Марина Комарова - Йенгангер не дышит

– Не касайся подношений Хозяина Штормов, – рокот волн приласкал слух. – Морок он творит лучше всех на севере.

Я бросил взгляд на голову Рангрид и сглотнул:

– Это не морок. Я чувствую.

Женщина прищурилась:

– Что ты чувствуешь, йенгангер?

Я нахмурился. А ведь она права. Обычно жизнь чувствуется, даже если смерть наступила совсем недавно. Значит, всё же морок. Кстати, собеседница…

– Кто ты?

А ведь знакомая, видел я её где-то. Красивая даже, при этом красота по-ванханенски суровая – явно не дочь южного края. Даже не из Ярлунга.

Будто что-то почувствовав, она присела и вновь накрыла тканью лежавшую у моих ног голову.

– Не знаю, жива ли она… Не будем терять времени.

Внезапная догадка озарила меня, заставив податься к ней ближе.

– Ты – Сигрид?

Она встала и кивнула.

– Да.

Сказала это так спокойно и величественно, будто была женой дроттена. Впрочем… Я задумался. Ведь Сирген тогда так и не сказал, как разбогател их род. А Гунфридр вряд ли бы обратил внимание на простую селянку.

– Идём, я выведу тебя из подземелий.

– Морской Владыка наделил тебя бессмертием? И как ты тут оказалась?

Сигрид приложила палец к губам, призывая к молчанию. За дверью раздался шум и тут же стих. Неслышно ступая по каменному полу, она подошла к стене и надавила на продолговатый камень. Миг – ничего, но вдруг его окутал мягкий свет и в стене появился узкий проём. Она махнула мне рукой и нырнула в него. Некоторое время я был в растерянности, но, решив, что хуже не будет, последовал за ней.

Едва прошёл, стена за нами стала прежней. Сигрид ухватила меня за руку и потянула за собой. Мы быстро миновали ещё одну камеру, спустились – на этот раз замерцал камень в полу. Оказавшись в сыром тёмном проходе, Сигрид дунула на ладони – вспыхнул слабый огонёк и полетел перед нами. Правда, его света достаточно было, чтобы увидеть, куда ступаешь.

– Награда от батюшки? – усмехнулся я.

– Да. – Сигрид шла уверенно и быстро, будто не раз тут бывала. – Хозяин Штормов думает, что я мертва. Моё тело лежит в склепе, его стерегут стражи Цитадели. Только не удержать воду, если есть хоть малейшая щель.

Что-то влажное и мерзкое коснулось моего уха, я мотнул головой и ускорил шаг.

– Твой дух может спокойно блуждать, где вздумается?

– Нет. – Она качнула головой. – Только в Цитадели – на большее у меня не хватает сил.

Она остановилась возле полусгнившей деревянной двери. Легонько надавила, дверь тут же поддалась. Скользнула тенью – я за ней.

– Ты давно видела Рангрид?

Сигрид неопределённо пожала плечами.

– Здесь время течёт чуть иначе. Пока там, у вас, проходит день – здесь время стоит. Пока у вас заходит солнце – здесь пролетают года.

Я споткнулся, но Сигрид подхватила меня под локоть.

– Спасибо, – пробормотал. – Я не понимаю. Как так может быть?

Мы вышли к металлической винтовой лестнице. Она наступила на первую ступеньку, нахмурилась.

– Должна выдержать, – тихо шепнула Сигрид и поднялась выше. – А вот так, йенгангер. Спокельсе умеет замедлять и ускорять бег времени в своих владениях. Поэтому так и старался построить девятый Остров-призрак, полностью пронизанный его магией. Там бы он был абсолютным властелином.

Я поднимался вслед за Сигрид, пытаясь осознать услышанное. Плохо дело. Впрочем, всё, что идёт от Хозяина Штормов – плохо.

– Почему же тогда он не захватил мир? Если здесь можно остановить время, сотворить совершенно войско и напасть?

Сигрид покачала головой:

– Нет, Оларс. Тогда бы это войско не вышло за пределы Островов-призраков. Хозяин Штормов имеет власть на море. И немного на земле, если его поддержат, но и только.

Мы вышли в запылённый коридор. Из узкого окна падал свет. Она подошла к нему и подозвала меня.

Я выглянул и едва сдержал удивлённый возглас. Сквозь непрерывно падавший снег виднелось, что на улицах Островов-призраков кипит ожесточённая битва. Крылатые стражи с пронзительным криком кружили в небе, кидались на парящих в воздухе валкар. Люди сражались с поднятыми со дна морей слугами Гунфридра и… какими-то огромными белыми существами, напоминавшими великанов из сказок.

– За несколько дней до вашего прибытия началась метель, – прошептала рядом Сигрид. – Страшная, злая. Люди замерзали прямо в домах, никто не мог укрыться от неё. Местные жители не любят Хозяина Штормов, но против него не пойдут – боятся. Потому будут воевать на его стороне. А потом появились эти…

Она указала на огромных воинов.

– Их ничего не берёт. Я даже такое вижу в первый раз.

Но молча смотрел на бой, сложив руки на груди. Внутри было спокойно. Усмехнулся:

– Я тоже в первый раз. Только знаю, откуда они.

Сигрид бросила на меня быстрый взгляд, в синих глазах скользнуло недоумение:

– Кто?

– Лаайгская вьюга, – ответил я, улыбаясь, – всевидица Мяран обещала помочь – и сдержала своё слово.

Сигрид прижала руки к груди и охнула.

– Против исполинов лаайге не выдержать никому.

– Ты так волнуешься за жителей Островов? – хмыкнул я. Почему-то возникло какое-то нехорошее предчувствие.

Но Сигрид лишь вздохнула и посмотрела на меня с какой-то такой затаённой болью, что я вмиг почувствовал себя последним мерзавцем.

– Я видела их жизнь. Не было в ней добра. Ни тогда, ни сейчас.

Мне ответить было нечего. Я молча отошёл от окна. А когда они становились слугами Хозяина Штормов и помогали делать чёрные дела на берегах, о чём думали? Перед глазами мелькнуло неподвижное тело матери, смотревшие в небо стеклянные глаза Лейсе и Арве, отец с кровавым пятном на груди, послышался предсмертный хрип бабки. Я стиснул зубы. Нет, Сигрид, на всех жалости у меня не хватит.

– Ответь мне на вопрос, пророчица.

Она вздрогнула, как от удара плетью, будто уже знала, что я спрошу.

– Да?

– Ты ещё видишь будущее?

Сигрид вдруг выпрямилась, гордо развернула плечи.

– Идём, йенгангер. Я тебе его покажу.

Прошла мимо подобно властительнице всех северных земель и пошла вглубь тёмного коридора. И не надо было быть пророком, чтобы не понять, куда меня приведут.

…зал был огромен. Пол выкладывали ониксами южные мастера, так как на севере не знали «чёрной» мозаики – причудливые и невероятно красивые картины, которые состояли из множества кусочков камней – прозрачных и матовых – но всегда чёрных.

Высокий потолок, мощные колонны, золочёная лепнина на стенах – ничего северного, ничего близкого и понятного.

Разглядев врата, я вздрогнул. Они были в нескольких десятках шагов, только подходить к ним желания не возникало. Такое ощущение бывает, когда смотришь в бездонную черноту колодца и знаешь – коль упадёшь – назад дороги не будет. Врата – неподвижное стекло – гладкое и манящее. Но с каждым шагом становилось ясно, что за этим стеклом что-то колышется, сжимается и разжимается, будто кольца огромного линорма.