Дмитрий Емец - Замороженный мир [litres]

Череп вспыхнул, оскалившись крупными зубами, и погас.

В этот момент Сашку кто-то окликнул. Он увидел Фиа. Перед лицом Фиа метались две светящиеся бабочки. Еще три бабочки, разливая сияние, носились над ее головой. Локти и колени у Фиа были в глине, но в целом она испачкалась куда меньше Сашки.

Сашка испытал искреннюю радость, увидев здесь Фиа. Радость эта отразилась и на его лице, потому что Фиа благодарно ткнулась лбом ему в плечо и погладила его по руке:

– Прости, что я так долго! Едва смогла оторваться! Чернава, Лиа и еще одна ведьма спустились в Подземье. С ними Дионисий Тигранович! И берсерки. Целая толпа. Тебе срочно надо уходить!

Сашка оглянулся на покрытую трещинами стену.

– Да, но мы даже не посмотрели, что там! – начал он.

– Нет времени! Через несколько минут они будут здесь! – Фиа схватила Сашку за рукав и потащила за собой, выбирая какие-то новые ходы. Спешила. Часто останавливалась и прислушивалась. Сашка только и видел что узкую спину Фиа и две выбеленные магическим светом стены справа и слева.

Бабочки Фиа погасли, и ей пришлось выдумывать новых. На сей раз она не стала представлять крупных бабочек, а наполнила коридор целым потоком мелких – светящихся, разноцветных.

– Красиво! – сказал Сашка.

Фиа хмыкнула:

– Нравится? Ну я рада! Смотри, лестница!

– Та же самая?

– Разве не видишь, что нет? Я не ошиблась: отсюда был другой проход.

Ступеней через двести они уперлись в металлическую дверь, которую после непродолжительной возни удалось одолеть. Дверь эта была чем-то вроде перехода из мира первошныровского в мир тоннелей метрополитена. Временами где-то близко слышался гул. Он заполнял коридор, начинавший мелко дрожать, потом ослабевал, и все звуки исчезали. Фиа показала Сашке, куда идти:

– Здесь до «Новокузнецкой» рукой подать. Только не бодай по дороге поезда. Они тяжелее.

– Почему до «Новокузнецкой»? Разве не до «Китай-города»?

– Здрасьте! А ты не заметил, что мы под рекой прошли? На «Китай-город» сегодня соваться опасно!

– Пойдем со мной! – предложил Сашка.

Фиа грустно улыбнулась. Несколько бабочек из ее свиты погасли.

– Если б я могла! Спасибо тебе огромное! И… прости меня за все! – Фиа легко коснулась Сашкиного затылка и унеслась. Вокруг нее метались уцелевшие светящиеся бабочки.

Сашка был такой грязный, что не представлял, как поднимется в город. Он пошел по тоннелю и по мере того, как возбуждение проходило, все больше убеждался, что сделал глупость, сняв первошныровскую защиту. Слишком уж странно, что у стены оказался тот единственный, чья нерпь могла подойти.

Звонок в дверь, прерывистый, дрожащий, торопливый, поднял всех на ноги посреди ночи. Жавший на кнопку одновременно и барабанил, причем так, что мощная, выполненная по спецзаказу дверь содрогалась. Долбушин и его телохранитель Андрей выскочили из комнат. Долбушин был с зонтом. Андрей – с арбалетом и короткой полукруглой секирой.

– Вы кого-то ждете, Альберт Федорович? – спросил Андрей, пытаясь углядеть что-нибудь на мониторе наблюдения.

Долбушин покачал головой:

– Нет. Но я догадываюсь, кто это. Дионисий Тигранович.

– Почему вы думаете, что это он? – удивился Андрей.

– Посмотри на дверь. Сталь вся во вмятинах. Там или толпа берсерков с тараном, или один Белдо. Вот увидишь: когда мы откроем, он будет жаловаться, что его маленькие слабенькие ручки устали.

– Значит, открываем? – уточнил Андрей.

– Открывай, конечно, пока от двери хоть что-то осталось!

Андрей отодвинул засов, на всякий случай держа наготове арбалет. На пороге действительно стоял Белдо, бледный и шатающийся. Его одежда была перемазана жидкой грязью и пахла так, словно ею вытирали слизь дохлых эльбов.

– Альберт, не прогоняйте меня! Я совершенно без сил! – едва выговорил старичок, проваливаясь в квартиру как в трясину.

– Это мы уже поняли, когда вы стали стучать! – сказал Долбушин. – Как вас пропустила охрана внизу?

– Охрана… – повторил Белдо, пытаясь понять значение этого слова. – Ах да… там были какие-то люди… Они что-то хотели, один попытался меня схватить.

– Они хотя бы живы? – перебил Долбушин.

Личико Белдо стало озабоченным. Глава форта понял, что старичок уже не помнит, что сделал с охраной дома.

– Ах, Альберт, умоляю! Я так устал, так устал!

Дионисий Тигранович, шатаясь, сделал несколько шагов и, рухнув на полку для обуви, уронил голову на руки. Длинный плащ, свисая с вешалки, накрывал его сверху. Маленький старичок казался под ним спрятавшимся ребенком.

– Что стряслось? – спросил Долбушин.

Дионисий Тигранович всхлипнул:

– Я только что из Подземья! И вот! Вот, смотрите! – Белдо повернул руки ладонями кверху. Обе ладони у него были в крови.

– Вы ранены?!

Белдо всхлипнул:

– Это не моя кровь… Чернава умерла у меня на руках! И Лиа тоже погибла, а форт Тилля потерял девятерых!.. Уцелели только я и еще одна девочка, Фиа… – Белдо опять стал раскачиваться, хватаясь окровавленными ладонями за свисающий с вешалки плащ. – Это все Гай! Проклятый эгоист! Он меня туда погнал! Я никогда ему этого не прощу! Я хоть добрый, но злопамятный… Вы ведь знаете, что я злопамятный, Альберт?

– Боюсь отвечать положительно. Вдруг вы это запомните? – насмешливо отозвался Долбушин. – Андрей, отведи Дионисия Тиграновича в душ! Найди, во что ему переодеться.

Оставляя на полу грязные следы, старичок послушно засеменил в ванную. Четверть часа спустя он уже сидел в гостиной, облаченный в спортивный костюм. Глава финансового форта был поражен, как скоро Белдо вернул себе бодрое настроение. Не он ли только что дрожал и трясся, прячась под плащом, как маленький мальчик?!

– Ах, Альберт! – воскликнул глава магического форта, окуная печенье в чай и потом всасывая его в себя как вурдалак. – Вы мой единственный и настоящий друг! Заметьте, именно к вам я пришел среди ночи! Не к Младе и Владе, не к Гаю, а к вам!

Долбушин взглянул ему на лоб. Хотел поймать его на лжи, но Белдо не врал. Всасывающий в себя печенье, всхлипывающий, смешной, облаченный в чужую, слишком большую для него одежду, старичок был искренен. Он действительно пришел к Долбушину, действительно был напуган и действительно нуждался в утешении.