запустения не выбраться. Я и Тейвил произнесли слова клятвы, затем арниец срезал путы на руках Генриха и вернул ему оружие. На время похода меж нами и пленником перемирие. Хотя мы могли прикончить полковника, и никто даже не покосился бы в нашу сторону, разве что отец Томас, но мне нужен Дар огсбургца.

Я смотрел на седой затылок Герингена и размышлял, не ошибку ли мы совершили, когда вернули ему оружие. Долго терзаться не довелось: вот и берег. В нескольких шагах от реки стояли шестеро: орки и Акан Рой.

– Не подходите близко к воде, – предостерег толстяк.

Волны Черной речки прибили к берегу мертвое тело. Труп лежал на спине, опутанный рыбацкой сетью.

– Наш Гурдун, – произнес Морок, стуча пальцами по торчащей из-за кушака рукояти пистоля, – и сети тоже наши.

Имперец грязно выругался.

– Что тут произошло? Откуда труп? – требовательно спросил Геринген.

Мне показалось, что огсбургец несколько забылся, здесь он не полковник, однако остальные ничего не заметили либо им было начхать на тон имперца.

– Это Запустение, – вместо ответа произнес Морок, – никогда не знаешь, что оно преподнесет.

– Что с остальными?

Я имел в виду других орков, которые отправились вчера домой.

– Не знаю, – мрачно произнес Манрок. Наклонившись, он черпнул ладонью снег и размазал его по лицу. – Лодок нет, самих их тоже не видно. Один лишь Гурдун. Но мои люди не могли бросить товарища; ни живого, ни мертвого.

– Что с ним случилось? – Я догадывался, что убило орка; вернее, кто убил его. Тень! Но соображения придержу при себе.

– Не знаю, – повторил Морок, – и никто не скажет, что произошло. Мы лишь споем Гурдуну погребальную песнь.

Алиса пообещала, что будет убивать всех, кто пойдет со мной к логову сиятельных. Одного за другим, пока не покончит с последним и я не останусь один. Племянница покойного кардинала начала претворять свои обещания в жизнь. Со вчерашнего дня я понял, что она поблизости, вот уже сутки не покидает смутное ощущение, что Алиса где-то рядом.

Едва я сделал шаг к воде, Акан схватил за плечо:

– Не подходи к мертвому! Лучше приготовь оружие.

Я непонимающе посмотрел на Роя, толстяк хмыкнул и обнажил короткий горский меч. В левую руку Акан взял пистоль.

– Скоро сам увидишь.

Я пожал плечами; как покинули деревню орков, оружие всегда при мне: четыре пистоля на портупее с ременной перевязью – два на груди, рукоятью от сердца, еще пара на поясе по бокам. Бракемарт в ножнах и два кинжала, в сапоге – метательный нож.

– Болг! Уртак! Давайте за рогатинами! – велел Морок.

Двое орков побежали в лагерь. Мне невдомек, зачем у каждого из орков по рогатине. Когда увидел, что их кладут в лодки, подумалось, что тащить с собой в Запустение еще и по копью – это не слишком хорошая идея, но, похоже, вот-вот увижу, для чего воины Манрока и сам вождь снарядились рогатинами.

Вооружившись тяжелыми копьями с широкими обоюдоострыми наконечниками, орки вернулись; вместе с ними появился Крик.

– Багамут остагся в гагере, – сообщил картавый Уртак. Забавный говор плохо вязался со шрамом на правой щеке немолодого орка.

– И то верно, – произнес Рой, – одного барона может быть мало.

– Для чего мало?

– Для Запустения, Гард. Тут два первейших правила: не оставайся один и не отходи далеко от товарищей. – Акан говорил с крайне серьезным видом. Я редко видел его таким, как сейчас: без привычных озорных искорок в глазах.

– Там еще инквизитор есть.

– Какой из него боец?

– Плохой, – признал я.

Эльф достал из колчана стрелу и подступил к кромке воды, чтобы никто из орков не загораживал своего мертвого собрата. Перворожденный остановился в десятке шагов от мертвеца, положив стрелу на тетиву. Крик держал лук в опущенной руке, будучи готов поднять оружие в любой миг и выстрелить.

По сигналу Морока орки тоже стали около воды. Болг подцепил наконечником копья сеть, коей был укутан Гурдун, и подтянул тело к суше. Пара орков взяла мертвеца за ноги.

– Тяните медленно. – Манрок проверил, легко ли выходит из ножен охотничий нож.

– Обождите нас! – окликнул вождя Рой.

– Становитесь позади, – полуобернувшись, произнес Манрок. Он не отводил взгляда от мертвого соплеменника.

– Пойдем, – сказал мне и Герингену толстяк.

– Почему все ведут себя так, словно ждут, что покойник вот-вот бросится на нас? – Последовав примеру Роя, я тоже вытащил пистоль и обнажил бракемарт. Справа от меня с аркебузой на изготовку ступал имперец. Судя по бегающим глазам, хмурый Геринген тоже не мог уловить смысл в действиях орков.

– Потому что может и кинуться, – ответил Рой. – В Запустении с мертвыми следует быть осторожней, чем с живыми. Если не знаешь причину смерти – держи ухо востро.

– Верно, – кивнул Морок. Мы расположились широким полукругом в пяти или шести шагах за ним. – Нельзя бросать Гурдуна здесь, мы должны похоронить его по обычаям предков, но риск есть.

– Если вдруг… бейте в голову! – сказал толстяк; то ли оркам, то ли обратился ко мне и имперцу.

Два копьеносца разместились с двух сторон от мертвого.