Владимир Поселягин - Жнец [litres]

– Как вас наказать, я ещё решу, а сейчас учите устав. Завтра в обед приму экзамен. Вот не дай вам Творец хоть где-то налажать. И вообще не стоит уподобляться героям анекдота.

Пристыженные бойцы отошли и стали внимательно, даже скорее демонстративно читать, остальные им сочувствовали, но в защиту никто не вставал, понимали, что и им рикошетом может достаться. Я для видимости действительно изобразил гнев, хотя вся эта ситуация меня больше забавляла, поэтому никто не хотел, чтобы гнев ещё пал и на них, видимо, я был достаточно убедителен, однако мой намёк на анекдот услышали, и самый храбрый из бойцов, Агеев, поднял руку:

– Товарищ сержант, а что за анекдот?

– Товарищ красноармеец, скажите, что нужно сделать, чтобы вступить в рукопашный бой? – демонстративно вздохнув, вроде как от усталости, спросил я.

– Ну, это… патроны закончились? – не совсем уверенно спросил тот, явно чуя подвох.

– К вашему сведению, товарищ красноармеец, тут довольно много причин. Я перечислю. Чтобы вступить в рукопашный бой, боец должен: а) прое…ть на поле боя винтовку, нож, гранаты, поясной ремень, пехотную лопатку и каску; б) найти ровную площадку, на которой не валяется ни одного камня или палки; в) найти на ней такого же распиздяя из стана противника и г) только после этого вступить с ним в рукопашную схватку. Так что поздравляю двух наших товарищей, они уже на пути к этому.

Некоторые из бойцов ухмылялись, до них дошла суть анекдота, да и наша военфельдшер улыбалась. Вспомнив о своих манерах, мысленно ругнувшись, я слегка поклонился ей:

– Извините за резкие слова, произнесённые в вашем присутствии. Виноват, вырвались.

– Ничего, я и похлеще слышала.

– Всё равно меня это не красит.

– Скажите, – с интересом посмотрела она на меня, – а откуда у вас, такого молодого сержанта, такие познания?

Пришлось описать время учёбы в училище, как мы встретили войну в летних лагерях, как я уничтожил диверсантов, а будучи наводчиком, сбил бомбардировщик, и ночной бой у моста, закончив такими словами, почёсывая шишку на голове:

– Я даже не предполагал, что, когда меня сегодня произвели в сержанты и отправили в часть, я окажусь в окружении с вами. День выдался непростой, но удивительный на события. Кстати, бойцы, что у вас с боеприпасами?

Выяснилось, что с патронами у бойцов ахово, боезапас остался в сидорах, а те в кузове сгоревшей машины. Что было в подсумках, то и имелось, а это примерно по двадцать пять – тридцать патронов, если учесть, что по одной обойме они уже расстреляли. Кстати, у всех бойцов, я не считаю тех, которые из взвода охраны, были винтовки, хотя зенитчикам, так же как и артиллеристам, были положены карабины, что короче и ухватистее. Они удобнее для нас. Со мной другое дело. Я ничего доставать из сидора не стал, с бойцами поделились патронами те, кто оружие потерял. Им-то всё равно без надобности, разгильдяям.

– Ладно, полчаса, отведённые на отдых, прошли, встаём и продолжаем путь. Я понимаю, что тяжело, но надо. Агеев, как обычно, в головной дозор, дистанция сорок метров, тут видимость хуже, этого достаточно.

И мы побежали дальше. Через три километра всё тот же Ковин снова отметил изменение маршрута. И в этот раз он решил подать голос:

– Товарищ сержант, мы что, к дороге возвращаемся? Мы вроде идём в обратную сторону.

– Да, ефрейтор.

– Но вы же говорили…

– Я описывал план на будущее, как будем выходить к нашим. Сейчас же возвращаемся к дороге и будем, точнее, я буду добывать карту. Должен признать, без карты и допроса пленного сложно что-либо планировать, особенно когда не знаешь, что вокруг происходит, и лишь по резко возникшей стрельбе, так же резко заглохшей, понимаешь, что немцы ещё здесь и кто-то снова попал к ним на прицел. Вот как сейчас.

Мы прислушались к стрельбе вдали, там даже пушки палили.

До наступления темноты осталось около часа, когда я сообщил:

– Всё, встаём на ночёвку. До немцев примерно километр, вон, машины слышны, значит, можно спокойно работать.

– А спать? – спросил Агеев.

– Нас они здесь не найдут, да и больно им нужно искать каких-то бойцов или разные мелкие группы вроде нашей, когда они окружили не только дивизии, но и корпуса. Однако привлекать внимание огнём всё же не будем. Ковин!

– Я, – подскочил тот.

– Держи мой котелок, вон там, у болотца воды набери получше. Смотри, чтобы тиной не отдавала. Вот ещё кружка, вскипяти воду для чая, пока я бутерброды сделаю.

– Есть.

Пока один боец ходил за водой, а другой разводил костёр, я достал из сидора полотенце, расстелив его вместо скатерти, полтора каравая, шмат сала и лук, дав его почистить одному из бойцов, который имел нож. Все голодные были, поэтому жадно наблюдали, как я готовлю ужин. Я нарезал хлеба, на него тонкими пластинками сало и кружками лук. Замечательно получилось. Причём старался я делать так, чтобы порции были одинаковые. С курсантских времён помню, как обидна разница. Тут и чай подоспел, заварку я дал.

Мы поели, и я стал собираться к дороге, ночь мне поможет, магическая подзорная труба вполне заменяла ПНВ. Подняв голову, я прислушался и шикнул:

– Тихо все!

Ковин с бойцом, пользуясь тем, что ещё не стемнело, учили устав, а может, и повторяли, чтобы всё помнить, но, как и остальные, удивлённо посмотрели на меня. Я же, достав из подсумка подзорную трубу, стал всматриваться в лес, переключая магический бинокль в разные режимы. Наконец в тепловом спектре сработало: в ста метрах от нас шли трое, пробирались, значит, не послышалось, как под ногой у одного хрустнула сухая ветка. У нас гости. Это я и озвучил, убирая амулет на место:

– У нас гости. Трое, похоже, наши. Агеев, бери одного бойца для подстраховки, и сбегайте посмотрите, кто это. Если наши, веди сюда. Только смотри под выстрел не попадитесь, они на нервах могут быть, выстрелят на любой шум. Дистанция до них – метров сто.

– Есть, – козырнул тот и, прихватив бойца, того, что был из взвода охраны, не потерявший оружия, видимо, ему больше доверял, скрылся.

После ужина я успел почистить свою винтовку – сейчас другой боец моими чистящими средствами приводил в порядок своё оружие, остальные в очереди – и теперь снаряжал расстрелянный у колонны магазин, когда с шумом вернулись бойцы с тремя гостями. Как я и думал, наши. Один сразу привлекал внимание: комбинезон, перетянутый ремнями, и лётный шлемофон, лётчик и, судя по виду, сбитый. По кубарям определил – старлей. Двое других – красноармейцы. Причём одного я знал, это один из комендачей, что обыскивали подворье, где меня по голове отоваривали. Этот случай я не рассказывал, позориться не хотел. Он меня тоже узнал и, слегка улыбнувшись, кивнул. Пригласил их к столу, хлеб и сало ещё есть, но не более. Пока они с жадностью ели, я смог расспросить их, это не допрос был, вон как старлей глазами крутит, уже определил, что он тут старший по званию и явно строил на нас планы.