Григорий Шаргородский - Заблудшая душа [litres, трилогия]

Лоскутное одеяло Вольных Королевств состояло из более чем трех десятков независимых государств, но большинство из них представляло собой небольшие баронства, правители которых объявили себя королями. Порой королевство включало в себя замок сеньора и три-четыре деревушки в небольшой горной долине. Хоть как-то на статус королевства тянули лишь три страны – Нидар, Тирос и Хорт. Эти государства при желании могли бы подгрести под себя мелких соседей, но война в местных условиях была делом очень хлопотным, поэтому вот уже несколько сотен лет сохранялся статус-кво. Дело было в том, что всю территорию Вольных Королевств занимали горы. В центре они были не очень высокими, а вот на границе с Темным Лесом и хтарской степью гигантские горные кряжи, казалось, царапали своими заснеженными вершинами небосклон.

Этот суровый край воспитывал суровых людей – тех самых горцев, которых я спутал с молдаванами из-за папах и безрукавок. А вот характером местные жители совсем не походили на миролюбивых молдаван, впрочем, как и любые горцы моего родного мира.

Местных жителей называли просто горцами, потому что в этом мире больше ни один народ не забирался так высоко над уровнем моря. Они жили мелким скотоводством и наемничеством, которое возникло после общего примирения горных кланов, – действительно, зачем резать глотки друг другу из-за барана или невесты, если можно делать это с инородцами, причем за хорошие деньги. Был, конечно, переходный период в виде разбойных нападений на поселения Нидара. В те непростые времена королевством правил решительный человек. После того как, несмотря на все трудности, войсками Нидара была подчистую вырезана парочка горных родов, совет старейшин решил пойти на переговоры. Теперь Нидар имел солидный доход от посредничества в найме горцев представителями других Вольных Королевств и даже кое-кем из империи.

Конечно, проблемы с горячими детьми гор все-таки были, особенно на торговых тропах, по которым ходили караваны из степи. Об этом меня еще в начале пути предупредили проводники, но я подумал, что караван с товаром – это одно, а вооруженный отряд – совсем другое. И вряд ли кто-то из предводителей горцев станет рисковать своими людьми при таких неверных шансах.

Зря я на это надеялся.

То, что все-таки нашелся отряд то ли совсем отмороженных, то ли оголодавших горцев, стало понятно, когда вслед за камнями очередного камнепада в воздухе засвистели стрелы.

Мы проходили по левому склону горы, которая, в отличие от своих соседок, не имела снежной шапки. Тропа до определенного момента была достаточно широкой, а склон слева покатым. Поломать ноги между средних размеров валунами, конечно, можно, но разбиться насмерть вряд ли. Дальше тропа немного спускалась вниз, выходя под практически отвесную скалу.

Черныш за моей спиной всхрапнул и мотнул головой, стараясь выдернуть из моих ладоней поводья.

– Давай не будем все начинать сначала. Ты уже проходил над пропастью, и ничего не случилось! – возмутился я, немного погрешив против истины. В начале спуска с первого перевала нам довелось пройти по узкому карнизу над горной речкой. Черныша пришлось едва ли не волочить по камням. Проводники перед сложным переходом напоили коней водой с какой-то гадостью, и они вели себя довольно спокойно, а вот для Черныша доза была явно маловатой, но ничего – пробились.

Черныш ответил мне непонимающим взглядом и откровенным страхом в глазах.

Как и в прошлый раз, свою лепту внес Хан. Оба волка шли позади коня. Хан глухо зарычал, что добавило Чернышу решительности. Хорошо, что эти два красавца привыкли друг к другу. Кони вообще очень пугливые животные. Мало того, они склонны к истерии. Будь это другая лошадка из нашего стада, она сиганула бы в пропасть, утащив меня туда же.

Мы с Ханом занимались воспитанием Черныша, поэтому пропустили начало атаки. На грохот камней у меня уже выработался рефлекс, и я тут же прильнул спиной к каменной стене, увлекая за собой коня. Волки повторили наш маневр.

Горцы атаковали с двух сторон – шедшие в арьергарде кронайцы отхлынули назад, к врагам, напавшим с тыла, а проводники и «ящеры» устремились вперед, желая выйти из узкого места для развертывания обороны. В пылу боя про меня как-то забыли. А чего помнить – с одной стороны отвесная скала, с другой обрыв, кто сможет угрожать мне в таких условиях?

Иногда человеку не нужны враги – хватает собственной дурости. Вопли и звон клинков с обеих сторон отвлекли мое внимание. Я быстро перетащил игломет со спины на грудь и, отклонившись от скалы, попытался рассмотреть, что творится впереди, совершенно забыв о камнепаде. Вот мне и «прилетело» увесистым камнем по шлему. Все бы ничего, но рядом был обрыв.

Сознание покинуло меня всего на секунду, но когда оно вернулось, стало понятно, что я уже за кромкой обрыва. Все, на что меня хватило, – это вцепиться в ближайшую неровность. Что там говорят опытные скалолазы? Не смотреть вниз? А зачем смотреть, если уже видел, что лететь придется метров двести, – здесь не поможет самая волшебная броня из всех возможных.

Мои телохранители так увлеклись боем, что и не заметили моей пропажи.

– Шип!!!

Шлем – это очень удобная штука в бою, а вот кричать в нем трудновато.

В ответ на мой вопль послышалось лишь испуганное ржание.

– Черныш! – Пальцы сводило судорогой, а мягкая подкладка бронированной перчатки начала скользить по поверхности камня. – Черныш, скотина такая!!!

Внезапно за кромкой обрыва показалась голова моего скакуна. Поводья, за которые я вел коня, имели достаточную длину, но они сейчас лежали на тропе.

– Сбрось веревку!

Ага, ты бы еще попросил его рассказать теорему Пифагора! Мой конь был верным и очень умным, но это по сравнению с другими лошадьми.

Все, приехали, точнее – полетели. Хотелось просто закрыть глаза и расслабить пальцы – страх приносил практически физическую боль.

Черныш, конечно, не обладал особым умом, но рядом был еще один зверь, чья сообразительность не раз вгоняла меня в ступор. Рядом с мордой коня появилась голова Хана. В зубах волк держал поводья!

Хан практически выплюнул кожаные ремешки, спаренная полутораметровая веревка скользнула по камню, и… ее конец застыл в двадцати сантиметрах от моих рук.

В подобных случаях судьба выбрасывает для человека дополнительную монетку. Если она упадет нужной стороной вверх – мозг сработает как самый мощный компьютер, а нет – черепушка до самой макушки заполнится паникой, отключая даже самый великий ум.

Я буквально слышал, как зазвенела по камню воображаемая монета судьбы, и тут же из глубин памяти всплыло одно слово.

– Чах, Черныш, Чах!

Эти слова я шептал коню, когда заставлял его лечь в яму под маскировочную сетку.