Лэйни Тейлор - Муза ночных кошмаров [litres]

– Их не существует, – фыркнула Нова, и Сарай почувствовала, как земля уходит из-под ног, а также осознала, что они не оставили лед позади. – Если ты еще этого не поняла, то скоро поймешь.

Таков урок долгой жизни Новы: безопасных мест не существует. Или же, быть может, есть одно, подумала Сарай. И снова изменила сон.

Разумеется, пол из мезартиума значительно тверже льда. Она привела Нову домой – вернее, в свой дом, который Нова украла, – в ту самую комнату, в которой они находились наяву.

В реальности Нова спала на стуле Миньи, а Сарай легонько прикасалась к задней части ее шеи. Во сне они стояли под одной из арок и смотрели на сад. Не было ни гигантских белых стеблей, ни низко висящей серой дымки. Вдалеке восходило солнце. Какое солнце, в каком мире – не имеет значения. Они не могли увидеть отсюда землю, только сливы у балюстрады и облака, напоминающие сладкую вату.

– Так лучше? – спросила Сарай.

– Его безопасность полностью зависит от того, кто им владеет, – ответила Нова, но металл служил прочной опорой для ног, и Сарай подумала, что это что-то, да значит.

– Верно, – признала она. Скатис использовал цитадель, чтобы сделать из себя чудовищного бога. А Лазло бы…

Она с трудом сглотнула. А Лазло бы сделал и сделает это место безопасным – не только для них, но и для всех нуждающихся.

– Люди, – произнесла Сарай. – Люди – наше пристанище. У меня есть такой человек: он значит для меня и дом, и весь мир. – На глаза накатились слезы. – И я даже не представляю, что со мной будет, если я его потеряю, как ты не можешь представить, что будет, если потеряешь Кору.

– Я ее не потеряю, – с вызовом отчеканила Нова, и Сарай увидела вспышку страданий в ее глазах, а также кое-что еще: ощутила вкус крови. Кровь чувствовалась в ауре сна и шла в комплекте с подтекстом, звучавшим как напев: «слишком поздно, слишком поздно». Нова закусила щеку, и Сарай начала понемногу понимать, каких усилий ей стоило каждую секунду сохранять свое отрицание.

– Расскажи мне о ней, – попросила она, чтобы разговорить Нову, – будто это не даст ей сделать что-нибудь другое, например, проснуться или разбиться на миллион осколков. – Какой она была? – Как только прошедшее время слетело с языка, она напряглась и спешно добавила: – В смысле раньше.

Нова была на грани, но сделала вид, что не заметила оплошности. «Раньше» имело для нее глубинный смысл. Раньше, до Скатиса, до лазурной кожи, до того, как их разделили.

– Она была Корой, – ответила Нова, словно в этом слове крылось все, и поскольку они пребывали во сне, так и было.

Нова создала Кору для Сарай, так же как Лазло создал для нее торт и расширил границы удовольствия: посредством медиума соединенных разумов, ее дара. На Сарай нахлынули воспоминания. Она увидела двух девочек, растущих без матери в бесплодном мире, которые были друг для друга более реальными, чем отражения в зеркале. И действительно, в их мире не существовало зеркал, поэтому они представляли лицо друг друга как свое собственное. Сарай ощутила, что значит быть половинкой целого, доверять голосу, который всегда ответит. Воспоминания внедрились в ее сознание.

Она познала смрад уулов и жжение от пощечины Скойе, увидела сияние корабля в небе и поняла, что это значит. Увидела Скатиса, когда он был незначительным имперским служащим, в мире, который позже предаст анархии и хаосу. И…

Увидела, как Привидение появляется из груди Коры.

Это ее изумило. Эрил-Фейн говорил, что Привидение появилось из Коры, но Сарай не удавалось это представить. Птица настолько велика; не может быть, что она возникла из столь хрупкой девушки, не говоря уж о том, чтобы вернуться в нее, – но так и было. Птица вылилась из ее груди, словно призрак, и втянулась обратно, как душа, возвращающаяся в свое тело.

Она не призрак. Это они всегда знали. Скорее, она походила на мотыльков Сарай.

– Дар Корако всегда был для нас загадкой, – поведала она Нове. – Я даже не подозревала, что он похож на мой.

Нова резко на нее посмотрела.

– Ты астрал?

– Кто? – Сарай виновато пояснила: – Нам никто не рассказывал о наших дарах. Мы жили здесь совсем одни.

– Мне тоже никто не рассказывал, – кивнула Нова, а добавлять, что она тоже жила совсем одна, не было необходимости. – «Астрал» значит «к звездам». Тот, кто может высвобождать свою душу из тела.

К звездам . Сарай понравилось. Захотелось рассказать Лазло.

– Моей астральной проекцией были мотыльки. Сотня мотыльков. – Она добавила, сморщив носик: – Они вылетали из моего рта.

Глаза Новы округлились, и Сарай не смогла сдержать улыбки:

– Знаю, звучит ужасно, но все было не так плохо.

– Было?

Сарай медленно кивнула. На секунду побаловала себя фантазией о будущем, в котором она встретит новых людей и решит, рассказывать ли им о себе, и если да, то когда: «Кстати говоря, я не совсем живая». Нове просто ответила:

– Я умерла, и мой дар изменился. Полагаю, я больше не астрал. Сложно сказать, кто я теперь, – призналась она. – Помимо призрака.

Нова так на нее посмотрела, словно Сарай наконец-то обрела смысл, – превращение в дым и все остальное.

– Ты призрак!

Сарай кивнула. Ее мысли возвращались к Привидению, растворившемуся в груди Коры. Она вспомнила ощущение зарождения внутри себя, сразу после заката. «Астрал», – восхищенно подумала девушка. Этому есть название, потому что она такая не одна – таких божьих отпрысков много, и Кора была одной из них.

У нее возникла дикая идея.

Внезапно, не покидая сна, Сарай переместила часть своего сознания обратно в реальность. С мотыльками это получалось беспрепятственно – распределяться между всей сотней с безумной хореографией стаи стрижей. Но с тех пор как она потеряла их, Сарай не пыталась разделять свое внимание. Вышло странное переплетение: настоящей комнаты с сонной одновременно. Нова по-прежнему лежала на руке, Привидение сидело на спинке стула и наблюдало за каждым движением Сарай.

Та всмотрелась птице в глаза и задумчиво пробормотала:

– Почему ты до сих пор здесь?

Вспомнились слова с ее прежних рассуждений: клочок, эхо . Оба варианта звучали беспорядочно, но неужели это случайность, что птица осталась?

Предсмертное желание – это уже более интригующе.

«Послание в бутылке», – подумала она, и оно зажгло ее разум, как рассветное солнце, коснувшееся моря. Гениально или безумно? Есть только один способ узнать. Осмелится ли она? Возможно ли это? Сарай – призрак, а Привидение… покинутый кусочек души? Кто знает, какие загадочные правила управляли им подобными. Сомкнувшись с птицей взглядом, Сарай прижала руку к груди – к тому же месту, в котором Привидение растворялось в Коре, и постучала по грудной кости в знак приглашения.