Джей Кристофф - Неночь [litres]

«Будь я на их месте, то тоже бы так о нас думала».

Мия моргнула, вытерла кровь с глаз.

«…О нас».

Ее по-прежнему окутывали тени, и она не торопилась выныривать из крови полностью, подняв только голову, чтобы дышать. Как всегда, Адонай сидел у бассейна. Рядом с ним стояли с десяток промокших в крови люминатов, держа в руках дубинки из железного дерева. Пульс Мии участился, когда она ощутила знакомую тень за спиной вещателя.

«Осрик…»

Юноша сидел на полу с длинным зубчатым клинком в руке. У его ног Мия увидела еще одну фигуру без традиционной черной мантии. Изувеченную и жалкую, с треснутой разлагающейся кожей, связанную, как свинья на убой. Ее руки были обвязаны веревкой, все пальцы – сломаны, розовые глаза – закрыты. Но по равномерному движению вздымающейся груди ее тени Мия поняла, что ткачиха не мертва – и именно угроза в виде клинка Осрика у горла Мариэль заставляла Адоная идти на это безумие.

«Вещатель на нашей стороне. Ну, хоть какая-то хорошая новость…»

Мысли девушки закружились от постепенно разгадывающейся головоломки.

Хоть ее и охватывало чувство вины, она понимала, что бежать наверх нет смысла – что бы ни происходило в Небесном алтаре, там уже ничего не исправить. Радовало хотя бы то, что Эш с Осриком использовали только «синкопу»; никто не умрет сразу. Люминаты определенно нуждались в пленниках. Чтобы пытать. Допрашивать. Публично распинать. Все это ждало иерархию Красной Церкви в будущем. Но в данный момент лорд Кассий и Духовенство были далеки от смерти. А значит, возможно, и Трик…

Мия посмотрела на Адоная, поющего над бурлящим бассейном. И поняла, что может убить его. Просто перерезать ему глотку, отрезать войска, которые уже в горе, и запечатать остальных снаружи. Но это лишит Красную Церковь самого ценного актива из ее арсенала. Без Кровавой Тропы она будет уничтожена, ее часовни будут изолированы.

Тем не менее не все ли ей равно?

Разве спасение Трика и Наив не стоит этой потери?

Мия потянулась к рукаву и достала стилет из могильной кости. Увидела, как Адонай напрягся, глянул в ее сторону.

«Он знает, что я здесь».

Продолжая петь свою песню, пропуская все больше и больше отплевывающихся, испуганных люминатов, Адонай вновь направил свой взгляд на бассейн. Но Мия могла поклясться, что видела, как он покачал головой. И легким жестом руки, в котором она узнала безъязыкий, вещатель дал ясно понять свою точку зрения.

«Не пытайся», – показал он.

Значит, решено. Ей не удастся совершить убийство украдкой, и если Адонай намерен с ней бороться, то может выдать ее в ту же секунду, как она сделает к нему шаг. Как всегда, вещатель ценил свою шкуру превыше всего в этих стенах.

«Ну и ладно. Ничего не поделаешь».

Мия пряталась в бассейне, наблюдая за тем, как еще дюжина легионеров проходит по Тропе. Когда вся группа из сотни человек была собрана, центурион Альберий приказал им распределиться по этажу. Лестницам, коридорам, дверным проемам. Солдаты принялись исполнять приказ, а центурион повернулся к одному из самых юных рекрутов.

– Доложи судье, что все прошло успешно.

Под засыхающей багряной коркой на лице юноши Мия разглядела, как тот побледнел при мысли, что придется снова нырять в этот ужасный бассейн. Но он побрел обратно в кровь и исчез в потоке. Мия до последнего наблюдала за его уходом, а затем вновь взглянула на Адоная. Это ее последний шанс перекрыть плацдарм. Если вещатель умрет до того, как явится первый центурий…

Кровь забурлила вокруг нее, пятки начало засасывать. Мия попятилась, схватилась за край бассейна, пятная мрамор алым. Адонай снова едва заметно покачал головой, руки запели в воздухе.

Даже не думай .

Мия заскрежетала зубами. Наблюдала, как по Тропе проходит первый центурий. Мужчина за мужчиной, минута за минутой. Прибывшие ранее солдаты помогали им выбраться из бассейна. И, наконец, выплывающего из крови, Мия увидела человека, которого мечтала убить шесть долгих лет. Отмахнувшись от легионеров, которые попытались ему помочь, он вышел из бассейна, и потоки крови струились с него на пол. Багровая жидкость липла к бороде и каскадом текла по спине. Его плечи были столь же широкими, как сама гора.

Судья легионов люминатов возвышался над вещателем Адонаем и кривил губы от отвращения.

– Безбожие, – прорычал он. – Безбожие и ересь.

Адонай ничего не ответил, мужественно встречая взгляд судьи. Красивые губы расплылись в слабой улыбке. Рем вытер кровь с лица и повернулся к своему заместителю, пока помощник цеплял на него прекрасные доспехи из могильной кости.

– Центурион, докладывай.

– Этаж наш, судья. Первый и второй центурий прибыли на место.

– Превосходно. – Он кивнул на Адоная. – Крепко свяжите этого ублюдка.

Солдаты промаршировали вперед с промокшей от крови веревкой в руках. Затем толкнули Адоная на пол и связали его руки и ноги за спиной так, что он стал похож на теленка, отправляющегося на заклание. Одну тряпку ему засунули в рот, другой завязали глаза. Один солдат для верности прицелился в него ботинком, но Рем остановил его поднятой рукой.

Судья посмотрел на Осрика и коротко осведомился:

– Что с Духовенством?

– Эшлин знает свою работу, – ответил Осрик. – Когда вы подниметесь в Небесный алтарь, все они будут связаны, как кабаны на Великое Подношение. Не волнуйтесь.

– Дождись здесь, пока мы вернемся с хваленым Лордом Клинков и его безбожной паствой. – Судья показал на Адоная. – Если этот еретик хотя бы дернется так, как тебе не понравится, начни отрезать куски от его сестры, пока его поведение не улучшится.

Осрик кивнул. Адонай напрягся от угрозы, но в остальном оставался неподвижным.

Уже полностью одетый в броню Рем посмотрел на своих мрачных и мокрых от крови людей. Затем потянулся к поясу и достал длинный, прекрасно сделанный меч из могильной кости, с вороной в полете на рукояти. Мия прищурилась, узнав его, – он висел на стене в кабинете ее отца, прямо рядом с коллекцией карт.

«Сколько еще может забрать у меня этот мужчина?»

– Праведные братья, – начал Рем. – Этим вечером мы нанесем удар по богохульству, которое десятилетиями очерняло нашу славную республику. Священников этой безбожной церкви нужно доставить в Годсгрейв живыми для допроса. Но любого другого ночепоклоняющегося ублюдка, которого вы встретите в этих стенах, не щадите. Мы – правая рука Аа, и сегодня мы заставим этот дом ереси преклониться.

Судья поднял украденный меч ко лбу, опустил голову. Легионеры в комнате повторили за ним, губы зашевелились в унисон:

– Услышь меня, Аа. Услышь меня, Отец. Твой огонь – мое сердце. Твой свет – моя душа. Во имя твое, во славу твою, во справедливость твою – я выступаю. Освети меня .