Дмитрий Емец - Замороженный мир [litres]

– Как он сумел взять зонт Долбушина и выжить? Зонт должен был убить его, – спросил Кузепыч.

– Ни одна вещь не убивает сразу. А Денис жил очень быстро. И ручки зонта не касался, – Витяра стоял и смотрел на Дениса. Взгляд его не был тоскливым, но полным светлой печали. – Мы понятия не имеем, когда он взял зонт и сколько времени обдумывал свой поступок. Быть может, не сразу решился. Для нас прошли минуты, для него же – недели, если не месяцы. И что-то переменилось в нем в это время. Он что-то понял и определил для себя.

– И он ударил рогрика зонтом?

– Да. Ему было очень больно. Я видела, как он его держал, – Рина успела спуститься и теперь стояла вместе со всеми.

– Что будет с Д-денисом? – заикнулся Макс.

Почему-то он адресовал свой вопрос к Витяре, словно тот мог знать ответ.

Витяра потянул себя за красное полукружье уха. Афанасий утверждал, что вся мудрость Витяры – в этих торчащих ушах и улавливается она из космоса методом фотосинтеза.

– Он был сложный, изломанный. Настоящий мозгокрут. Но в свой последний миг сумел измениться и вновь стал шныром. А раз так, то, возможно, мы когда-нибудь встретимся с ним за Второй грядой, если сами за нее попадем! – сказал Витяра.

Рина залезла на забор и, используя укрупняющие возможности нерпи , посмотрела на луг. У леса она увидела Гая, которого прикрывали его арбалетчики. Вид у Гая был хмурый, однако Рина не назвала бы его подавленным. За Гаем короткими перебежками двигался Белдо и что-то оживленно щебетал. К удивлению Рины, Белдо выглядел даже веселым.

«Рад, что ли, что рогрик не продырявил наш мир, а они избавились от лишних эльбов и смогут теперь напустить новых?» – озадачилась Рина.

Внезапно на дороге, шедшей через поле, она увидела светлое пятно. При лунном свете казалось, что пятно плывет над дорогой как призрак, не касаясь ее. Рина различила Кавалерию, скачущую к ним на однокрылом Икаре.

«Почему на Икаре? Почему скачет, а не летит? В ШНыре же полно других пегов. Они все оседланы…» – удивилась Рина.

И еще она поняла, что дорога, по которой скачет Кавалерия, та же, по которой сейчас движется Гай. Тревожась за Кавалерию, она схватилась за кентавра , чтобы предупредить ее. Видимо, кентавр Кавалерии тоже сработал. Рина услышала топот копыт и сбитое дыхание Икара. При этом сама Кавалерия молчала, слышно было лишь, как рукав ее куртки трется о нерпь .

– Тут Гай! Осторожно! Тут Гай! – закричала Рина.

Она видела, как Кавалерия проскакала недалеко от Гая. Пропуская ее, тот подвинулся на обочину дороги и строго прикрикнул на арбалетчика, вздумавшего было прицелиться во всадницу. Потом, что тоже было странно, низко и старомодно поклонился Кавалерии, откинув левую руку, а правой коснувшись груди. Поклон этот походил на то, как если бы Гай вынул свое сердце и скатил его с ладони под ноги Кавалерии.

Кавалерия никак не ответила на этот издевательский поклон. От Гая она демонстративно отвернулась, между берсерками же скакала так, что те едва успевали сторониться. Несколько минут спустя она спрыгнула с разгоряченного Икара на школьном дворе и бросила его повод Витяре.

– Позаботься о нем! – попросила она.

Дальше Кавалерия повела себя не совсем понятно. Она подошла к изрытой, израненной площадке, на которой недавно шел бой с рогриком , посмотрела на нее и издала звук, который одновременно мог быть истолкован и как смех, и как рыдание.

– Что? Это все? – спросила она.

– В каком смысле «все»? – отозвался Даня. Он стоял рядом, картинно опираясь на бердыш, захваченный как трофей на поле боя, а на самом деле просто брошенный хозяином и поднятый Даней у забора.

– Рогрик где?

– В болоте .

– То есть его больше нет? – уточнила Кавалерия все с тем же болезненным смешком.

Даня начал многословно сообщать подробности боя. Оставаясь верным своим привычкам, он делал это примерно в таких выражениях:

– В этой переломной фазе сражения, когда все было поставлено на карту, Кузепыч и Макс перешли в контрнаступление, поддержанное вашим покорным слугой!

Недослушав Даню, Кавалерия отвернулась и, спотыкаясь, пошла за недостроенный корпус, ни на кого не глядя и едва ли вообще понимая, куда и зачем она идет. Кузепыч сунулся было к ней, но Кавалерия жестом показала, чтобы он не приближался, и повернула за угол.

Рина, чуть помешкав, последовала за ней. Подходя, она издали увидела, что Кавалерия, считающая, что ее никто не видит, уткнулась лбом в стену, и спина ее вздрагивает.

Рина бросилась к Кавалерии. Коснулась ее плеча.

– Отойди, пожалуйста! – тихо попросила Кавалерия.

Рина удивленно застыла. Она видела, что Кавалерия изо всех сил сдерживается, чтобы не сорваться.

– Но все же хорошо? – спросила Рина растерянно.

– Хорошо? Да все просто замечательно! – ответила Кавалерия тем же стертым голосом. – Вот только я раздробила главную закладку в Зеленом лабиринте. Доделала то, чего не доделал Сашка. Отсекла каменному медведю нос.

Рина задохнулась. Потом все же выговорила:

– Зачем?

– Я решила, что все потеряно, и воспользовалась советом Альберта Долбушина. В нем была логика. Или лишиться части закладки, или вообще всего… – Спина Кавалерии опять вздрогнула-то ли от слез, то ли от гнева. – Одним словом, я это сделала!

– Так не отдавайте им вторую часть! Вы же не отдали?! – крикнула Рина.

– Поздно. Я швырнула ее в первого же берсерка, который мне попался. Уверена, Гаю уже сообщил его опекун. Я поняла это, когда он мне кланялся. В момент, когда закладка в последний раз подпустила меня к себе, я чувствовала, что делаю что-то не то. Но я не остановилась…

Кавалерия ударила кулаком по стене и охнула, прижав к себе ушибленную руку.

– Можно было потом не отдавать. Когда вы уже откололи! – жалобно сказала Рина.

– Я же не знала! Я думала, рогрика вам не удержать! Считала, что все потеряно! Да если бы я даже не отдала, это бы ничего не решило. Отколотая часть все равно рано или поздно попала бы к ведьмарям. Так уж действует закон раскола. Расколи, к примеру, магнит – и рано или поздно части сместятся и начнут отталкивать друг друга… Болото , конечно, в курсе. Думаю, вскоре ведьмари начнут получать псиос. Если уже не получают.

– И теперь вы… – Рина начала и осеклась. Она вдруг запоздало вспомнила фразу «закладка в последний раз подпустила меня к себе». Горькая, вскользь сказанная фраза всплыла в памяти сама собой.

– Да. ШНыр лишился не только Меркурия Сергеича. Я не смогу больше вернуться в ШНыр. Там в кабинете все осталось… Потом я скажу тебе, что принести. Вещи, одежду, некоторые личные бумаги. Но не сейчас… Я скажу, куда и когда.

Кавалерия хотела откачнуться от стены и идти, но силы изменили ей, и она осталась на месте.