Диана Джонс - Сказки Города Времени [litres]

К ужину она перевела тот отрывок ценного документа, который прочитал доктор Уайландер, – что на самом деле было нечестно, ведь она все помнила. Потом пришлось прерваться и переодеться в крахмальную белоснежную пижаму, которую приготовила Петула. От этой пижамы в волосах и на плече у Вивиан появились призрачные алые розы.

Вивиан повертелась перед зеркалом и полюбовалась ими, а потом спустилась вниз посмотреть, кто сегодня придет в гости. Одним из гостей был мистер Энкиан. Остальные все были важные персоны из Континуума и Перпетуума, оскорбленные выходкой студента. С одного взгляда на их лица Вивиан стало ясно, что Вековечному Уокеру придется сегодня навевать скуку с особым усердием. И она угадала.

Едва все сели за стол, как мистер Энкиан завел свою шарманку:

– Вековечный, я не допущу глумления над нашими традиционными церемониями, особенно в это кризисное время, когда все должны сплотиться, отстаивая Город Времени. Это была злая шутка не только надо мной – и, разумеется, над вами, – но и над камнем Фабера Джона. И мало того, Книга Судного дня упала в лужу!

Вековечный Уокер устремил встревоженный взгляд в дальний угол и целых пять минут уныло говорил про «мятежный дух юношества» и «ни в коей мере не попустительствовать, но придерживаться умеренной, квазиотеческой линии».

Мистер Энкиан дождался, когда он договорит, и сказал:

– Я подниму этот вопрос в Хронологе. Мои коллеги поддержат меня при голосовании. В будущем мы не станем допускать студентов из шестьдесят седьмого века или других эпох, когда создавались вредоносные технические устройства.

В результате Вековечный Уокер устремил взгляд в другой угол и снова занудил про «сбалансированный набор студентов из всех возможных эпох». Вивиан глядела, как он говорит, и пыталась силой мысли внушить ему, чтобы он вскочил из-за стола и забегал вокруг с воплями, как утром. Было бы гораздо интереснее. И мистер Энкиан мгновенно заткнулся бы, это уж точно.

– Мы не принимаем студентов из Нестабильных эпох! – рявкнул мистер Энкиан. – Если мы уже отказались брать студентов с пятьдесят восьмого по шестьдесят пятый век, вполне можно распространить запрет до пятьдесят шестого. Откуда и прибыл виновник, в чем я положительно убежден.

– Но если бы мы так поступили, то рискнули бы исключить некоторых студентов, которые должны обучаться здесь по требованию истории. – Вековечный Уокер ковырялся вилкой в тарелке с таким видом, будто у него разболелись зубы. – Это вызвало бы нестабильность в соответствующих эпохах.

Пока мистер Энкиан открывал рот, чтобы ответить, Вивиан спросила:

– Простите, пожалуйста! Простите, пожалуйста, а почему вы не принимаете студентов из Нестабильных эпох?

Тут-то она и поняла, как отважно поступил Джонатан, когда встрял вчера в разговор взрослых. Мистер Энкиан испепелил ее взглядом. Вековечный Уокер обратил на нее взор, полный зубной боли. Вивиан почувствовала, как у нее запылали щеки.

Однако Вековечный Уокер, похоже, счел ее вопрос совершенно разумным.

– По целому ряду причин, – ответил он. – Главным образом потому, что для того, чтобы Фиксированные эпохи сохраняли стабильность, нам необходимо следить, чтобы Нестабильные эпохи в целом не менялись. Нельзя же, чтобы человек, скажем, из шестидесятого века прибыл в Город Времени и узнал свое будущее. Мы рассчитываем, что в его эпоху – в Третью нестабильную эпоху – произойдут определенные войны и будут сделаны определенные изобретения, поскольку это должно привести к возникновению Исландской империи в следующую Фиксированную эпоху. Если человек из шестидесятого века будет это знать, то либо решит сидеть сложа руки, считая, что будущее уже известно и ничего не изменить, либо придет в смятение и совершит какой-нибудь опрометчивый поступок, что, вероятно, еще хуже. А главная беда с Нестабильными эпохами – то, что ход истории в них способны изменить даже сущие пустяки. Я понятно объясняю?

Вивиан кивнула и постаралась состроить такое же умное лицо, как у настоящей кузины Вивиан. Судя по тому, как завелся мистер Энкиан, Вековечный Уокер был только рад, что она их перебила.

– А что будет, если Нестабильная эпоха впадет в критический дисбаланс? – спросила Вивиан, не дав мистеру Энкиану вставить слово.

Оттенок зубной боли во взгляде Вековечного Уокера понемногу ослабел и сменился привычным, просто страдальческим.

– Это происходит, – ответил он, – когда в истории этой эпохи происходит так много изменений, что от этого меняются и Фиксированные эпохи до и после нее, как сейчас в двадцатом веке. Легко видеть, что сначала волна перемен катится в будущее. Теперь у нас осложнения в двадцать третьем веке, поскольку некоторые изобретения, которые должны были быть сделаны только тогда, уже сделаны в тысяча девятьсот сороковом году. Однако волна нестабильности идет не только вперед, но и назад. Временной Дозор трудится не покладая рук, чтобы в Римской империи…

Мистер Энкиан вскочил, его острое желтое лицо все перекосилось, и воскликнул:

– Это, знаете ли, слишком!

– Отчего же, мистер Энкиан, вовсе нет! – Вивиан еще не слышала, чтобы голос Дженни звучал так сердито.

– Нет, слишком! – выпалил мистер Энкиан. – Я не отступлюсь. Вот! – Он указал на закругленную стену в дальнем конце комнаты. – Бесконтрольная эскалация! – От злости он аж давился словами.

Все головы повернулись туда. Там был тот студенческий хронопризрак. Джонатан проглотил то, что ел, и поспешно закусил кончик косы. Вивиан закрыла лицо обеими руками, чтобы никто не заметил, что она смеется. Ну, студенты, ну, проказники! Этот долговязый псих в высокой мятой шляпе стоял в полукруге стены, куда его, очевидно, спроецировали, как кино, и ухмылялся, глядя на них, будто придворный шут, слегка боящийся сцены. Вивиан подумала, что теперь уже узнает его узкое безумное лицо где угодно.

– Вон! – приказал мистер Энкиан, все так же указывая на него пальцем.

В ответ шут с мольбой протянул к нему обе руки. Ухмылка превратилась в безумный оскал.

Родители Джонатана переглянулась. Вековечный Уокер кашлянул и поднялся.

– На сегодня достаточно, – сказал он. – Будьте любезны, отключите свой аппарат.

Шутовской оскал погас. Взгляд у психа стал почти такой же измученный, как у Вековечного. Рот приоткрылся, будто призрак хотел заговорить.

– Я сказал – будьте любезны немедленно отключить это изображение, – повторил Вековечный Уокер. – Либо предстанете перед Хронологом по обвинению в непочтении к властям.

Призрак закрыл рот. Вид у него сделался обреченный. Он поклонился Вековечному и попятился сквозь стену, оставив у всех перед глазами тусклый световой отпечаток своей странной долговязой фигуры, будто от яркого солнца.