Екатерина Соболь - Золотой стриж [litres]

– То, – внятно пояснил он. – Плашка для Ястребов – очень важная вещь, они с ней никогда не расстаются. Ты показал ему, что такая ценная вещь упала с неба. Это вряд ли возможно без участия золотой магии. А теперь представь, что ты – ваш местный Ястреб. Ты проверяешь, чей же это номер, и находишь: «О, того самого Ястреба, который в одиночку захватил землю, недоступную никому прежде».

Маг слушал, но вид у него был такой, какой иногда бывал у Кадета: когда слова ему вроде ясны, но суть не доходит.

– И тогда ты, наверное, проверишь эту плашку на магию, – не особо надеясь на понимание, закончил Нил. Он болтал уже просто так, чтобы не молчать. Время шло, никто не появлялся, и ему было тревожно. – Тем более что она как-то подозрительно колет тебе пальцы теплом. Набрасываешь на нее сеть и…

– А если у этого Ястреба нет сети? – спросил Маг: за историей он, похоже, следил внимательно, хоть и не понимал ее смысл.

– Есть. У них все общее – то, что надо, они просто вытаскивают из Тени.

Маг глубокомысленно кивнул.

– В общем, ты проверяешь эту плашку и обнаруживаешь в ней прорву золотой магии. Твоя сеть искрит и сгорает до углей. Ну, если Тень может сгореть. – Нил нервно рассмеялся. – Это для нас как если бы… Как если бы кто-то, кого мы считаем героем, утаил от нас что-то очень важное и очень темное, понимаешь? И самая ценная для него вещь оказалась бы пропитана тьмой.

– Ты их как-то слишком хорошо понимаешь. – Маг поежился. – Это мне не нравится.

– И не должно нравиться, главное – чтобы сработало, – отмахнулся Нил, и Маг нахмурился. – Не спросишь, откуда в той железке золотая магия? А я все равно скажу. Вот откуда!

Нил пошевелил пальцами, улыбаясь во весь рот. Он был в восторге от своей затеи, но Маг его чувств не разделял.

– Это все как-то… по-ястребиному, – выдавил он. – Такой… Такой сложный план. Мы так не делаем.

– А вот пора бы начать, – фыркнул Нил, стараясь не показывать, как его беспокоит, что никто еще не появился.

Что, если местный дежурный не стал ничего проверять? Что, если проверил, написал какой-нибудь отчет и отложил в сторону?

– Я думаю, найдя что-то такое странное, Ястреб вызовет того, кому принадлежит плашка, чтобы узнать, в чем дело. У него ведь нет примера, нет правила, что делать в таких случаях. А Ястребы боятся своего начальства. Их наказывают за ошибки. Они стараются улаживать свои дела сами, потому что иначе им будет очень плохо, – шептал Нил, прислонившись щекой к стене и выглядывая на улицу.

Он вспомнил, как Ястребы в Селении мялись, не желая обращаться к Магусу. Но что, если он ошибся, что, если не все Ястребы такие, и никто не появится, и…

И тут сверху раздалось хлопанье крыльев. От облегчения у него чуть ноги не подкосились – птица была одна.

– Удачи, – прошептал Нил, не глядя на Мага. – Все будет в порядке. Иди обратно к своим.

Спиной он чувствовал, что тот на него смотрит, но не обернулся. Боялся, что Маг тоже сомневается в успехе и будет смотреть прощальным взглядом, и тогда Нил разревется, а ему бы сейчас этого совсем не хотелось.

– Иди, – повторил он, вцепившись обеими руками в угол дома.

Маг еще пару секунд не двигался, потом сжал его плечо, выпустил и пошел прочь.

Птица мощно приминала крыльями воздух. Долетев, она камнем спикировала вниз и ударилась о землю с такой силой, что Нил понял, насколько Кадет зол, еще до того, как тот превратился.

Видеть его опять было странно, и пару секунд Нил просто дышал, пытаясь справиться с непрошеным чувством отвращения, неловкости и страха. Легко было прощать, когда он Кадета не видел, но вот он, в темной форме с лиловой полосой через плечо, в маске, в капюшоне, с узнаваемой спиной. У Нила прямо заныла лопатка, под которую Кадет в прошлый раз вогнал нож, хотя рана давно зажила без следа.

Нил с тяжелым сердцем опустил взгляд на монструма, который держался рядом с ногой Кадета как приклеенный. Он все еще был каким-то бесформенным, и Нила мороз по коже продрал. Монструм был крупнее прежнего, у него была голова и четыре ноги, но больше – никаких отличительных признаков, болванка для создания животного, заброшенная на полдороге. Двигался монструм тяжело, пугающе – незавершенность этой твари придавала ей какую-то особую отвратительность.

Кадет поправил форму и зашагал к зданию. Взгляд у него был неподвижный, скучающий, будто он вынужден тратить время на что-то, не стоящее ни крупицы внимания. Нила этим было не обмануть – примчался, как миленький, просто делает вид, что все ему нипочем.

Нил медленно, через силу выдохнул и вышел из-за угла здания.

– Эй, ты! Да, ты!

Голос получился довольно жалкий – не героический рык, а какой-то сдавленный скрип. Кадет обернулся, но в глазах ничего не отразилось – видимо, способность не двигать лицом Ястребы годами воспитывают. Нил пошел к нему, очень надеясь, что шаг у него твердый и решительный. Поразить он хотел не столько Кадета, сколько местного Ястреба, который, несомненно, наблюдал из окна. Пусть знает, что не каждый местный – размазня.

Нил остановился напротив Кадета, упрямо выпятив челюсть. На того это никакого впечатления не произвело – смотрел потяжелевшим взглядом и просто ждал.

– Недоброе утро, – сказал Нил, не придумав ничего интереснее. – Как дела? Плохо?

Он и сам не знал, на что надеялся, – на окрик, на удивление, но Кадет даже бровью не повел. Холодом от него теперь веяло куда сильнее: волны мороза, будто рядом с тобой стоит глыба льда. Ну, холод сейчас будет очень уместен – буквально через десять секунд.

Эта мысль, очевидно, проступила у него на лице довольно глупой улыбкой, потому что Кадет едва заметно нахмурился. И тогда Нил закрыл глаза и подумал о снеге.

Облака в небе были толстые, серые, но, ясное дело, не снежные. Ничего, это можно исправить. До Нила вдруг как-то разом дошли слова лесовика о том, что он может все, если постарается. Вообще все.

Пушистые снежинки. Чудесный запах зимнего дня. Тишина снегопада. Холод, которым охватывает нос изнутри, если вдохнешь глубоко. То, как ноги мягко вдавливаются в снег, когда наступишь. Все это стремительно пронеслось у него в голове, и все это он передал своим рукам. Касаться – не обязательно, ты все равно связан со всем, что есть вокруг, а оно – с тобой.

Думать об этом было так приятно и странно, что он тихо рассмеялся. Кто бы сказал ему раньше, что он будет бесстрашно проворачивать такой трюк под носом у двух Ястребов, – не поверил бы. Раньше золотая магия представлялась ему прекрасной и отдельной, несовместимой с Ястребами, а сейчас он с лихорадочной, шальной веселостью думал: «Да нет уж, давайте-ка совместим».