Григорий Шаргородский - Неживая легенда [litres]

Но долго поспать мне не дали. Кровать затрясло как во время землетрясения. Так что начало веселья я не пропустил и среагировал правильно. Даже спросонья мне удалось различить звук разбившегося стекла и характерный стук тяжелого предмета по полу, вкупе с очень знакомым шипением запала.

Вот плагиаторы долбаные!

Рефлекс сработал едва ли не раньше появления первой испуганной мысли. Поэтому скатывался я с кровати и выдергивал из-под подушки револьвер, уже крепко зажмурившись. А вот прикрыть уши не успел. Долбануло знатно, и в голове поселился противный звон. Глаза не пострадали, так что в свете ночника я хорошо рассмотрел вломившегося в окно оборотня, но не услышал его рычания.

Прямо дежавю какое-то. Однажды меня уже будил домовой, чтобы предупредить о лезущем в окно оборотне, только теперь поблизости не было моего ангела-хранителя Евсея.

Кабинет особыми габаритами не отличался, и уже отталкивавшийся от подоконника волколак наверняка предвкушал, что его жертва не успеет поднять оружие.

Так оно и оказалось. Даже спонтанно включившееся ускорение не помогло, а вот уклониться от летящей туши благодаря крыльям удалось без особых проблем. И уже затем я всадил в затылок врезавшегося в стену оборотня три серебряные пули. Так что сдох он сразу, без агонии и лишних мучений.

Откат был неприятным. Кажется, профессор прав и я немного надорвался. Или это так сказывается легкая контузия?

Вместе с нормальной скоростью вернулись и звуки, хоть и изрядно разбавленные неутихавшим звоном. Но все же мне удалось услышать выстрел на первом этаже. И это явно была берданка моего оружейника – калибр почти пушечный. Корнея так просто не возьмешь, но старик и пацан не очень-то грозная сила, поэтому нужно поспешить.

«Кобальт» перезаряжать смысла не было, поэтому я отбросил его и быстро достал из шкафа два «крашера», также снаряженные серебряными пулями. Гости у нас явно непростые, и не факт, что на огонек заглянул всего лишь один оборотень. На одевание времени не оставалось, но гогглы я все же нацепил.

Попытка вызвонить помощь закончилась очень неприятным разочарованием – телефон был мертв. И это крайне скверный признак. Нападавшие хорошо подготовились. Не удивлюсь, если им известно об отсутствии Евсея. Возможно, именно этот факт подвиг убийц на столь наглые действия.

Следующего посетителя нашего милого зоопарка я встретил на лестнице и дуплетом пальнул в него из обоих револьверов. Удар получился неслабый, так что тело уже покойного супостата откинуло до самой стены.

В отместку по мне начали стрелять через разбитое окно в гостиной, так что пришлось сигать через перила с середины лестницы, а затем пытаться сделать из стола хоть какое-то укрытие. Тяжелый предмет мебели с трудом завалился набок, и очень вовремя – в столешницу тут же вошло несколько пуль.

Честно, когда заказывал этот стол, я не планировал использовать его в качестве щита, но терявшиеся корнями в глубине веков мебельные традиции сибирских мастеров обязывали их «строить» для солидных людей солидные вещи, так что толстенные дубовые доски справились прекрасно.

Ощутив себя в относительной безопасности, я даже начал отстреливаться, отогнав нападавших от окон. Там засели явно не дураки, и в качестве ответного привета полетела еще одна чушка гранаты. Я так и не успел решить – прятаться мне за столом или попытаться вернуть подарок отправителю, – за меня все сделал Кузьмич. Металлический цилиндр до пола так и не долетел, рыбкой нырнув обратно в окно.

Снаружи вновь грохнуло, но без вреда для меня. Я даже глаз не закрывал, лишь прикрыл лицо рукой, а затем и сам сиганул в окно.

Гранатометчик явно не ожидал от нас с Кузьмичом такого сюрприза и сейчас пытался протереть глаза. Особенно миндальничать я с ним не стал, потому что узнал нападавших и арестовывать их не собирался. Поэтому потерявший все берега шатун получил в грудь две пули. Его напарник попытался прорваться к забору через кусты, но с вполне закономерным результатом. Из четырех выпущенных пуль три попали в спину и свалили беглеца.

Я был очень зол и стрелял в запале. То, что это было ошибкой, стало понятно, лишь когда вслед за бессильным цоканьем револьверных курков позади меня послышалось очень характерное рычание.

А вот и второй оборотень.

Для него у меня серебряных сюрпризов не осталось, и зверь это прекрасно понимал. Он даже позволил мне развернуться, дабы я полюбовался его угрожающим видом.

– Без казака ты никто.

Смешанные с рычанием слова я разобрал с трудом, но ответить на них не успел – лишь сокрушенно, даже с некоторой жалостью, покачал головой.

За спиной оборотня уже привычно для меня сгустилась ночная тень. Тело волколака выгнулось неестественной дугой. Грозный рык сначала перешел в испуганный, а затем вовсе вылился в жалкий скулеж. Последний выдох оборотня иссяк с обычным человеческим криком.

Смотреть на то, как кормится вампир, мне не хотелось, так что я просто отвернулся. А остановить его у меня попросту не хватило смелости. Так что Мыкола оторвался от недобровольного донора, только когда полностью насытился. Последствия этой кормежки выглядели не так впечатляюще, как жертвы высших вампиров: с виду обычный труп.

– Как ты понял, что мне грозит опасность? – стараясь не показать своего страха, спросил я.

– Видчув, – односложно ответил вампир и уставился на меня своим пустым взглядом.

Даже не представляю, с какой скоростью он несся ко мне на помощь. Судя по собственным ощущениям, с момента атаки на втором этаже до эффектного появления сего персонажа прошло не так уж много времени.

Подобные мысли заставили меня кое-что пересмотреть в своих же решениях:

– Знаешь что, завтра я закажу срубить баню на заднем дворе, там ты и поселишься.

Мыкола никак не отреагировал на это заявление, а вот реакция Кузьмича была довольно бурной. Из разбитого окна вылетело полено и едва не угодило вампиру в голову. Впрочем, с его реакцией это вообще не проблема.

– Кузьмич, имей совесть! Я же сказал, на заднем дворе. Ты еще объяви своей собственностью весь квартал, – возмутился я и тут же, охнув, вспомнил о других своих домочадцах.

К счастью, последний вопль оборотня был так страшен, что один из двоих осаждавших каморку оружейника шатунов сбежал. Второй остался на месте по причине собственной смерти. И вообще в нашем гараже-конюшне дела шли даже более драматично, чем у меня. Леонард Сылыч своим воем и демоническими прыжками отвлекал супостатов, а забаррикадировавшийся в каморке Корней Васильевич добавлял хаоса грохотом крупнокалиберного карамультука.

Точку в этом бедламе поставил, как ни странно, Орлик. Когда взвыл оборотень, конь окончательно разломал свой станок и все же пришиб копытом последнего супостата. Правда, при этом схлопотал пулю в круп, но вроде ранение не такое уж серьезное.