Варвара Еналь - #Ключ Иоко [litres]

Я молча кивнула, чувствуя, как дрожат руки.

– Ты остаешься со мной в моем мире? – снова спросил Иоко.

Я снова кивнула.

– Значит, ты остаешься моей Спутницей, Со? Скажи это вслух, не молчи.

– Остаюсь. Да я и не собиралась возвращаться.

– А мне казалось… – Иоко замолчал и улыбнулся: – Значит, все в порядке. Я боялся, что ты меня покинешь.

– Никогда. Если я не оставила тебя там, в замке Зомана, думаешь, оставлю в этой башне?

– Правильные размышления, даже очень.

Иоко положил ладонь на диван и развернулся так, что его лицо осветили отблески огня из очага. Пламя отразилось в синих глазах, и мне вдруг стало ужасно жарко.

– Оставайся со мной, Со. Я научу тебя тому, что значит быть Хранительницей. А работы у нас с тобой будет предостаточно. Ты мне веришь?

– Я тебе всегда верила, наверное…

– Только не всегда слушала.

– Я и не должна была тебя слушать. Иначе до сих пор сидела бы в зале колонн, а ключом владела бы Ниса. – Я машинально прикоснулась к висевшему на шее ключику, который берегла как зеницу ока.

– Ты невероятно упряма, девочка Со, – усмехнулся Иоко. – Но зря не доверяешь Нисе. Она всего лишь хотела тебя защитить.

– Она боится меня.

– Не думаю.

– Сам увидишь. Она думает, что я очень сильная и Хозяин обманет меня, заколдует и будет использовать в своих целях.

– А она неправа? – брови Иоко поползли вверх.

– Неправа. Я не такая глупая и наивная, как она думает.

– Речь не о глупости или наивности. Хотя я считаю, что это тоже есть. Речь о том, что Хозяин действительно хотел тебя заполучить и сейчас этого желает.

– Но мы победили!

– Ну и что? Думаешь, все, Хозяин утратил доступ в Мир Синих Трав?

– А разве нет?

– Сам мир ему теперь неинтересен, он получил свою жатву из человеческих душ. Но он по-прежнему хочет завладеть тобой, а ты пока находишься здесь, в этом мире. Он будет охотиться за тобой, опасность еще не миновала. И, кстати, где ты спрятала ту страшную игру в коробке, которую подсунула тебе Ката?

– У Бдука. Он признался, что это ловушка, забрал ее и спрятал.

– Ты успела написать там свое имя? На этой карте с Деревом есть твое имя? – быстро и тревожно спросил Иоко и перестал улыбаться.

– Написала, сразу после первого вопроса.

– Это плохо, очень плохо… Сколько желаний-ракушек у тебя осталось?

– Одна…

Иоко нахмурился и промолчал. Затем медленно и тяжело поднялся.

– Ладно, мы придумаем, что с этим сделать. Сейчас я устал и хочу спать. До вечера у нас еще есть время.

– Тебе надо выпить таблетку, – напомнила я.

– Да, твое волшебство. Разве не достаточно того, что я уже пил?

– Это антибиотик, и его надо пить несколько дней…

– Ладно, давай сюда свою таблетку!

Я была счастлива. Самое настоящее счастье, яркое и искрящееся, наполняло меня до самых краев. Заваривая для Иоко чудодейственный отвар, намазывая желтым маслом толстые куски хлеба и выкладывая на тарелку запеченную рыбу (Агама снабдила меня едой еще с вечера), я улыбалась и ощущала, как растет внутри меня это большое и чудесное чувство.

Я остаюсь в Мире Синих Трав, и больше не будет скучной жизни с отцом и мачехой, долгих и нудных уроков, насмешек одноклассников… Буду я, будет Иоко, и будут загадочные земли вокруг, которые теперь принадлежат только нам.

Мне хотелось рисовать, желание запечатлеть самый счастливый момент в моей жизни буквально отдавалось в пальцах легким покалыванием. И едва Иоко, накормленный и тщательно укрытый мягким одеялом, уснул, я кинулась к своему рюкзаку. Увы, чистых листов не осталось, а в полукруглом теплом зале Синей башни не нашлось даже самого маленького клочка бумаги.

Я остановилась перед тлевшими углями очага и разочарованно вздохнула. Ну вот, как мне теперь рисовать?

Зоман появился именно в этот момент. Сначала я не обратила внимания на мелкого паука, копошившегося в углу каменной полки над очагом, но он ловко сплел длинную нить и спустился прямо к моему лицу. И когда его серебристая паутинка вдруг сверкнула мелкими искрами, я уставилась на нее, смутно догадываясь, чьих это лап дело.

Мелкий черный паук еле заметно качнулся, и где-то внутри себя я услышала знакомый голос, скорее даже, почувствовала, словно мой организм стал сложным приспособлением, улавливающим звуковые волны.

– У тебя же есть Посох, София. И весь мой замок к твоим услугам. Ты знаешь, где я храню бумагу для рисования: она лежит на твоем столе в мансарде, можешь брать сколько душе угодно. Просто пожелай…

Паутина сверкнула, и паучок пропал.

– Мерзкое существо… – пробормотала я, – не нужно мне от тебя никакой бумаги.

Я уселась на диван, скрестила ноги и уставилась на очаг. Посидела немного, затем вскочила, выгребла угли и аккуратно сложила стопку новых дров. С помощью Посоха я зажгла огонь и какое-то время наблюдала, как жадные оранжевые язычки охватывают коричневую шершавую кору небольших поленьев.

И чем дольше я смотрела на огонь, тем больше понимала, что хочу рисовать: запечатлеть это пламя мазок за мазком, набросать каменное чрево очага, сложенные дрова, старую кладку стен рядом и даже мягкий коврик, на котором сижу… Все это было частью Мира Синих Трав, а значит, и частью меня.

И наконец я не выдержала. Ведь Зоман никогда не обижал меня, правильно? И даже Иоко не убил, хотя я отлично видела, что он мог это сделать. Мертвяк просто подарил нам свободу. Значит, он любит меня, как отец любил бы свою дочь. Поэтому ничего страшного не случится, если я позаимствую у него несколько листочков…

Вскочив, я взмахнула Посохом, и на столе тут же появилась стопка бумаги. Отлично, теперь мне есть чем заняться.

И я принялась рисовать.

Но из-под моего карандаша выходило вовсе не жаркое пламя очага. Штрих за штрихом ложились на бумагу, выливаясь из меня как подземный источник, стремящийся на поверхность. Акварель мягко покрывала страницу, придавая картинке сказочно-синюю размытость. Несколько ярких завершающих линий: сияние моего Посоха и красноватый отблеск глаз огромного паука – и вот битва Зомана и Иоко блестела на листе бумаги.

Потом я нарисовала себя. Не густыми яркими мазками, как это сделал Зоман, а простым карандашом. И мое изображение вышло более четким и правдивым. Главным в рисунке было вовсе не пятно, хотя и его я не утаила. Сомнение и нерешительность сквозили в глазах. Поджатые губы, взгляд исподлобья, прямые пряди волос, падающие на шею и плечи, – все это придавало портрету тревожности, как будто девочка все еще не могла понять, зачем она оказалась в Мире Синих Трав.

Закончив рисовать, я оставила листочки на столе и направилась к выходу. Иоко еще спал, и делать мне было нечего, поэтому я решила осмотреться в башне. Также хотелось перекусить, потому что утренний завтрак был съеден, а время приближалось к полудню.