Фёдор Быханов - Сильнее пламени

Действительно, настойчивым абонентом был один из тех, кто проводил операцию по обезвреживанию нежелательного свидетеля и пока он ещё оставался на объекте, чтобы убедиться в безукоризненном завершении всего задания по «зачистке».

— Разговаривать с таким по телефону было верхом безрассудства, — давным-давно усвоил Виталий Павлович.

Потому даже простой эсэмэски от агента, оказалось ему достаточно, чтобы немедленно отправиться в путь до лечебного учреждения для осуществления личного контакта.

По пути в городскую больницу, отъезжая со стоянки у проходной завода, Виталий Бокарев мельком глянул на прохожих, спешивших от автобусной остановки на работу.

Увиденное лишь мельком, при этом так зацепило его за живое, что Виталий Павлович даже вздрогнул от неожиданности:

— Таким похожим на Бориса Круглова показался ему один их заводчан, спешивший со стороны предприятия к жилому микрорайону.

Однако машина уже быстро проскочила мимо замеченного прохожего. И чтобы убедиться в своём фантастическом предположении, нужно было бы возвращаться назад, развернувшись только на единственном для этого месте — площади у автобусной диспетчерской.

Что в данной ситуации показалось делом абсолютно бесполезным:

— Ведь человек, очень даже похожий на покойника, уже, скорее всего, успел миновать проходную!

Потому, продолжая, как ни в чём, ни бывало, мчаться вперёд, Виталий Павлович связал этот случай с навязчивой мыслью о личности Бориса Ивановича, отнявшего у него за эти дни столько нервов:

— Вот, даже привидеться умудрился, каналья!

Серьёзно пожалел он об этой своей промашке, уже полчаса спустя, когда добрался до места встречи с «чистильщиком».

Там он не только с глазу на глаз встретился с отправителем сообщения, но и лично побывал в больничном морге.

Чтобы собственными глазами взглянуть на того, кого, по словам секретного сотрудника:

— Не опознала гражданка Алла Круглова в качестве своего законного супруга.

Вид тела, распластанного на обитом оцинкованной жестью препараторском столе, заставил Виталия Бокарева не только сжать в карманах куртки свои отчаянно решительные на расправу, кулаки, но и чуть ли не заскрипеть зубами от полнейшего негодования.

— Так поработать со шприцем, был способен только самый тупоголовый, полный критин, — прямо и рвалось с его языка невозможное в любой ситуации, откровение. — Лишь недотёпа мог принять за холёного интеллигента, каким в действительности был при жизни Борис Круглов, этого вонючего бомжа.

Пусть даже и случилось это ночью, да ещё в переполненной палате инфекционного отделения.

И теперь по всему выходило:

— Именно его — чудом уцелевшего, бывшего пресс-секретаря свергнутого мэра Павла Гусева, он действительно встретил сегодня рядом с заводом, когда после окончания совещания у директора отправился в городскую больницу для проверки нелепых слухов, распространяемых насчёт Бориса Круглова.

Самая тщательная уборка, пусть и совершенно разгромленной незваными визитёрами, квартиры, могла бы занять гораздо меньше времени, включись в неё совместно супруги Кругловы.

Но так не получилось.

Уже по первым достаточно скорбным стенаниям Аллы Николаевны, не просто собиравшей на свои места разбросанные повсюду вещи, а с постоянным укором виновника всех несчастий, свалившихся на её невинную голову, Борис Иванович понял:

— Самое худшее на сегодня для него может начаться уже теперь, в ходе столь яростно стартовавшего скандала.

И он просто-напросто предпочёл поскорее скрыться «из-под горячей руки», найдя для этого вполне приемлемый повод.

— Пойду, Алла, узнаю, как там, у нас в гараже происходит? — заявил он. — Может быть, его тоже разорили, в поисках того, что было нужно взломщикам?

Сразу ответа от супруги он не получил.

Ведь, застигнутая врасплох, таким оживлением в действиях и поступках, только еще в её памяти умиравшего мужа, Алла Николаевна просто не успела ему ничего вразумительного возразить.

Однако, вовсе не пустой бокс, с отсутствовавшей, в нём верной «Копейкой» волновал Бориса в первую очередь.

Главным тогда для него стало:

— Нежелание стать мишенью для очередных, а возможно и, куда более обидных упрёков!

Он уже задался иной целью.

— Пора пойти и отыскать мобильный телефон, — пробормотал Борис Иванович себе прямо под нос, чтобы не слышали другие, главную задачу на этот день. — Где-то ждёт меня сотик, что благоразумно спрятал в кустах сирени перед тем, как попасть в руки санитаров, неумолимо отбиравших у пациентов всё, что у них было.

О своём «Сони Эрикссон» Борис Круглов думал постоянно, даже во время пребывания в городской больнице, считая судьбу аппарата очень важной для собственной участи.

Тогда, сразу после того, как вытащили Бориса Ивановича спасатели из зоны, куда доставали жар и пламень пожара, он, даже находясь почти в полной прострации, всё же реализовал, внезапно пришедшую в голову идею.

И теперь, по истечению немалого времени, она казалась ему не просто весьма своевременной, но и достаточно разумной:

— Не просто зарыть мобильник под кустом сирени, но и отключить его от связи, дабы звонком вызова мобильный телефон с его сим-картой не выдал себя чужакам.

Теперь же Борис Иванович, на своём горьком опыте, ещё раз убедился в истине:

— То, что в одном кажется вполне разумным, с другой стороны непременно «выходит боком»!

Так как предпринятый им поиск молчавшего «как партизан» мобильника превратился для него в чуть ли невыполнимую задачу.

Легко было лишь в самом начале, когда на маршрутном такси он сперва доехал до конечного остановочного пункта «Химический завод» и оттуда, подлаживаясь под других прохожих, чтобы не выдать своего присутствия на этой территории, дошёл почти до самой проходной.

— Слиться ему удалось неузнаваемо, — как ему казалось. — С толпой химиков, спешивших к себе в цеха во вторую смену.

Затем он приотстал от бывших попутчиков по автобусу. После них пропустил ещё и ещё с десяток пешеходов.

И, кроме того, достаточно долго прохаживался по тому месту, где, как помнил, очнулся на носилках спасателей:

— Только теперь, днём, тот, вроде бы самый, ночью казавшийся приметным, куст сирени ничем не выдавал себя человеку, ведущему поиск, скрытый от поста охраны с заводской проходной, до которого отсюда было всего несколько сот метров.

И хотя дошло до того, что в порыве отчаяния готов был понять факт т ого, что отыскать куст стало казаться совершенно невозможным среди его, точно таких же, слегка тронутых жаром огня, его зелёных собратьев, судьба сделала Борису Ивановичу подарок.