Александра Лисина - Вожак [litres]

Ночью Гончая снова покинула лагерь. Однако на этот раз Шира с собой, как ни странно, не взяла. Лакр, проводив Белку раздосадованным взглядом, тут же попробовал ее догнать и задать миллион вопросов, которые с самого утра вертелись на языке, но не тут-то было: барьер при приближении ланнийца зашевелился, а потом угрожающе ощетинился острыми колючками, словно сказал: «Назад!»

Лакр попытался прорваться еще раз, однако кордон снова приподнял колючие ветви, после чего внушительно выгнулся навстречу, зашелестел листвой и наконец расцвел крупными желтыми цветками.

– Осторожнее, – предупредил Шир, благоразумно не приближаясь к деревьям. – Не вздумай вдохнуть пыльцу, иначе утром не добудимся. А вон на тех шипах есть еще и яд, который обездвижит тебя на половину ночи. Убить не убьет, конечно, но можешь мне поверить – ощущения не из приятных. Особенно потому, что разум этот яд оставляет кристально чистым.

Лакр, углядев на ближних ветках крохотные желтые капельки, которых секунду назад и в помине не было, быстро сообразил, что угроза реальна, и с ворчанием отступил.

– Правильно, – усмехнулся охотник. Сам он сидел поодаль, на приличном расстоянии от барьера, прислонившись спиной к какому-то валуну, чтобы ни колючки, ни пыльца его не затронули. – Сегодня хмер поблизости нет, охранять некому, так что избавить тебя от твари вроде пересмешника или какой другой напасти никто не сможет.

– А ты на что?

– Мне не велено выходить.

– Даже если меня там жрать начнут, тоже не пойдешь?

– Нет.

– Тьфу, – с отвращением отвернулся Лакр, поняв, что ничего не добьется. – Может, я просто убедиться хотел, что тут есть запасной выход? На случай, если кое у кого вдруг ум за разум зайдет и проснутся звериные инстинкты!

– Не бойся, не проснутся, – по-волчьи усмехнулся Шир. – Пока я человек, волк во мне дремлет, и наоборот. Могу неделями не спать, ныряя из личины в личину: пока одна половина бодрствует, вторая будет отсыпаться.

– Очень удобно, – съязвил рыжий, с досадой отходя от деревьев. – И что, все ваши так?

– Разумеется.

– Весело живете, – пробормотал Лакр, усаживаясь рядом с Тергом. – А что будет, если не дать тебе перекинуться в полнолуние?

Шир независимо пожал плечами.

– Я же не оборотень, чтобы от луны зависеть. Могу перекинуться, могу остаться таким, как есть. Мне не мешает личина.

– Каково это – быть зверем? – неожиданно заинтересовался Картис. – Что-то меняется, когда перекидываешься?

– Слух, зрение, обоняние… все становится очень четким. Так, будто до этого ты смотрел на мир сквозь мутное стекло. Да и тело совсем другое – сильное, быстрое, не чета некоторым.

– Лапы, случаем, не мешают? – невинно полюбопытствовал Лакр. – Нет? А зубы? Когти? Хвост?

Шир только усмехнулся.

– А тебе? Плохому танцору, как говорится…

– Я человек, – с достоинством отозвался рыжий.

– Я тоже. Местами. Зато когда я волк, такие мелочи меня не заботят: что на двух ногах, что на четырех – без разницы.

– А как насчет всего остального? При смене облика память сохраняется полностью? – вмешался в разговор Тирриниэль. – Насколько я знаю, оборотни о прошлой жизни не помнят, а ты?

– Помню, – спокойно отозвался охотник, устраиваясь поудобнее. – Все помню, что делал, с кем говорил, что пообещал, что на завтрак жевал… даже то, что я – человек и почему-то умею ходить на задних лапах. Просто это становится не особенно важным. Так, краем сознания отмечаю, что есть у меня еще одна половинка со странными принципами, но большого значения не придаю, за исключением случаев, когда наши мысли совпадают. Так же и с волком: я знаю, что он внутри; знаю, что все слышит и понимает, чувствую, когда он голоден, но знаю и то, что он не возьмет верх, пока я этого не пожелаю.

Ланниэль заинтересованно подался вперед.

– А перекидываться больно?

– Почти нет.

– Сознание при этом не теряешь?

– Еще не хватало! – пренебрежительно фыркнул охотник. – Что я, девка, чтобы в обморок грохаться?

– Ну, хорошо. А как насчет шерсти? Что чувствуешь, когда расти начинает?

– Щекотно. И десны чешутся, если зубы режутся слишком быстро, а в остальном терпимо.

– А как ты его зовешь? В смысле волка, конечно, – нетерпеливо заерзал на своем месте Лакр. – Ну, свистишь там? Или шепчешь чего? Может, выть начинаешь?

Шир от таких предположений даже закашлялся.

– Дурень, зачем мне выть-то? Чтобы пересмешников окрестных пугать? Или хмер очаровывать? Нет, конечно! Просто закрываю глаза и зову. Он приходит. А потом я засыпаю и отдаю ему свое тело.

– Не боишься, что одолеет? – неожиданно хмыкнул Тирриниэль.

– Нет, – качнул головой Шир. – Он живет во мне точно так же, как я живу в нем. Если кто-то из нас сорвется или решит остаться один, то погибнем оба. Не знаю, это как-то связано с магией крови, но подробности лучше у Бел спросить или у наших владык: это они проводят инициацию.

Лакр округлил глаза.

– Хочешь сказать, Белка при этом присутствует и в подробностях наблюдает, как вас корежит?!

– Она приходит на каждую инициацию, – серьезно ответил Шир. – Без нее никогда не начинают.

– Но зачем?

– У нее лучше всех получается сдержать нас в первые мгновения, ну, когда все завершается и вместо обычного охотника получается Серый.

Терг озадаченно потер переносицу.

– Хочешь сказать, она помогает вам не сорваться?

– Точно. В первый раз нам сложно: новый мир, новые ощущения, память о прежней жизни при первом перевоплощении недоступна, а желаний-то о-го-го как много. И потянуться, и удрать от остроухих типов, от которых буквально несет магией, и загрызть кого-нибудь, потому что голод поистине зверский, а иногда даже хочется найти себе па… короче, слишком много всего обрушивается. Некоторые с непривычки и кинуться могут. А Бел… – По губам охотника скользнула странная улыбка. – Еще ни разу не было, чтобы она кого-то упустила. Как рыкнет, бывало, да как двинет по морде, собьет с ног, а потом швырнет на землю и ткнет носом… но говорит при этом так ласково, так тихо, что поневоле прислушаешься. И как дивно она пахнет…

Шир мечтательно вздохнул.

– Мрр. Никто в мире не пахнет так, как Бел. У эльфов от нее мигом крышу сносит, люди чуют эту магию слабее, но тоже с трудом справляются, а мы… Мы ощущаем ее лучше всех и не поддаемся ее чарам благодаря тому волку, что сидит внутри и всякий раз напоминает о стае.

– Гм, – задумчиво обронил Ланниэль. – Выходит, на самом деле это стая спасает вас от ее силы?

– Когда нас много, то каждому достается лишь малая часть ее магии. А это уже можно вынести. Потому-то мы и стойкие.

– Но сейчас ты один…

– Это не имеет значения, – усмехнулся перевертыш. – Стая поддерживает меня даже на расстоянии.