Стивен Дональдсон - Седьмая Казнь [litres]

– Он амиканец !

Амиканец заорал так, что слова его эхом отозвались вокруг:

– А он беллегерец! Я не угрожал ему ! – Сжав зубы, он процедил: – Я видел, как он входил, но я не коснулся меча! Даже когда он вызывал меня на бой, я не коснулся .

Магистр Раммидж кивнул – то ли амиканцу, то ли принцу.

В сильном волнении подошел магистр Авейл.

– Ой-ей, – пропыхтел он, сверху вниз уставившись на принца Бифальта. Волосы его были растрепаны, от улыбки не осталось и следа. – Неужели я забыл объяснить, что мы не потерпим насилия среди наших гостей?

Амандис говорила: «Здесь это запрещено».

– Это моя ошибка. В Хранилище мы все друзья, какие бы ни были у нас намерения.

Магистр Раммидж не терпит, когда нарушаются принципы гостеприимства.

– Я не касался своего меча, – опять повторил амиканец. – Это и есть ваше гостеприимство? Я доверял ей. Я уважал ее. А этот беллегерец не уважает.

Свободной рукой горбун схватил магистра Авейла за руку и начал настукивать послание.

Пухлый теург попытался подбодрить:

– Успокойтесь, генерал. Ничего не бойтесь. Я говорю, это моя ошибка. Когда принц принял наше приглашение, мне показалось, что нет серьезной причины сомневаться в его готовности. Я не подумал предупредить его.

Но если в этом нет его вины, то уж точно нет и вашей. Вы наш гость, как и он. Магистр Раммидж не потерпит, чтобы вы причинили вред друг другу.

Магистр Раммидж без предупреждения отпустил запястья принца Бифальта. Его руки упали на стол, и принц сквозь сжатые зубы застонал от неистовой боли.

– Идемте, принц, – продолжал магистр Авейл. – Я прослежу, чтобы вас вылечили.

Принц Бифальт попытался скатиться со стола. Он хотел подтянуть под себя ноги, но они не слушались его. Как сквозь пелену он увидел, что амиканский генерал вновь занял свое место за столом.

Через мгновение туда, где он только что стоял, сквозь толпу любопытствующих протиснулся знакомый монах, советник Сета Унгабуэя.

– Если позволите, магистры, – пробормотал он. Склонив голову, он скорее рассматривал поверхность стола, чем заклинателей или принца. – Я поручусь за него. У принца повреждена спина. Запястья его сами не заживут. И я знаю его, хотя и немного. Я провожу его к врачевателям.

Магистр Раммидж быстро настучал по руке своего глухого товарища. Почти сразу же к магистру Авейлу вернулась улыбка.

– Спасибо вам, – ответил он монаху. – Это щедрое предложение. Гнев его уляжется, если он поговорит с кем-то, кто может и слышать, и отвечать.

Отвесив поклон, монах ордена Поклонения Многим обошел вокруг стола и оказался около принца Бифальта. Горбун схватил принца за плечи, сам поднял его и поставил на ноги. Монах тут же поймал принца за руку, удержав его от падения.

Руки принца Бифальта повисли по сторонам. Ему казалось, что к ним подвесили бруски железа, которые растягивали сломанные кости запястья. В спине, похоже, каждое ребро было вывихнуто. Даже лучшему хирургу Беллегера, скорее всего, пришлось бы оставить его калекой. Монах легко подталкивал его, но принц и не думал двигаться до тех пор, пока магистр Раммидж, скрежеща зубами, не схватил саблю принца и не вложил ее со стуком в ножны у него на поясе. Тогда принц позволил себя увести.

Последним усилием воли он удержал себя от того, чтобы обернуться на амиканца.

Принц не мог представить себе, почему его враг оказался здесь. Он был не первым амиканцем, посетившим эту библиотеку. Кто-то до него прочитал и усвоил «Седьмую Казнь» Марроу. Что еще нужно Амике, чтобы удовлетворить свою жажду разрушить Беллегер?

Но мысли его путались от нестерпимой боли. Он не замечал, куда свернул монах, когда они вышли из столовой, по каким коридорам они шли. Он не слышал, как монах шептал: «Уже скоро, принц. Уже скоро». Не в силах как-то смягчить боль в запястьях, принц сосредоточился на том, чтобы несколько ослабить нагрузку на спину и ступал осторожно, почти волоча ноги по полу.

Что означает «поручусь за него»? Эти слова принц не понимал.

Наверное, они недолго шли по коридорам Последнего Хранилища. Но принцу Бифальту показалось, что почти вечность. К тому времени, как они добрались до места назначения, принц валился с ног. Без поддержки монаха он не мог даже стоять.

Монаха, который не произнес ни слова, пока принц путешествовал с караваном Сета Унгабуэя.

Библиотечный лазарет оказался просторной и хорошо освещенной комнатой, но никак не чистой. Грязь, перья, бусины и подозрительный порошок были на полу повсюду. Внутри стояло всего две койки с засаленными от пота и пропитанными кровью матрацами. Хирургического стола не было, как не было и набора ножей, зондов, медицинских пил, как не было видно и запасов бальзамов, мазей и вообще каких-либо лекарств. Вместо этого по всем стенам тянулись полки с кучками мелких костей и больших перьев, грязных мешочков с бисером или порошками, разнообразными трещотками да тряпицами, которыми, похоже, уже перевязали не одну кровоточащую рану, даже не выстирав.

Койки были свободны. В комнате находился только один человек. Он был из тех, что ходили обнаженными. И на нем тоже была только набедренная повязка. Как и у них, у этого в волосы было вплетено множество бисера и перьев. Кроме того, руки, торс и ноги незнакомца испещряли татуировки. Каждая изображала искалеченную разными травмами человеческую плоть.

Принц Бифальт невольно отпрянул в ужасе. Перед ним стоял дикарь.

Дикарь одарил своего пациента презрительным взглядом. Более уважительно взглянул на монаха, хотя тот даже не оторвал от пола своих глаз. Затем дикарь развернулся и занялся изучением своих полок.

Едва выговаривая слова, принц спросил:

– Это кто?

Он хотел спросить, чем занимается этот человек.

– Амика – маленькая страна, – тихим голосом отвечал монах, – но Беллегер еще меньше. Этот целитель совершил путешествие длиной в год, он пересек океан для того, чтобы учиться у этих магистров и их книг. Теперь он расплачивается за данную ему возможность, считая это своим долгом.

На языке его народа, он – шаман. Другими словами, у него есть магический дар. Но это не одна из Казней. Его магию нельзя использовать во вред.

Любая из Казней имеет два предназначения. Одно несет благо. Другое может причинить вред или даже убить. Но магия шире, чем ты знаешь. Казни – это лишь небольшая доля собранных здесь знаний.

За свое путешествие принц Бифальт уже усвоил, что магия превышает его представление о ней. Голос, звучавший у него в голове, и неоднократное спасение его жизни многое рассказали ему о магии. А в караване Сета Унгабуэя принц открыл для себя, что сам мир намного больше, чем он мог себе представить. Теперь, раненый и озлобленный, он понял, что это для него слишком. Если мир чересчур велик для того, чтобы осознать это, то сам Беллегер окажется слишком мал для того, чтобы его можно было ценить. Принц отказался дальше думать об этом, он закрылся от таких мыслей. И, даже не попытавшись представить себе королевства, лежащие в годовом пути на той стороне океана, принц ухватился за свою цель.