Барри Лига - Танос. Титан-разрушитель

– Я был не самым любимым правителем, – признался он.

– Как же так? – проговорил Танос, стараясь не выдать голосом насмешку.

– И тем не менее именно так! Меня совсем не ценили, Танос. Я забирал лишь половину зерна из их урожая, лишь половину скота, который они растили! А за щедрость мне отплатили изгнанием с планеты, отослали меня прочь, за полвселенной от дома!

– Как же вы выжили? – спросил Танос, помешав пищу и неохотно принявшись есть. Еда была лучше, чем обычно, но все равно отвратительна.

Его Светлость проигнорировал вопрос и продолжил рассказывать. Обзаведясь кораблем, который он направил к родной планете, он понял, что не справится без армии. Платить наемникам было нечем, а потому капитан решил устроить простой набор тех, кто ему пригодится. И пока у него неплохо получалось.

– Итак, вы даете им пищу и кров, – заключил Танос.

– И транспорт! – подчеркнул Его Светлость. – И смысл жизни! Не забывай об этом, Танос! Цель! Я насыщаю смыслом существование этих бедолаг! – Он рыгнул и осушил бокал. – Присутствующих я бедолагами не считаю. Ты совсем не жалок. В тебе, Танос, сквозит что-то благородное. Когда мы с армией доберемся до Килиана, мы завоюем планету. И все вы будете иметь честь служить мне во дворце. Совсем не плохое дело.

– Понятно. Так долговая кабала с победой над Килианом не кончится?

Его Светлость устало вздохнул.

– Не глупи, Танос. Конечно, нет! Мне нужна защита от тех, кого мы одолеем. Многие из них погибнут, но ведь не все. Некоторых придется оставить в живых. Иначе кем же я буду править? Подумай сам. Попробуй напрячь этот странный фиолетовый предмет на плечах, а то он тебе нужен, только чтоб громадный подбородок на грудь не падал.

– Верно.

– Тебе понравится на Килиане, – весело продолжал Его Светлость. – Сезон мошек длится несколько месяцев, зато потом приходят муссоны, и небо дни напролет радует глаз прекрасным черным оттенком. Я бы хотел, чтобы ты вошел в круг моих приближенных, – сделал довольно неожиданное предложение Его Светлость. – Вместе с Роббо и Кебби. – Он указал пальцем на женщину, которую наконец представил Таносу. – Следи за двигателями. Следи за курсом. И как только доберемся до Килиана, у тебя начнется очень неплохая жизнь.

Танос молчал.

– Не глупи, – предупредил Его Светлость, поднимая руку с бокалом. – Предложений лучше этого в радиусе миллиона километров все равно нет. Что скажешь?

Какой выбор оставался у Таноса? Мрачно улыбнувшись, он тоже поднял бокал.

– С гордостью буду служить вам, – заявил он и выпил зеленую жидкость.

* * *

В каюте с Ча оставалось провести лишь одну ночь. На следующий день надо было переселяться в новую, поближе к Его Светлости.

– Как думаешь, он хотя бы свое настоящее имя скажет?

Танос лежал на нижней койке в раздумьях.

– Это и есть его настоящее имя, – ответил сверху Ча. – Официально сменил не так давно. Имя: Его; фамилия: Светлость.

Танос издал раздраженный стон.

– Если подумать, – проговорил Ча, – все не так уж плохо. – Он перевернулся на бок и свесил голову через край. – Раз уж ты утром переезжаешь и я тебя больше не увижу...

– Увидишь. Отсюда же некуда деться.

– ... Я хотел кое о чем тебя спросить. Можно?

– Ты спас мне жизнь. Конечно.

– Я слышал, что на Титане хорошо. Зачем ты оттуда улетел?

Танос вздохнул и отвернулся.

– Не совсем по своей воле.

– Не совсем?

– Точнее, вовсе не по своей, – признался Танос.

Ча присвистнул.

– Что же ты натворил, что тебя изгнали?

Танос надолго задумался. В конце концов он решил, что самым верным будет самый простой ответ:

– Я пытался спасти мир.

Ча нисколько не удивился этим словам.

– А, понятно.

– Неужели?

– История изобилует рассказами о вестниках здравого смысла и добродетели, которые не снискали понимания в свое время – к большому сожалению тех, кто их отверг. Ты еще получишь признание. Благо получает тот, кто умеет ждать. Цветы взрастают постепенно, а не от немедленной похвалы.

– Брось. Этот твой оптимистичный мистический бред – премерзкий недостаток в более чем приемлемом друге. Зачем ты меня пичкаешь этой ерундой? – отчитал его Танос.

Ча долго молчал. Танос снова развернулся к нему. Если смотреть снизу вверх, лицо Ча было удивительно серьезным.

– Потому что мне кажется, тебе она нужнее, чем кому бы то ни было, – тихо сказал философ. – Когда мы тебя нашли, тебе оставалось жить секунд десять.

– Это совпадение.

– Я провел на этом корабле уже тринадцать лет. Ни разу Его Светлость не решался отправить спасательную команду к кораблю, который просто болтается в космосе. Обычно мы их либо взрываем, либо огибаем. А тебя спасли.

– Мелкий проблеск сострадания.

– Нет, Танос. Его Светлости будто что-то нашептало доброе дело, и он не выстрелил. Ты попал сюда, направляясь совсем в другое место. Возможно, твое изгнание положило начало чему-то новому.

– Бессмыслица какая-то, – не согласился Танос. – События развиваются по одному-единственному плану, который нам самим приходится составлять.

Ча отодвинулся от края койки, и Танос услышал, как он усаживается, скрестив ноги, для вечерней молитвы.

– И все же чудесно вот что. – Ча на секунду умолк, а затем продолжил: – Я сердцем чувствую, что ты здесь неспроста. А ты с той же убежденностью это отталкиваешь, цепляясь за рациональность и логику. Но как бы яро ты в них ни верил, ты никогда не докажешь, что я неправ.

Танос открыл рот, намереваясь возразить, и с ужасом понял, что сказать ему нечего.

ГЛАВА 16

НОЧЬЮему снился сон. Будто он снова в коме. И снова то же видение.

Ему снилась она . Она пришла к нему. Коснулась его. Сказала ему, что делать.

«Не забудь, когда проснешься , – попросила она. – Помни, что я сказала» .

Не забуду, пообещал он, но во сне знал, что уже давал это обещание и нарушил его. Он боялся, что снова проснется и ничего не вспомнит, не справится с такой элементарной задачей.

Но в этот раз он справился. Когда он проснулся, слова, еще живые, звучали в голове. На этот раз все было иначе.

Проснувшись утром (то есть тогда, когда на «Золотой каюте» считалось, что наступило утро), Танос лежал и смотрел на дно верхней койки. Он слышал, видел и чувствовал, как ворочается и затем спрыгивает на пол Ча. Но сам не двигался с места.

Ча потянулся, зевнул и включил кран над маленькой бурой раковиной, которая была установлена в их каюте. Ржавчина проела в емкости дыру, которую прикрыли перевернутым вверх дном шлемом, чтобы вода утекала в трубу, а не мимо. Ча умылся и посмотрел на Таноса.

– Выглядишь ужасно, – заметил он. – Сделай глубокий вдох. Ощути центр своего естества.

Танос обжег его взглядом.