Алексей Лавров - Quantum compita [СИ]

Он спокойно выслушал просьбу Неждана удалить с «Бродяги» ватаги и сам отправлял пацанов на шлюп и пассажира. Что выбор сделан, осознали все. Пушок не мог бросить ватагу, пришлось Эндрю Окошко назначить заместителя и отправить свою ватагу на «Забияку». Сам Пушок воспользовался разрешением Командора, встал у такелажки на колени, Неждан и Плюшевый и не подумали ради него нарушать традиции. Когда ушли последние ватаги, Командор лишь кивком подтвердил приказ эсцесовцев немедленно убираться матросам, безватажным пацанам и мастеровым.

Он отмечал появление слаженности, чёткости в действиях штрафной команды, почувствовал уверенность этого зверя. После первой же вполне успешной репетиции Неждан спросил его невзначай. – Руда, тебе не пора?

Он сделал вид, что не понял. Немногим позже вопрос повторил Плюшевый уже с другими интонациями. – А почему ты ещё здесь? Тебе ж давно пора!

Тогда Руда едва сдержался. Он отчётливо понял, что ребята уже совсем не собираются защищаться, но думал, что главари пока не решились совершенно, надеялся, что своим присутствием сдерживает их от, возможно, рокового шага.

Как последний дурак, зная, что их не удержать, он не мог заставить себя уйти – ведь его уход будет означать «фас»! Он был уверен, что должен скомандовать… только Командор должен это сделать! Руда три последних дня утром говорил себе «сегодня»… а вечером «завтра».

Длинный Джек будто застыл в раздумье – не фыркал, не насмешничал, ничего не понимая, ждал, когда всё само разрешится.

Эпоха парням досталась не только мерзопакостная, но и отвратительно древняя, в частности, в навигации. Секстант и хронометр ещё не изобрели, и во всём отряде никто не мог сказать, где они, чёрт возьми, находятся, и куда их несёт.

Разбирались в астролябии и лунных атласах лишь двое – штурман Доусон и бывший капитан. Причём, к картам и приборам имел доступ только Доусон под присмотром Командора, отчётливо понимая, что незаменимых людей у него нет, замена под нарами в трюме спит и видит, как бы пролезть наверх под охрану, на личное койко-место, к приличной кормёжке и учтивому обращению.

Доусон жил и работал в штурманской конуре рядом с медотсеком, а на мостик выходил лишь в сопровождении Командора и его вооружённых приятелей. Даже при посещении сортира сначала один из сопровождающих зачем-то заглядывал в отверстие, натурально просунув туда голову! И ему не позволяли даже прикрыть дверь!

На «Подарке» и «Забияке» прекрасно понимали, что потерять Командора значит пропасть в океане, или враги убьют, или смерть от жажды и голода. Руда упрямо держал вымпел на «Бродяге» – он уверенно становился настоящим Командором. Длинный Джек восхитился его ловкостью – настоящий властелин реально держит в руке своей жизни подданных!

Они вдвоём, Руда и Джек, решили бросить бунтовщиков в бой… просто бросить, прекрасно отдавая себе в этом отчёт. Кто им эти ребята? Чем они лучше или хуже остальных? Бунт необходимо давить, убить саму идею бунта! Рубить любые головы, в каких бы она не возникла!

Но Командор всё ещё оставался Рудой, даже немного Максимом, и Длинный Джек к собственному невероятному удивлению начал его понимать. Он открыл для себя дружбу – невообразимое для лорда, рыцаря понятие. У него не может, не могло быть друзей – только вассалы, только сюзерен, только долг и верность!

А Руда дружит с Лютом и Чернышом, и с заклятыми врагами, Нежданом и Плюшевым, у него «дружеские отношения» – они хамят, а он в ответ улыбается… будь всё проклято – он, Длинный Джек, лорд и Командор, просто улыбается им, и всё!

Нескладный, застенчивый, закомплексованный парень начал понимать Максима, у него, кажется, у самого появились друзья. Не просто появились, Черныш попросил за своих ребят. Чарли Ёрш, Весельчак Гарри не пожелал становиться атаманом, одним из многих, стал тенью Командора, а его парням идти к другим атаманам или, вообще, к дедушкам было совершенно невозможно.

Жека с дружками сперва попытались создать свою ватагу, но их же всего трое, и никто им больше не нужен, они ушли в штрафники, а Бэси, Билл и Джош стали помощниками Командора во всём, буквально. Они смывали с палубы и стола медотсека кровь, конвоировали штурмана, держали пацанов при операциях – не все ж пациенты состоят в ватагах, пиратам до них нет дела, но лечить-то тоже нужно.

И не всё ж Командору людей резать, порой охота просто подраться – так эти трое всегда рады составить компанию. Они первыми из мальчишек получили настоящие абордажные сабли и приобщились к тайной страсти Командора, Черныша и Люта, к фехтованию.

Вселенная Длинного Джека жутко усложнилась – его, лорда по рождению, рыцаря, пусть и не рукоположенного, но если что сойдёт и приговор суда… так вот его учит быть рыцарем какой-то демон! Всю его жизнь по всем вопросам могло быть лишь одно папино правильное мнение. Отец, конечно, учил сыновей фехтовать, и только папа знал, как стать правильным рыцарем!

Но в том-то и дело, что это было в прошлом, в той жизни, пустой и гулкой, как залы их замка, наполненные призраками и истуканами в никчёмных доспехах – спесью и ложью, коварством и жестокостью, притворством и страхом всех перед всеми.

А здесь на пропитанных кровью, потом и копотью досках, во власти всех стихий, прямо под небом – в ладони Божьей – у него есть настоящая дружба, не придуманный долг и очень важное дело.

Длинный Джек точно знал, что долг Командора – отдать приказ и покинуть «Бродягу». Но он совершенно не представлял, как после этого быть Командором, ведь юный лорд Барри ни секунды не сомневался, что его долг рыцаря – оставаться с присягнувшими ему вассалами до конца. Правильного решения не было, Джек ждал подсказки от демона и дождался, конечно.

С наблюдательного поста спустился Неждан и сказал приказным тоном. – Тебе пора, братец, проваливай!

– Общее построение через склянки. – Скомандовал Командор, как ни в чём не бывало, и прошёл в капкаюту. Приказал своим парням отвести Доусона на мостик, нужно срочно уточнить местоположение отряда.

Когда все вышли, сначала посетил гальюн почему-то с мотком линя. Заглянул в шкаф, достал полную бутылку рому, из потайного отделения извлёк склянку с проверенной в Мадейре микстурой. Налил полную кружку, добавил снадобье и как раз успел поставить всё на место, когда вернулся штурман.

Руда выждал пару минут, пока Доусон запишет результаты, и с кружкой вошёл в его каморку. – Выпейте, старина. За нашу победу.

Доусон оторвался от расчетов, вскинул на него взгляд и застыл на секунду. Он всё понял, как сомнамбула принял тару и стал пить, не отрываясь. Выпив, поставил кружку на стол, встал, чуть качнувшись, сказал. – Спасибо. Удачи вам.