Виталий Останин - Наместник [litres]

Еще около часа мы, периодически переругиваясь, шлифовали детали плана. Кто где встанет, как действует, если события развиваются штатно, и как – если все полетит к чертям. В общем, все по Суворову – каждый солдат должен знать свой маневр. Немного злил Тедань, взявший манеру спорить с каждым моим словом. И добро бы что-то предлагал, упрямец раскосый! Нет! Просто спорил: это не так, а здесь не этак! Один раз даже пришлось пригрозить ему полным отстранением от операции, если он и дальше будет вести себя подобным образом. Помогло.

В итоге дислокация сложилась следующим образом. Мы с Глебом наблюдаем за встречей из соседнего бутона, а семейство Обой вместе с Ло Яо устраиваются по соседству с номером 2788. Не слишком близко, но и недалеко – Алмаз забронировал номер 2781. Держим связь и подгадываем момент. Если я посчитаю риск неоправданным – даем злодеям уйти.

– Что ты понимаешь под неоправданным риском? – все-таки не смог промолчать Тедань.

– Хотя бы то, что в номере с Арцебашевым может оказаться еще один сильный маг. С одним мы, положим, сможем справиться, а вот с двумя – не факт.

Маньчжур фыркнул как недовольная лошадь, но больше ничего говорить не стал. И на том спасибо!

– Я тебе говорил, что это он! – шепнул Самойлов.

– Все-все! Признаю! Согласись, в такое очень сложно было поверить! – отозвался я также на пределе слышимости и вновь приложил к глазам бинокль. Усиленный эфирной линзой, которая ко всему прочему еще и рассеивала внимание, он давал очень приличное увеличение. Настолько, что можно было читать по губам у людей в здании напротив. Если бы я умел это делать, конечно. Но, к счастью, этого и не нужно было. Глеб активировал какой-то джеймсбондовский приборчик, на который для меня Евсеев поскупился, и мы слышали каждое произнесенное в комнате слово.

В ярко освещенной комнате на двадцать седьмом этаже фешенебельного отеля «Байлянь» находились четверо мужчин. Двое сидели к нам спинами, третий и четвертый – боком. И вот только что последний вскочил на ноги и повернулся лицом к собеседникам. Соответственно и к окну, и к нам, наблюдавшим за встречей из окна здания напротив. Здоровенный мужик, плохо умещающийся в синем деловом костюме: ему очень мешала развитая мускулатура. Короткий ежик почти полностью седых волос, жесткое лицо воина и неуместно выглядевшие на нем очки с прозрачными стеклами. Арцебашев Михайло Генрихович. Бывший воевода Благовещенского княжества и один из руководителей благовещенского же филиала Потрошителей.

«Вот мы и встретились! В Гуанчжоу! Кто бы мог подумать? – мелькнуло у меня в голове. – Что ты, интересно, тут делаешь?»

Хотя я и был предупрежден о его возможном появлении, все равно был изрядно удивлен. По моему мнению, экс-воевода после раскрытия должен был выйти из бизнеса и осесть где-нибудь. А он, напротив, всплыл в компании старого своего подельника. Чудны дела твои, Господи!

– Мы привлекаем к себе ненужное внимание! – пробасил Михайло Генрихович. – Ради чего? Эксперимент прошел удачно, какой смысл в дополнительных опытах? Пора сворачиваться и уезжать из Гуанчжоу!

Вот как? Так вы уже и отсюда сбегать собрались? Это мы вовремя зашли! Не надо уезжать из Гуанчжоу!

Строил Арцебашев Топляка и сидящего рядом с ним китайца в темно-синей пижаме. Беглый Потрошитель недовольно морщился, но при этом безо всякого страха перед громадным магом. Китаец же хранил на лице выражение познавшего истину буддиста.

– Михайло Генрихович, ну к чему эта ваша экспрессия? – Голос Топляка я слышал впервые. Глубокий, с бархатистыми нотками светского льва и бесконечно уверенного в себе человека. Сам он был мужчиной среднего роста с широкой грудью и оформившимся животиком. Густые каштановые волосы и седеющая борода делали его похожим на пожилого русского помещика века восемнадцатого. – Мы ведь просто избавляемся от неудачных образцов! Скажите, по-вашему, будет лучше, если мы оставим их здесь без возможности контроля поведения?

– Сколько еще у вас осталось? Этих образцов? – снизил тон Арцебашев.

– Трое, – вместо Топляка ответил человек, до сих пор сидящий к нам боком и сейчас частично скрытый массивной фигурой экс-воеводы. – Всего трое. И я бы их растянул на пару недель, иначе мы точно привлечем ненужное нам внимание.

– Как угодно! – Вскинутые вверх руки и выражение лица «да делайте что хотите!» совершенно не подходили гороподобному одаренному. – Лично я беру качественные образцы и уезжаю из империи завтра!

– Перестаньте изображать из себя lancia spezzata [1], синьор Арцебашев, – проговорил четвертый. – Вы такой же участник проекта, как и все остальные. Вы согласились с этим, не забывайте.

Тут мои боты дали сбой – часть фразы я не понял, а именно «ланца спеццата». Зато сообразил, что произнесена она была на итальянском: помогло именование воеводы синьором. Да и с недавних пор на итальянскую речь у меня стойка, как у охотничьего пса.

Го́лоса говоривший не повысил, но от его слов дохнуло могильным холодом и очень отчетливой, ощущаемой даже через аппаратуру, опасностью. Проняло и здоровяка – плечи экс-воеводы поникли, и он, кажется, стал поменьше ростом.

– Ничего такого я и не имел в виду, – промямлил он. – Но проверенные образцы действительно надо вывезти. Нам же с ними еще работать.

Мне стало очень интересно, кто же такой этот неизвестный, раз его боится один из сильнейших знакомых мне магов. Не дай бог, опять смертец!

– Михайло Генрихович, я вас понимаю! – подал голос Топляк. – Вы отвечаете за безопасность проекта и как никто обеспокоены способом уничтожения бракованного материала. Но поверьте, местные власти и не подумают связать происшествия последних дней с нашей работой. У них есть вполне убедительная версия, нами же им подброшенная, о причинах безумства ванов…

Мы с Глебом переглянулись. Оба, я не сомневаюсь, вспомнили рассказ Луня о спятившем «добряке Юе», спалившем полицейский участок. То есть это не эпидемия, как считал Алмаз, обнаруживший в сети целую серию самоубийц. Это дело рук Потрошителей? Но что за «эксперимент» или проект, о котором они постоянно говорят?

– …Вот если бы мы просто оставили мертвые тела или заставили неудачные эксперименты пропасть без вести, тогда здешняя полиция проявила бы интерес. Все-таки ваны…

– А не все ли нам равно, что там себе надумают жандармы минцев? Мы так или иначе собирались покидать этот город и эту страну! – Арцебашев, судя по тону, очень хотел поскорее свалить из Китая. – Будут нераскрытые дела и куча загадок, но какая нам с того потеря?

– Вот сразу видно, что от коммерции вы человек бесконечно далекий! – раскатисто хохотнул Топляк. – Как же – не будет потери? Нам, простите, товар еще на рынок выводить! А зачем нам результаты неудачных экспериментов! Чтобы умные люди могли одно с другим связать и прийти к некрасивым выводам?