Георгий Лопатин - Потрясатель: Божественный уровень. Схватка за Даронар. Потрясатель вселенной [сборник litres с оптимизированной обложкой]

– Мы справились, отец! – отчитался Спартак мгновение спустя.

– Я в вас не сомневался!

– Проклятье!!! – с обидой в голосе взвыл бог-хаосит.

Трасскор стремительно терял силы. Да, вот еще одна неприятность от связи с Хаосом. После прекращения прямой подпитки от него наступает мощнейший откат. А он к тому же еще явно превысил лимит по времени слияния с Хаосом, и это также отразилось на нем не лучшим образом, начался процесс выжигания… Трасскору даже никак не компенсировать эту жестокую ломку массовыми жертвоприношениями.

– Что, думаешь, победил меня?! – с ненавистью прохрипел бог-хаосит, страдальчески морщась от невыносимой боли.

Все его тело то и дело пробивала сильная судорога, так что раздавался треск костей и хитина. С его телом вообще творилось что-то невообразимое. То один кусок плоти, то другой вдруг трансформировался, вздувался огромным прыщом, появлялись какие-то отростки, потом они то сгнивали, стекая отвратной серо-буро-малиновой жижей, то превращались в прах… Выглядело это все в высшей степени отвратительно, как, собственно, всегда выглядит Хаос.

Я несколько неуверенно кивнул, очень уж его заявление многозначительным получилось.

– А вот хрен тебе!!!

В следующий миг Трасскор сделал себе натуральное харакири.

– Епта… – выдохнул я потрясенно.

Бог, совершающий самоубийство – это, знаете ли, событие, мягко говоря, не из рядовых, и, надо полагать, с очень далеко идущими последствиями, особенно если он хаосит…

– Я заберу тебя с собой в Хаос! – прохрипел он из последних сил, пуская кровавые пузыри.

Трасскор надсадно засмеялся, то и дело срываясь на кашель, а я заметался, не зная, что делать. Астрал мира начало жутко корежить, не предвещая ничего хорошего, тут и провидцем быть не надо. Будь я один, то, наверное, сумел бы сбежать, но сделать ноги сейчас – это бросить Спартака и Геракла, я уже молчу про смертных. А я этого сделать не мог, не только из-за того, что они мои сыновья и жены потом мне мозг съедят за гибель детей, но и просто из-за взятой на себя роли бога Защитника. И я должен был их всех защитить. И защищал.

– Спартак! Геракл! Полная эвакуация!! Немедленно!!!

Сыновья спорить не стали и отдали соответствующие приказы. Да и что еще остается делать, как не бежать без оглядки с планеты, которую в буквальном смысле слова начало рвать на куски? Разрушались горы, плодородные поля обращались в пустыни, в пустынях вырастали новые горы, взрывались вулканы, провоцируя пирокластические потоки и выплескивая лаву, поднимались новые и тонули старые острова в морях и океанах, иссыхали озера, реки меняли русла, а то и вовсе начинали течь вспять, и так далее, и тому подобное…

А тут еще новые прорывы Хаоса появились. В общем, дело труба.

С планеты лихорадочно стартовали битком набитые не только войсками, но и спасающимися аборигенами шаттлы, тем более что от големов и скелетонов после битвы с порождениями Хаоса почти ничего не осталось и места на десантных кораблях более чем хватало.

Лихорадочно работали корабельные телепорты, также выхватывая население иногда целыми деревнями. К несчастью, не всегда это удавалось, всплески энергии сбивали настройки заклинаний и в лучшем случае телепорт не срабатывал, а в худшем… хуже просто некуда.

Чтобы дать им больше времени на эвакуацию, я начал вливать собственную Силу в Трасскора, потому как стоит только ему окончательно откинуть свои хитиновые лапы, как наступит всеобщий Армагеддон. Вот только сил у меня после драки и так немного оставалось, и Трасскор впитывал ману как пересушенная губка.

Несмотря на все мои усилия, астрал начало рвать на части. Астральные твари бросились во все стороны, а некоторые обезумевшие, наоборот, рванули навстречу, желая вселиться в разумных. А это плохо, одержимые на транспортных кораблях нам совсем ни к чему.

– Спартак, немедленно стартуй! Времени совсем не осталось!

Спартак понятливо кивнул, и, несмотря на то что еще далеко не все шаттлы с войсками и беженцами состыковались с носителями, корабли начали исчезать один за другим.

Как только исчез последний корабль, флагман, подобрав еще несколько транспортов (тут Спартак все же не удержался от выпендрежа), я перестал вливать силу в Трасскора, и это словно послужило командой для финала Судного дня.

Планета рванула, как граната, астрал взбаламутило, загрязнив его Хаосом, я ощутил себя серфингистом, что не устоял на доске, находясь на гребне волны, и эта волна меня поглотила, начав беспорядочно крутить и вертеть внутри себя, пытаясь то сплющить, то разорвать на мелкие кусочки, и не было сил вырваться из этого беснующегося потока…

– Кирьиил… – выдохнула с болью в голосе Галлогала-Зеленоглазка.

Остальные богини в этот момент также оставили все свои дела, ощутив разрыв связи с мужем.

Не сговариваясь, они все тут же собрались в главной зале его астрального замка.

Все молчали, лишь переглядывались между собой. Все понимали, что мог означать этот обрыв, ведь такое они уже ощущали однажды.

– Не впервой, – излишне бодрым тоном сказала Олграна. – Вытянули в первый раз, вытянем и во второй…

– Только не это… – выдавила из себя Арсилена, высказав общую мысль.

– Спартак, что произошло?! – дотянувшись к своему сыну, спросила Шизофрения.

В ответ пришла ужасающая картина того, что сотворил Трасскор, что в результате случилось с миром и чем все закончилось после его самоубийства – глобальным прорывом изначального Хаоса.

А если верховный бог и их муж не вернулся до сих пор, то это значит только одно…

– Я не чувствую его в Тартаре… – сказала Лития, богиня смерти.

– И алтари в его храмах не разрушились! – с надеждой в лучшее отметила Алисилиель.

– Это ничего не значит, когда дело связано с Хаосом, – глухо сказала демонесса Хайллейса.

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась Тамгария.

– Если его поглотил Хаос, то… на то он и Хаос.

– Нет, этого не может быть! – в ужасе воскликнула гоблинка. – Его не мог поглотить Хаос! Не мог!!!

Орчанка схватила беснующуюся в истерике гоблинку, хотя ей самой было хуже некуда. Еще никто и никогда не вытягивал поглощенных Хаосом богов обратно.

– Конечно, не может, малышка… он и не из таких передряг выходил, и из этой выйдет… Надо только верить, что все будет хорошо…

– Но надо же что-то делать…

– А что мы в наших условиях и нашими силами можем поделать? Ровным счетом ничего. Все, что нам остается – это надеяться, верить и ждать.

И где это я?

Я огляделся, несмотря на ноющую боль во всем теле, что обострялась при любом движении становясь колюще-пульсирующей и жгущей, извернулся кое-как, но ничего нового вокруг себя, помимо уже виденного, не обнаружил.