Марина Комарова - Йенгангер не дышит

Кудесники окружили меня плотным кольцом – каменные глаза и губы, сжатые руки, расставленные ноги. Говоривший схватил меня за плечо одной рукой, а второй рванул плащ, потом и рубаху на груди.

Каменные пальцы легли на обнажённую кожу.

Вспышка ослепляющей боли ударила со всех сторон. Я вскрикнул, но с губ сорвался лишь слабый хрип.

– Терпи, терпи…

Каменные руки вновь удерживали меня, не давая упасть. Боль била, разрывала, не давала думать.

– Ищи…

– Ищи-не-найдёшь, – звучало как странная древняя молитва, – ищи-не-найдёшь…

Сердце прекратило биться, его сжали каменные пальцы.

С губ сорвался стон:

– Не-е-е-т!

– Ищи-не-найдёшь… ищи-не-найдёшь.

Перед глазами мелькнули окрашенные тёмно-красным каменные пальцы, неподвижные глаза продолжали смотреть на меня, звон и шипение становились громче и громче.

– Ищи-не-найдёшь… ищи-не-найдёшь.

Я дёрнулся, но тут же обессилено рухнул вниз.

И тьма поглотила сознание.

Что-то твёрдое коснулось моих губ, с силой надавливая и заставляя приоткрыть их. Во рту тут же разлилась горячая жидкость с приятным мягким вкусом.

Я закашлялся и попытался привстать.

– Лежи.

Надо мной склонилась Рангрид, выбившиеся из косы рябиновые прядки защекотали мою щеку. От чудесницы пахло мёдом и мятой. И ни капельки от той морозной свежести, что была в храме Госпожи Луны. Наоборот – тепло, покой и уют.

Я сделал глубокий вдох и, подняв руку, погладил её по щеке. Рангрид даже не сделала попытки уклониться.

– Где ты был?

Она неважно выглядела: бледная до того, что воск свечи кажется ярким и полным жизни, под глазами – тёмные круги. Неужто не у меня одного была бессонная ночь? Утбурд, сколько сейчас времени?

– Далеко, – выдохнул я, прикрывая глаза и чувствуя головокружение и жуткую слабость.

Она сжала мою руку, переплетая пальцы.

– На тебя смотреть было страшно. Как ты вообще сумел добраться назад?

– Боги помогли, – ответил я.

Не совсем правда, но не далеко от неё. Яралга и кудесники – вот уж помощники, так помощники.

– Насколько страшно-то? – спросил я, сжав её пальцы в ответ и не желая выпускать.

– Будто пролежал подо льдом долго-долго, ни кровиночки на лице, да и едва я прикоснулась – руки сразу заледенели, – тихо произнесла она. – А шёл так… будто, не по своей воле, а кто-то силком тебя вёл.

Я совсем не помнил, как покинул Соук-Икке-Соуке. Что со мной делали кудесники после того, как потерял сознание. Говорили ли что-то? Поддерживали или угрожали? Приходила ли Госпожа Луна? Не помню…

«Чтобы не чувствовать холода, надо и самому стать им», – всплыли в памяти слова кудесника.

– Йорд и Сверре втянули тебя в дом, – продолжала Рангрид, – а я весь день отпаиваю отваром и пытаюсь согреть янтарём.

По-прежнему не открывая глаз, я притянул её руку ближе и коснулся губами пальцев. Она не вздрогнула, но и не проронила ни слова.

– Значит, ты весь день сидишь возле меня?

– Да.

Мои губы скользнули по ладони к запястью. Обычно благодарят словами. Только не хотелось мне слов.

Дверь тихонько скрипнула:

– Рангрид! – послышался звонкий голос Арве. – Ой…

Раз «ой», значит, увидел все. Открыть глаза я так и не соизволил.

– Тебя там, – он запнулся, – Лив зовёт.

– Я сейчас приду, – мягко отозвалась чудесница, – скажи ей.

– Угу, – бросил он, и я услышал спешно удаляющиеся шаги.

– Спи и набирайся сил. – Она аккуратно высвободила свою руку. Послышался звук отодвигаемого стула – значит встала. – Потом поговорим. – Тёплые губы коснулись моего лба. – Спи, Оларс.

Хотел было возразить, но дурманная пелена сна так быстро накрыла своим покрывалом, что толком ничего не вышло – я тут же провалился во тьму.

…холод появился из ниоткуда: коснулся моих скул, губ, век, скользнул ниже по шее к ключицам. Замер.

Я открыл глаза, почти вскрикнул от ужаса, но ледяная ладонь тут же зажала мне рот.

– Тш-ш-ш, не буди их.

Кого их – я так и не понял, но в один миг стало всё каким-то незначительным и неважным. На моей постели сидел Повелитель Холода. И выглядел так же, как и сутки назад.

– Знаю, что ищешь с нами встречи, вот и поговорим.

Он больше не сказал ни слова. В воздухе вспыхнуло несколько рун – всё вокруг закружило шальной метелью. Не дав опомниться, он подхватил меня и рванул вверх.

Метель смеялась и играла, покорная своему властелину. Холода я больше не чувствовал, но внутри появился страх. Кто же он такой, что держит меня будто игрушку?

Льдистые глаза пронизывали насквозь, серебряные волосы касались моего лица, с тонких губ срывалось морозное дыхание и оседало снежинками на моих собственных.

Пресветлые боги, снег же должен таять! Но только нет во мне человеческого тепла, заморозили меня кудесники.

– Ну, как, Посредник? – шепнул он. – Понравилась ли тебе Яралга Северная Заря? Хороша ли собой?

– У меня ли, простого смертного, нужно это спрашивать? – хрипло спросил я.

– Прошли века с тех пор, как я её видел, – усмехнулся он, холодные пальцы впились в мои плечи, заставляя поморщиться. – Столетия, как брат мой Иданнр стал хранителем ледяного озера над Соук-Икке-Соуке.

Иданнр! Я вспомнил кошмарный сон в Ярлунге и… плачущего Арве, который спас меня. Значит, сон был не таким простым? Странно. Будто Узы вступили в силу раньше, чем я успел выполнить обещанное. Ведь вещие сны мне никогда не снились. А тут даже не вещие, тут часть жизни. Такое видеть способны только толкователи снов! Вот так подарочек нёкк из волн Скьяльвинд!

– Значит, ты – Янсрунд? – выдохнул я.

– Какой догадливый, – ухмыльнулся он. – Янсрунд. Да только не для тебя моё имя, хоть и не назвать простым смертным.

Мы опустились на заснеженную равнину, метель утихла.

– Но в тебе есть жизнь.

Рука с длинными изогнутыми ногтями провела по груди – рубаху на мне разорвали ещё кудесники, поэтому вся одежда состояла только из штанов.

– Отдай мне её, Оларс.

Я вздрогнул. Настолько нагло и спокойно сказано, что даже нечего возразить. А льдистые глаза – ближе некуда. И снежинки на губах по-прежнему не тают.

– Ты – бог. Зачем тебе жизнь жалкого человека?

Длинные ногти огладили мою скулу, вдруг сильно царапнули кожу.

Я глухо вскрикнул и шумно задышал. Да что ж за напасть! Каждый жаждет моей крови!

Янсрунд поднёс пальцы к тонким губам и слизнул алые капли. Это зрелище было одновременно жутким и завораживающим.

– Не жалкий… – на губах Повелителя Холода появилась хищная улыбка. – Только вижу, что сам мне не отдашь ничего. И даже, если я тебя убью, ничего не получу. В тебе и жар, и холод. Не понять, что вырвется на свободу.

Я невольно сделал шаг назад. Но Янсрунд и не думал меня отпускать, с силой удерживая возле себя.