Кристина Перес - Сладкие черные волны [litres с оптимизированной обложкой]

– Жены нет, – сказал он с мягким смехом, не выпуская ее руки. – И родителей нет, – добавил он, и она услышала тоску в его голосе. – Только дядя.

Бранвен наклонилась к Тантрису.

– Почему?

Горе исказило черты его лица.

– Иверикские налетчики. – Его голос сделался холодным, как смерть. – Моя мать умерла в ту же ночь, когда был убит мой отец. Лорд Морхольт, брат королевы Эсильты, забирал жителей в качестве дани. Детей . Мой отец защищал их, как доблестный воин Картагона.

Бранвен хотелось сбежать. Позор пронзил ее. Не только ее семья была разрушена, но и его тоже. И бесчисленное множество других. Тантрис даже не знал своих родителей. И ее собственный дядя был инструментом этого разрушения.

– Ты необычно немногословна, Эмер.

В этот момент Бранвен чуть не назвала ему свое истинное имя.

Но тогда Тантрис узнает, что ее тетя – королева, и что ее семья несет ответственность за пролитие крови на полях Керныва. И Тантрис ее возненавидит. А она не могла свыкнуться с мыслью, что он ее возненавидит.

– Я не знаю, что сказать, – пробормотала она, не зная, куда деть глаза.

Его плечи поникли от горя.

– Наши соотечественники гибли так же, как и твои. Они добились равного разрушения. – Тантрис осторожно откинул голову назад. Пламя отражалось в его темно-коричневых зрачках, и это выглядело совершенно очаровательно.

– Надеюсь, я нашла друга во враге, – хрипло сказала Бранвен.

– Ты нашла больше, и я никогда не смогу стать твоим врагом.

Кровь громко пульсировала в ее ушах. Она поверила ему. Она поверила ему, но она должна уйти – она знала, что должна.

– Эмер . – Тантрис произнес ее имя так близко к ее губам, что оно обрело форму и резануло ее.

Она не хотела, чтобы он произносил вымышленное имя, прежде чем поцеловать. Она не хотела, чтобы он поцеловал Эмер. Ей хотелось, чтобы Тантрис поцеловал ее, Бранвен, и она отшатнулась.

– Прости меня, – сказал он, вскакивая на ноги. – Я немного забылся.

Он провел рукой по своим темным кудрям, слегка рванув за них в ярости на себя.

– Не за что просить прощения, – заверила его Бранвен, потому что так оно и было. Во всяком случае, это она лгала ему. Именно она нуждалась в прощении. Немного неловко улыбаясь, она спросила: – Как насчет песни?

Черты его лица смягчились.

– Поистине, – сказал Тантрис, – у тебя благороднейшее сердце.

«Или самое эгоистичное», – подумала девушка.

Он хлопнул в ладоши, когда к нему пришла идея.

– Я знаю одну балладу. Она про твою тезку, – сказал он, поклонившись. Немного лукавства вернулось в его голос. – «Единственная ревность Эмер»!

Бранвен рассмеялась, и он прошелся по струнам. Она выбрала Эмер для своего имени в тот день на берегу, потому что та была самой известной героиней Ивериу.

– Откуда ты так хорошо говоришь на моем языке, Тантрис? И знаешь наши истории?

– Я же сказал, что люблю поэзию. А иверикская поэзия прекрасна. – Он посмотрел на нее. – Как и женщины Ивериу.

Бранвен опустила глаза. Он начал петь.

Преклонение перед Эмер Пса Уладцтира, самого неистового из иверикских воинов, было известно всему королевству. Пёс возвращался после тренировки с женщиной-воином Скатак, когда повстречал Эмер, и в тот же миг был словно громом поражен.

В легендах Эмер всегда была блондинкой. Бранвен бросила взгляд на Тантриса. Он ответил хитрой улыбкой. Он изменил слова только для нее. «Эсси по достоинству оценила бы его талант, – подумала девушка, – но, конечно же, они никогда не смогут встретиться». Потому что Тантрис никогда не мог стать частью мира Бранвен.

Продолжая петь о том, как Пёс избавил Эмер от мужчины, которому та была обещана, поэт быстро перебирал струны пальцами. Бранвен не могла не отметить, как они были изящны. Его пение переросло в крещендо, когда он добрался до ее любимой части истории: богиня Фанд соблазняет Пса, заманив его в Другой мир, и Эмер борется с ней, угрожая богине серебряным клинком.

В тот момент, когда в песне Эмер спасала Пса из Другого мира, по спине Бранвен пробежала дрожь предчувствия. Что-то было не так. Она поднялась на ноги, приложив палец к губам. Тантрис тут же прекратил играть.

Девушка не могла объяснить это, но она знала, что они в опасности. Дрожь была предупреждением. Она велела Тантрису уйти. Тот покачал головой. Страх опалял каждый нерв Бранвен. Она ткнула указательным пальцем в самый темный, самый дальний край пещеры и выдохнула: «Пожалуйста». После нескольких секунд безмолвной битвы взглядов, Тантрис вздохнул и скользнул в темноту.

Сжав зубы, Бранвен шагнула к выходу из пещеры, наклонилась, чтобы не оцарапаться о шиповник.

– Кин! – Ее голос звучал слишком высоко. «Постарайся не волноваться, Бранвен». Вдохнув, она спросила: – Что ты здесь делаешь?

– Я мог бы спросить тебя о том же. – Воин держал в руке факел, освещающий его суровое лицо. Затем он улыбнулся, почти застенчиво, и девушка перехватила инициативу:

– Я первая спросила.

– Тебя искала принцесса Эсильта.

– О, – легкомысленно начала Бранвен, – ты же понимаешь, что скорее всего она послала тебя найти меня, чтобы остаться наедине с Диармайдом?

Кин перестал улыбаться.

– Я знаю, моя леди. Хотя я сам вызвался, чтобы провести время наедине с тобой.

Ее брови поползли вверх. Кин никогда так смело не говорил с ней. Неужели, находясь за пределами замка, он может позволять себе говорить более свободно?

Воин кашлянул в кулак, – казалось, осознал свою ошибку:

– Но зато я принес хорошие новости. Сирша очнулась. И она зовет тебя.

Страх за Тантриса на мгновение улетучился, и широкая улыбка просияла на лице Бранвен.

– Это самая чудесная новость из всех возможных, Кин!

– Тогда я рад быть тем, кто доставил ее.

– Спасибо. Большое тебе спасибо. – Они наслаждались мгновением восторга, прежде чем Бранвен задумалась: – Но откуда ты узнал, где меня найти?

Кин переступил с ноги на ногу.

– Принцесса – не единственная, за кем я слежу.

«О, нет». Конечно, нет. Сколько раз Тантрис мог быть разоблачен из-за Бранвен! Как она была беспечна! Ей казалось, что она так осторожна, так умна, – но она привела королевскую гвардию прямо к дверям убежища кернывмана.

Внезапно сквозь свисающие лианы пробралась лиса и затявкала на них. Кин удивленно рассмеялся. Впрочем, гвардеец был не так удивлен, как Бранвен. Ее сердце остановилось и снова заколотилось. Откуда вдруг материализовалась лиса, если пещера не была входом в Другой мир?

– Кто это у нас здесь? – спросил Кин.

Оправившись от неожиданности, Бранвен сказала: