Алексей Пехов - Талорис [litres, авторский текст]

Внезапно Эрек, о котором все забыли, страшно закричал, держась руками за голову, и земля вокруг него «выгорала», становилась угольно-черной. Щупальце от этой кляксы протянулось к телу Алессио, и оно приподнялось, покрываясь странной угольной коркой, рыча, дергаясь, меняясь, превращаясь в высокое человекоподобное существо с горящими синими глазами.

Оно подняло свой меч и шагнуло к Мильвио, закрывая собой убегающего шаутта.

Где-то в городе раздался высокий вой, так, словно кричит раненый кит, а затем раздался многоголосый человеческий вопль, полный ужаса.

В Скалзь пришли та сторона и тот, кто своим именем указал ей тропу.

Удивительно, как мы зависимы от тех или иных вещей. Когда они рядом, в нас появляется уверенность в собственных силах. Способность сделать то, что в иных случаях оказалось бы совершенно невозможным. И мое утверждение относится не только к обычным людям. Таувины, некроманты, даже великие волшебники, хоть и обладали даром пробуждать магию, никогда не чурались использовать уникальные вещи, которые мы привыкли называть артефактами. Веер Тиона – самый известный из подобных предметов, и мы с вами, все, прекрасно понимаем, что о множестве иных артефактов мы ничего не слышали. К сожалению, в нашу Эпоху Забвения они исчезли с лица земли и их разучились делать…

Когда муж напивался и мог встать из-за стола без помощи слуг, то порой приходил к ее спальне, стучал в запертую дверь, затем ломился, а потом заплетающимся языком называл трусливой дурой.

– Ты оскорбляешь моих благородных предков! – орало это убожество.

Право, ни дня не проходило, чтобы Бланка не порадовалась, что убила его, устроив тот заговор. Он был ничтожеством, которое слишком много пило и слишком часто пускало в ход кулаки. И, как всегда, «любимый муж» ошибался.

Она не была труслива. Скорее наоборот. Всегда делала то, что требовалось, не тушевалась перед опасностью и, раз приняв решение, двигалась к цели, пока не осуществляла ее, даже если это грозило крайне неприятными последствиями. Отец, к примеру, знал об этом, и она надеялась, что гордился ее смелостью. И дурой Бланка Эрбет тоже не являлась. Скорее расчетлива и логична, чем глупа и безалаберна.

Но в худший день своей жизни она поняла, что все-таки ее покойный муженек, да сожрут его дух шаутты на той стороне, оказался совершенно прав. Она дура. Потому что, несмотря на весь свой ум и опыт, не смогла раскусить тех, кому желала отомстить за смерть семьи. Думала, что имеет дело с опасными людьми, которых все же сможет обвести вокруг пальца, но в итоге, точно маленькая синичка, угодила в расставленный силок, а ловчий обошелся с ней просто и бесцеремонно, как с ничего не значащей вещью.

Вещью. А после смерти мужа Бланка решила, что никто не посмеет обращаться с ней словно с бездушным предметом. Но случилось иначе.

Проклятый Сегу, человек с противным высоким голосом, вырезал ей глаза, ослепил, превратил в беспомощную калеку. Она отомстила, даже будучи слабой, отправив к праотцам, но Шрева убили не ее руки. Впрочем… плевать на этого смуглого голубоглазого ублюдка, раз отец и братья в итоге оказались отомщены.

В том лесу, в городе эйвов, Бланка в какой-то момент оказалась в компании одних лишь трупов. Прижавшись спиной к холодному бортику бассейна, женщина слушала ночь. Стрекот насекомых, шепот странных существ, переплетающийся с шелестом ветвей и внезапными криками потревоженных птиц.

А еще кричали люди. Где-то совсем далеко. Преследователи и те, кто убегал. Ей слышались отголоски боя, звон стали, странный рев, рокот, грохот. Затем все стихло, и она снова осталась наедине с лесом.

Сперва она знала, что никуда не сможет убежать, слишком беспомощна и Шрев, когда вернется, быстро догонит беглянку. Затем, когда мучитель не возвратился, когда не вернулся никто , Бланка окончательно осознала – она совершенно одна, и ее тяготила мысль о голодной смерти в глубине чащи, в которой в прошлую эпоху жили эйвы.

В уме она перебрала множество вариантов, понимая, что все равно погибнет – и для того, чтобы это случилось, не нужно никуда уходить, выбиваясь из сил. Бланка не желала свалиться в какой-нибудь овраг и встретить последние часы с переломанными костями.

Она обшарила тело Сегу, нашла сумку, в ней немного еды. Поела, напилась из бассейна, вновь села на землю. Решив «уйти» довольно быстро, подобрала кинжал, и теперь-то все, что требовалось – полоснуть себя по шее.

Уж куда лучше, чем сдохнуть от голода или зубов дикого зверья.

Но… не смогла. Подумала, а муж-то был опять прав и она труслива. Затем успокоила себя, что еще рано сводить счеты с жизнью и уснула. Проснулась, когда вокруг была глубокая ночь, судя по опустившейся прохладе и стрекоту насекомых. Вокруг кто-то шебуршился, бормотал, и женщина догадалась, что непонятные лесные существа ползают по телам погибших, ворча и ругаясь друг на друга.

Остаток ночи слепая просидела не шевелясь, вздрагивая от любого шороха, но ею никто не заинтересовался. Потом Бланка услышала шаги и женский голос – голос не самый красивый и немного хриплый, который произнес с изяществом старой вороны:

– Ну надо же! Тебе удалось прикончить Сегу, девочка. Яд, полагаю. Хм… Алая тихоня, судя по цвету его кожи. – Кажется, незнакомка присела неподалеку, как видно рассматривая тело. – Неплохо ты над ним поработала кинжалом. Небось сильно тебе насолил, а? При жизни он был еще тем ублюдком, так что поделом.

Эта женщина знала Сегу, она была из тех, за кем они гнались. Но Бланке оставалось только догадываться, принесет ли новое знакомство ей пользу или беду, поэтому на всякий случай выставила перед собой клинок.

Женщина хмыкнула:

– Ну-ну, рыжая. Вот давай без этого. Хотела бы я тебе причинить зло, давно бы сделала. Ты беспомощнее слепого котенка.

– Шрев…

– Мертв.

Она заплакала, сама удивляясь тому, что может плакать, потеряв глаза.

– Ну-ну… – Собеседница, кажется, удивилась внезапной смене ее настроения. – У нас есть еда и огонь. И твоя повязка на глазах выглядит ужасно, надо позаботиться о том, чтобы рана осталась чистой. Идем же.

Так у Бланки Эрбет появились новый «друзья». Лавиани, Мильвио и Шерон. Они оказались добры к ней и проявили заботу, хотя и не обязаны были этого делать. И ничего не спрашивали, лишь пообещали, что выведут из леса, смогут отправить домой, в Варен. Она очень хотела вернуться в свое поместье, оказаться в комфорте и подумать о том, как заново собрать свою жизнь.

Но судьба распорядилась иначе. После долгих дней в доме эйвов, когда они ждали возвращения Тэо, начался еще более долгий путь на юг. Ее вели, в основном Шерон, взявшая на себя заботу о новой спутнице. Госпожа Эрбет на одной из стоянок, нащупав ремень сумки, забрала ее себе, оценив тяжесть и сказав: