Лэйни Тейлор - Муза ночных кошмаров [litres]

Друзьями ? Парой воинов и воровкой? Даже сейчас его внутренний голос тут же кинулся объяснять, что они из низших слоев общества, несовместимых с его статусом, и к тому же дураки. Но теперь этот голос звучал надменно и пренебрежительно, и Тиону захотелось спрятать его в банку, кинуть в реку и отправиться есть бекон со своими глуповатыми друзьями низкого сословия.

Каликста с Царой вышли из ратуши с подносом, нагруженным всякой всячиной. Увидев своих приятелей-фаранджи, Каликста взвизгнула и обняла обоих, но уже через секунду отпрянула, уперев руки в бока, и строго на них посмотрела.

– Не могу поверить, что вы ушли! Вот мы, хорошие фаранджи, остались здесь и самоотверженно работали, полностью пренебрегая собственной безопасностью.

– Да-а, самоотверженно работали. Например, делали все возможное, чтобы сыр все же исполнил свое предназначение, – добавила Цара.

– Не смейся! – воскликнула Каликста. – В моей стране считается преступлением, если сыр пропадает зря. На самом деле, именно по этой причине я попала в тюрьму…

– Ты только что назвала меня хорошим фаранджи? – перебил ее Тион.

– Нет, – фыркнула она. – Мечтай.

– Так и было. Я все слышал. – Тион повернулся к Рузе. – Ты ведь тоже это слышал?

– Я слышал что-то про сырное предназначение, – увильнул Руза, хотя было трудно разобрать, что он говорит, поскольку парень все еще жевал бекон.

– Я слышала, – вмешалась Цара. – Он начинает тебе нравиться. Признай это.

– Только потому, что он нашел бекон, – улыбнулась Каликста, хватая ломтик со сковородки. Вытянув руку, она очень торжественно произнесла: – У бекона тоже есть предназначение.

Они перенесли стол из обеденного зала и нашли дополнительные стулья для Солзерин и Озвина.

– Итак, как там дела в Энет-Сарре?

Они немного поговорили о ситуации в городе и лагере.

– Вы видели Лазло? – спросила Солзерин. – У него все хорошо?

– Нам не удалось с ним пообщаться, – насупилась Каликста. – Он сразу же улетел. Но знаете что? Он призвал остальных металлических зверей. Вот так просто! На них они и поднялись.

– Жаль, что вы этого не видели, – кивнул Тион. – Это было нереально! – Затем, словно запоздалую мысль, добавил: – Впрочем, не могу поверить, что никто из них не полетел на драконе.

– Точно! – воскликнул Руза. – О чем только думала Азарин, выбирая пегаса, когда могла оседлать дракона?

– Сомневаюсь, что ее мучили раздумья, какое существо лучше выбрать, – возразила Цара.

– Да тут и думать нечего, – парировал Руза. – Решение должно было прийти инстинктивно. Драконы всегда лучше.

Так они и болтали, постоянно поглядывая на цитадель и гадая, что же там происходит, пока весь сыр, бекон, орешки и перезрелые абрикосы не исполнили свое предназначение и не оставили после себя одни крошки.

– Итак, – начала Солзерин, отодвигаясь от стола, чтобы прикурить трубку. – Над чем же так самоотверженно работали хорошие фаранджи, полностью пренебрегая собственной безопасностью?

– Да так, – небрежно ответила Каликста, лениво потягиваясь. – Просто восстанавливали утерянные знания древней цивилизации.

Тион встал, смахнув крошки со штанов.

– Пойдемте, мы вам покажем.

– Что это за место? – спросил Лазло, впервые оказавшись в сердце цитадели. Комната была просторной и математически идеальной: безупречная сфера.

– Раньше мы часто играли здесь, – ответила Сарай. – Пока не переросли проем. Мы не знаем, для чего ее создали. Она… странная.

– В каком смысле?

– Увидишь.

Они пересекли проход, и как только Лазло вошел в саму сферу – на дорожку, идущую вдоль всей окружности, – то сразу увидел. Или, скорее, почувствовал и услышал. Это сложно описать. Его окутала тишина, словно открылась глубокая пустота, куда засосало звук от его дыхания. Что же касается энергий металла, здесь они были дико сложными, как музыка, придуманная сумасшедшим виртуозом.

Эрил-Фейн, поддерживая за руку свою мать, шагнул следом. Все внимательно осматривались, вне зависимости от того, бывали они здесь раньше или нет. Никто даже не догадывался, что здесь делали с детьми.

– Может, они приносили детей в жертву? – предположил Ферал. – Хотя нет, послушайте! Это же сердце цитадели. Может, оно нуждается в крови и духе, чтобы продолжать свою работу? Возможно, металл поглотил детей, и это сделало его волшебным.

– Полный бред, – наморщилась Сарай.

– Неужели? – поинтересовался юноша, чувствуя, что он на верном пути.

– Согласен, – кивнул Лазло. – Без всякого сожаления могу вам заявить, что металл не питается детьми.

– Ну а что тогда? – недовольно спросил Ферал. Дело не в том, что он хотел, чтобы металл питался детьми, просто ему нравилось быть правым.

– Не знаю, – пожал плечами Лазло.

Он вспомнил игру Каликсты в теории, которой они забавлялись, пока пересекали Эльмуталет. По счастливой случайности Лазло выиграл с помощью теории, которую задумывал как нелепую. Но что могло бы звучать нелепо теперь, в этом мире с серафимами и волшебством? Он изучил размеры помещения, начиная с пары гигантских металлических ос на изгибе стены и заканчивая парящим шаром в центре, а потом двинулся дальше по проходу.

Сарай пошла рядом. Остальные последовали за ними, в том числе Руби. Она молча присоединилась к компании, бросив на Ферала вызывающий взгляд, чтобы тот даже не пытался возражать. Девушка едва слышно ахнула, распознав среди гостей Богоубийцу.

Лазло подошел к одной из ос. Летом аббатские сады кишели этими насекомыми, которые все время норовили ужалить мальчика. Даже при нормальном размере осы были злобными существами. А такие гигантские – просто кошмарными. Разалас и звери с якорей были достаточно крупными, чтобы уместить на себе нескольких всадников, но эти осы были совсем другими, все восемь человек, включая Руби, могли с легкостью уместиться на их грудных клетках.

Мысль случайно забрела ему в голову, но она задела нить сложной системы энергий, окружающих Лазло, и привлекла его внимание. Уместиться внутри них? Нащупав дверь в брюшке осы, он открыл ее.

Сарай что-то пробормотала, вытягивая шею, чтобы заглянуть внутрь. Остальные тоже присмотрелись.

– Там есть сиденья, – сказала она. – И… клетки.

Клетки. Небольшие, как раз подходящего размера для…

…детей.

Ее руки покрылись мурашками. Почему в брюшке осы в сердце ангела, нависшего над Плачем, были клетки?

– Это корабль, – сказал Лазло, переводя взгляд с одной осы на другую. – Летающие корабли.

– С клетками, – добавил Эрил-Фейн.

– Для детей, – закончила Сухейла.

Комната поглотила их дыхание и сжала слова, что лишь усилило всеобщую тревогу. Сарай спросила сдавленным от страха шепотом: