Милена Завойчинская - Дом на перекрестке [сборник]

К ночи нам пришлось снова менять комнату для Азберта. Уж не знаю как – правда, что ли, у эльфов нюх как у собаки, – но эта ушастая проныра нашла его новую комнату и пыталась в нее проникнуть. И принц сбежал ко мне, слезно умоляя о помощи. Ха!

Третий день пошел по тому же сценарию, только вот теперь Лина, поняв, что так просто наследник верховного лорда демонов сдаваться не собирается, пошла в еще более активное наступление. После завтрака Назур, давясь от смеха, шепнул мне, что Эолинна зажала Азберта в углу и пытается поцеловать, а тот никак не решается врезать ей – ведь это же скандал, – но и отцепиться никак не может. Посмеиваясь, я отправила на помощь Азберту Эйларда, попросив его увести жертву на пляж – тренироваться в защитных заклинаниях, чтобы проверить, чьи лучше – человеческие или демонические.

Азберт бежал за Эйлардом с таким энтузиазмом, с каким, наверное, не летел в постель к своей любовнице, если она у него есть. Эолинна злилась и, судя по мрачным взглядам, что-то задумала.

А за ужином Лина решила устроить показательное выступление. То ли желая вызвать ревность Азберта, то ли забыв о моем предупреждении, она захотела урвать куш побольше и переключила свое внимание на лорда Ренарда. И вот тут пришла очередь Селены ревновать, а Ренарда – нервничать. Эльфийка вышла к столу в настолько откровенном платье, что даже я, будучи землянкой, слегка опешила. А дальше…

Переключившись на Ренарда и периодически бросая взгляды на Азберта, Лина пошла в атаку. «Ах, лорд Ренард, вы такой мужественный», «Ло-орд… – Это с томным придыханием. – А вы не нальете мне вина?» И все в таком духе. Селена начала мрачнеть, а я поняла, что с нашей лесной гостьей скоро случится кое-что страшное.

И точно!

После того как Эолинна в какой-то момент наклонилась к Ренарду, чтобы попросить у того очередную порцию вина, и прижалась к его руке своим почти до пупа оголенным бюстом, над нею промелькнула маленькая молния. А в следующую секунду все с изумленными возгласами вскочили из-за стола.

На стуле между Азбертом и Ренардом сидела… белая пупырчатая жаба.

– А где?! – растерянно спросил Азберт.

– Это – что?! – не менее изумленно прогудел Ренард, глядя на белое земноводное.

– Вика, твоя работа? – очень тихо спросил Эрилив.

– Риббит! – издала звук Эолинна. А в том, что это была именно она, я не сомневалась ни минуты. – Риббит!

– Да-а, Лина… – Встав, я обошла стол и наклонилась над бородавчатой белой жабой, так и не ответив никому на невразумительные вопросы. – А я ведь тебя предупреждала.

– Риббит! Риббит!

– Леди! – Ко мне подошел Албритт. – А почему она белая?

– Блондинка потому что! – Я пожала плечами.

– Какая гадость! – Король брезгливо поморщился. – Мой идиот еще легко отделался, похоже…

Я промолчала в ответ на эту провокационную реплику. Ну, не говорить же королю, что его сын и правда идиот. Не поймет ведь: это он может сына хоть идиотом, хоть придурком назвать, а другим-то нельзя.

– Так это действительно лэри Эолинна? – Принц Азберт вытаращил глаза, все еще не веря.

– Ну надо же! А почему такие странные звуки? – К Албритту приблизился Кирин. – Я всегда считал, что лягушки и жабы квакают.

– Ну-у, вероятно, у меня в голове сработал стереотип на звуки. Такой странный крик на Земле издает одна-единственная порода земноводных – тихоокеанская древесная лягушка. Живет в Голливуде, это своего рода «Фабрика грез», там снимается большинство фильмов. А звук этот часто используют в звуковых заставках. Вот, наверное, у меня это нечаянно и щелкнуло.

– Да? – Ренард тоже не выдержал и наклонился, внимательно разглядывая жабку. – А какие звуки издают остальные ваши лягушки?

– Ну, русские как-то все больше квакают – немного похоже на утиное кряканье. А прочие – по-разному. В Таиланде лягушки говорят: «Об-об», в Алжире: «Гар-гар», в Польше: «Кам-кам», в Японии: «Кероке-ро», а в Корее: «Гэ-гул-гэ-гул».

– Ничего себе! – Правители переглянулись. – А вы откуда все это знаете? И какие еще звуки бывают?

– Я знаю, так как иногда смотрю по телевизору передачи про животный мир. А еще… Могу перепутать, но вроде еще те, что живут в Аргентине, издают звук «бьорп», бенгальские говорят: «Гангор-гангор». А те, что квакают на хинди, – это я не смогу произнести. Нечто, отдаленно похожее на «мео-о-око, мео-о-око», только гнусаво.

– М-да… И что теперь будет с лэри Эолинной? – Албритт протянул руку и осторожно прикоснулся пальцем к пупырчатой спинке.

– Риббит! Риббит! – тут же завопила та, и все вздрогнули.

– А что с ней будет? Я ее предупреждала: даже думать не смей о том, чтобы увести жениха у леди Селены. Не так ли, Эолинна?

– Риббит!!!

– Виктория, а это… навсегда? – На меня смотрела Селена.

Выражение глаз у нее было неоднозначное. Вроде как изумление, сочувствие, но в то же время – некое удовлетворенное женское злорадство.

Ну да, мы, женщины, существа добрые и милые, если только всякие мымры не пытаются у нас отбить любимых мужчин. Очень хорошо понимаю Селену.

– Прям-таки не знаю… – задумчиво осмотрела я жабу.

– Риббит!!!

– Лина, не послушалась – сама виновата. Вот теперь будешь квакать и питаться мухами, пока не перевоспитаешься и искренне не раскаешься в своем безобразном, невоспитанном и хамском поведении, – приняла я решение.

– Виктория, вы страшная женщина! – Ренард внимательно посмотрел на меня и перевел взгляд на сына, и тот поежился.

– Ну что вы, Ренард, – я ласково улыбнулась, и демон-отец сделал назад маленький шажок, – я сама кротость и доброта, если меня не обижают и не пытаются покушаться на то, что дорого моим друзьям. А леди Селену я считаю своим другом.

– Кхм! – кашлянул Албритт и вернулся к волнующему его вопросу. – Даже не знаю, кому больше не повезло – Гесилу или лэри.

– А Гесил – это кто? – полюбопытствовал князь Кирин.

– А это мой младший отпрыск, который обидел нашу фею. Вот теперь восемь лет будет мемекать и есть траву.

Король мельком мазнул по мне взглядом, словно ожидая реакции, но я прикинулась ничего не понимающим веником.

А все три правителя многозначительно переглянулись и потом дружно посмотрели на Азберта, отчего тот ощутимо побледнел.

– Ну а вы что скажете, ваше высочество? – любезно обратилась я к принцу.

– Да что уж тут скажешь… – мрачно посмотрел на меня наследник Ренарда. – Все осознал. Приношу вам свои глубочайшие извинения, был не прав. А Эолинна… – Он поморщился и обреченно вздохнул. – В чем-то тут есть и моя вина. Буду перевоспитывать и ухаживать за ней, пока не найдем способа вернуть ее к родителям. Не на болото же ее выселять?

Под нашими внимательными взглядами и под истеричные вопли «Риббит!» он осторожно, двумя руками, поднял белую жабу и вышел с ней из столовой.