Андрей Антоневич - Аллоген. Пенталогия [СИ]

— Иса, милая моя, что было дальше? — желая узнать финал истории, поторопил селментку Алексич.

— Ты меня так раньше никогда не называл, — грустно улыбнулась она Виктору и продолжила. — Сколопендр, конечно, уничтожили, но среди вааргов стала ходить болезнь, которая поражала одну плантацию за другой. Нас эта беда минула стороной. Количество сдаваемого рунга уменьшилось и торговля начала затихать. На планете началось волнение. То тут, то там стали возникать вооруженные стычки между сторонниками нового и старого правительства планеты… Мише неоднократно предлагали продать его плантацию, но он всем отказывал.

Иса опять замолчала и начала нервно всхлипывать. Настет сразу же поднесла к ее виску светящийся шарик и та опять немного успокоилась.

— Однажды Миша не вернулся, — продолжила Иса. — Только потом я узнала, что когда он сдал рунг, на обратном пути, в городе… его ограбили и убили. Тело его мне не вернули, пояснив, что из-за кризиса его останки пришлось скормить ыглам, которых, в связи с уменьшением популяции вааргов, стали специально разводить на пустующих плантациях.

— Ой, — сочувствующе пискнула Настет, забыв на мгновение, что она приревновала Виктора к Исе.

— Я очень сильно плакала… Моя девочка Ася родилась через семьдесят колмисов, вместо положенных ста. Она была совсем слабенькая, и мне пришлось продать нашу плантацию, что бы оплатить ее нахождение в дольмене, пока она не окрепнет.

— Красивое имя, — улыбнулся Виктор.

— Миша хотел назвать ее Анастасия, но это имя очень сложное, поэтому мы решили назвать ее Асей.

Селментка опять заплакала.

Настет, не смотря на слабые протесты со стороны Исы, уложила ее в дольмен.

Саркофаг начал испускать приятное зеленое свечение…

Немного успокоившись, Иса продолжила:

— Меня обманули… Основную часть дланка, в счет оплаты за плантацию, мне так и не передали. Платить за жилье и еду стало нечем, поэтому мне пришлось наняться сборщицей зиу.

— Зачем? — в сердцах воскликнул Виктор.

— Асю … Кормить было нечем… — речь Исы стала замедляться. — Потом началась война… Многие бежали с планеты… И я тоже… Азан согласился нас взять только после того, как я пообещала ему, что попрошу на «Катарсисе» прибежище для него и его родственников, — засыпая, прошептала селментка.

— А где твоя дочка? — спросил Юра. — Ты оставила ее на Вагласе?

— Она… все… время… со мной… Вы… же… ее видели, — еле еле шевеля губами, ответила она и уснула.

Дольмен окончательно погрузил ее в сон.

Юра и Виктор удивленно переглянулись.

— Этой синекожей девочке на вид года два, — констатировал Виктор.

— Я, так понял, что ее дочке сейчас должно быть от роду по земному летоисчислению два месяца, но никак не два года, — произнес Юра.

— Т-с-с-с, — показала им обоим рукой на выход Настет.

— Ты ее еще любишь? — спросила, глядя ему прямо в глаза, Настет.

— Глупенькая, я люблю только тебя. Ты моя магирани, которую я безрезультатно искал всю свою жизнь, — ответил Алексич.

Они лежали, абсолютно обнаженные, на широкой кровати в спальном отсеке Виктора.

После того, как сехмет оставила Ису под присмотром своих девочек-служанок, она прямиком направилась в отсек своего любимого и в порыве страсти набросилась на него, как бешенная кошка…

Ласкала она его так, словно в последний раз…

— Она же жила с тобой очень долго. Неужели ты ее не любил? — продолжила задавать вопросы Настет, нежно поглаживая с внутренней стороны его бедра и член.

— Ты еще «маленькая засранка» и ничего толком не знаешь и не понимаешь, — целуя ее в губы, произнес Виктор. — Жить вместе, и любить — это совершено разные вещи.

— Что значит слово «засранка»? — приподнявшись на локтях, заинтересовалась Настет.

— Это… Ну, как тебе сказать, — замялся Виктор, боясь, чтобы его объяснения по поводу этого термина, не обидели ее. — Это значит, что ты очень красивая и молодая.

— Не совсем поняла смысл… Ваш язык такой сложный, — пожаловалась Настет, которая уже почти без акцента могло свободно разговаривать на языке людей.

— А что с Исой? — спросил Виктор, желая направить разговор в другое русло, чтобы она не вздумала вдаваться в смысловую нагрузку заинтересовавшего ее термина.

— Внутренние органы сильно поражены паразитами, но она выживет. Ей повезло. Если бы мы встретили их чуть позже, спасти бы ее уже не удалось.

— Меня смущает обстоятельства, при которых мы их встретили, — задумчиво произнес Виктор.

— О чем ты? — спросила Настет.

— Откуда они могли знать, что мы появимся на перекрестке транспортных туннелей и как этот корабль вообще не развалился?

— Может так надо и это не просто совпадение, — высказала свое мнение Настет.

— Вот этого я и боюсь.

— Ты про свои сны?

— О чем ты? — вопросом на вопрос ответил Алексич.

— Ты все чаще кричишь во сне, — пояснила Настет.

— У меня плохое предчувствие, словно, что-то происходит не так. Не мы решаем, а кто-то решает за нас. Еще эта странная девочка… Она меня пугает.

— О ком ты?

— Дочь Миши и Исы, — пояснил Виктор.

— А…а…а, — понятливо протянула Иса. — Я тут ничего странного не вижу. Этот ребенок — плод любви представителей двух разных рас.

— Может поэтому на Вагласе таких детей всегда забирали от родителей и их никогда больше никто не видел? — сам у себя спросил Виктор, который пока жил с Исой, не раз задавался вопросом, что будет, если она забеременеет от него.

Он этого хотел и боялся…

Боялся, что потеряет своего ребенка, которого у него никогда не было. Он боялся этого всегда. Боялся остаться один и боялся, что никого не оставит после себя. Правда эта боязнь прошла после того, как недавно он узнал, что он не один и жил не зря…

— Может эта девочка просто особенная, — вернул его из размышлений к реальности голос Настет. — Ведь наш ребеночек будет тоже особенный, — загадочно произнесла она и замолчала.

Прошло несколько мгновений, прежде чем до Виктора дошел смысл ее слов.

— Ты… Ты… — только и смог выдавить из себя ошарашенный Виктор.

— У нас будет ребеночек, — обнажив в улыбке острые зубки, подтвердила его догадки Настет.

— Но… Но… Это же невозможно… Я ни разу не слышал, что бы у саламексов появлялись дети от людей и наоборот…

— Я же не просто саламекс, — интригующе округлив глаза, произнесла Настет и, немного выдержав паузу, добавила: — я же сехмет — хранительница анкха.

— Я так рад, — только и смог произнести Виктор, заплакав счастливыми слезами.

Настет, уткнувшись личиком в его волосатую грудь, счастливо улыбалась. Он же радовался тому, что у него теперь будет двое детей…

Так они лежали до тех пор, пока не зазвучала тревога.