Эшли Дьюал - Полуночная буря [litres]

Вольфман выпучил глаза и прохрипел:

– Хочешь познакомить его со своим героем? Жаль, что Атолл не увидел вашего танца.

– Какого именно? – Эльба вздернула подбородок. – С вашего позволения я танцевала со многими кавалерами. О ком конкретно вы говорите?

– Насмехаешься надо мной?

– Ничуть.

– Нестрашно. – Вольфман остановился в нескольких дюймах от Эльбы. Его глаза, налитые откровенной злобой и обидой, блеснули свирепым огнем. – Всего лишь каждый человек, находившийся в малом зале, теперь перемывает мои косточки.

Грудь Эльбы тяжело вздымалась и опускалась. Она пролепетала:

– Я не понимаю, о чем…

Цепкие пальцы схватили Эльбу за плечи, и Вольфман резко дернул ее на себя. Она в ужасе вскрикнула, а Вольфман навис над ней, словно грозовая туча. Паника охватила девушку, она попыталась отстраниться, но юный король сжал ее еще крепче и процедил:

– Что ты себе позволяешь? В моем замке, при моих людях!

– О чем вы говорите?

– Меня и так считают никчемным мальчишкой, и даже наш союз не переубедил этих безмозглых коршунов, выступающих против разбавления благородной крови Первых Людей! А теперь они точно знают… О да, они просто уверены, что я смешон .

– Вы делаете мне больно!

– Я? – Вольфман подался вперед и прижал Эльбу к ледяной стене так, что она ударилась о нее головой. – Это ты сделала мне больно, когда на глазах у всего двора пожирала того летающего оборванца взглядом.

– Я не делала ничего подобного!

– И не понимаешь, как все это выглядело со стороны? – Вольфман уже кричал, брызгая слюной. – Не понимаешь? – От него сильно пахло винома, а в мутных глазах плавал огонь. – Я твой супруг, твой законный супруг! Все это, – он жадно провел по ее телу руками, отчего она оскорблено отвернулась, – все это принадлежит мне . И если я хочу чтобы ты танцевала – ты танцуешь. Но для меня.

– Я сделала то, что вы мне велели.

– Если бы люди в малом зале неожиданно испарились, ты бы сделала мне бастарда.

– Не смейте, – Эльба в ярости взглянула на мужа, – не смейте так говорить!

– Ты запрещаешь мне?

– Да.

– Что ты о себе возомнила?

– Я ваша супруга, а не ваша вещь.

– Супруга?!

Безумие – именно его увидела Эльба в глазах короля. Она затаила дыхание, а Вольфман внезапно порывисто рванулся к ней всем своим телом. Девушка вжалась в стену, ее глаза налились ужасом. Костлявое тело короля врезалось в нее, будто кувалда, вышибая весь воздух из легких.

– Тогда выполни свой супружеский долг!

Вольфман рванул ворот ее платья, поцарапав шею. Ткань резко разошлась по швам, обнажив кожу, и Эльба закричала:

– Не смейте!

Король закрыл ей рот ладонью, прижимаясь горячими губами к ее лицу, шее, и она отчаянно зажмурилась. Эльба попыталась вырваться, но он лишь крепче стиснул ее.

– Что тебе не нравится? – шипел он, и из глаз Эльбы хлынули слезы. – Может быть, для начала мне стоило пригласить тебя на танец?

– Нет!

– Я веду себя как дикарь? – Он намотал волосы Эльбы на кулак и дернул вниз, чтобы ее губы оказались прямо перед ним. – Я похож на летающего человека?

– Прекратите!

– Почему? Почему я должен прекратить?

Вольфман обхватил лицо Эльбы руками и сжал его так крепко, что кожа на ее щеках и подбородке покраснела. Он стоял напротив нее, разъяренный и опьяневший, и его глаза казались глубоко несчастными. Все звуки исчезли. Лишь огонь пылал в древнем камине.

– Потому что, – прошипела Эльба, набрав в легкие воздуха, – когда в прошлый раз мужчина пытался сорвать с меня одежду, я перерезала ему горло.

Вольфман растерялся. Он заморгал редкими ресницами и пролепетал:

– Ты… ты не имеешь права так со мной говорить. Я твой король.

– Я разговариваю не с королем, а с животным.

Вольфман застыл.

Он вдруг испугался сам себя. Его руки налились тяжестью, ноги онемели.

Во мгновение ока его свирепость испарилась, уступив место глубокому смятению. Он посмотрел на Эльбу и почувствовал, как грудь сжалась. Вольфман пошатнулся, попытался восстановить равновесие, но понял, что теряет контроль над своим телом.

– Эльба…

Вольфман зашелся кашлем и протянул перед собой руку, чтобы за что-то ухватиться, однако нащупал лишь пустоту. Он неуклюже повалился, ударившись коленями о ледяной пол.

– Эльба, – корчась от боли, позвал он, – Эльба!

Девушка не шевелилась. Она смотрела на взмокшего от пота юного короля, высоко подняв голову и тяжело дыша. Царапины на шее и груди горели. Слезы высохли, а обида превратилась в презрение.

– Воды, – просил Вольфман. – Прошу, воды!

Но Эльба стояла, не шевелясь.

Нейрис предупреждала, что танец Эльбы и Аргона не пришелся королю по вкусу. Он разозлился и заревновал. В нем заговорила кровь Барлотомеев – ярых собственников, – как и в Эльбе говорила упрямая кровь Полуночных. Кто из них перешел черту?

Кулаки Эльбы разжались, плечи опустились. Она налила воды в серебряный кубок и присела рядом с мужем на корточки.

– Вот, – ее голос все еще был хриплым, – пейте.

Вольфман жадно припал губами к кубку, прикрыв глаза и сопя. Сейчас он был похож на побитого пса. Возможно, когда на плечах Вольфмана Барлотомея не лежала власть над целой страной, он был добрым и справедливым юношей. Сейчас власть превращала его в уродливого человека.

– Поднимайтесь. – Эльба помогла супругу встать и закинула его худую руку себе на плечо. Он повис на ней, застонав от боли. – Я помогу вам.

– Мне нечем дышать…

– Все в порядке.

– Я устал, – лепетал Вольфман, – я так устал.

Эльба уложила его на широкую постель и прикрыла волчьей шкурой. Вольфман пробормотал себе что-то под нос, а она поставила кубок с водой на столик.

Уйти или остаться? Быть Эльбой Барлотомей или Эльбой Полуночной?

Пальцы мужа обхватили ее запястье, словно оковы. Откуда он нашел в себе силы? Эльба перевела на него растерянный взгляд, а он прошептал одними губами:

– Не уходи. – Она опустила плечи, а он тверже проговорил: – Не смей уходить.

В горле неприятно защипало, глаза заволокла мутная пелена. Эльба медленно опустилась на холодные простыни, коснулась щекой перины и крепко зажмурилась, едва руки Вольфмана заключили ее в ловушку. Она почувствовала его горячее дыхание на своей шее.

– Не смей, – повторил он, все крепче и крепче сжимая ее в объятиях, – не смей.

Эльба испуганно открыла глаза и выдохнула. Где она находилась? Кто ее окружал? Она ощутила себя такой одинокой, что сердце заныло от боли, а затем закрыла глаза и обессиленно покорилась судьбе.

Аргон проснулся на рассвете. Рассвет здесь был совершенно иным.

Казалось, до неба не дотянуться рукой, а ведь сильфы привыкли не тянуться к небу, а жить в нем. Ни границ, ни четкого горизонта. Лишь бесконечный океан и синяя дымка, коридор из облаков. Здесь, в Вудстоуне, свобода была заперта в высоких стенах: восток и запад, север и юг. Станхенг окружали величественные каменные массивы, они защищали его и душили, будто силки. Огороженные заборами дома, огороженный стеной замок. Все живое находилось в каменном плену, но никто не рвался наружу. Станхенгцы верили, что крепость – их убежище, а не клетка.