Клайв Стейплз Льюис - Космическая трилогия [litres]

– Кто у вас главный? – спросил Рэнсом. – Тем, кто в шахтах, – им нравится там работать? Ведь рисовать на стенах лучше.

– Шахты открыты для всех, каждый копает столько, сколько надо для работы. А зачем ему больше?

– У нас по-другому.

– Тогда вы делаете гнилую работу. Как можно работать с кровью солнца, пока сам не побываешь там, где она рождается? Не научишься отличать разные ее виды? Пока не проживешь рядом с ней вдали от небес? Пока она не проникнет в самое сердце, пока не станешь думать ею, есть ее и дышать?

– У нас она лежит очень глубоко, ее трудно выкопать, поэтому некоторым приходится тратить на это всю жизнь.

– И им нравится?

– Вряд ли… не знаю. Если они не будут копать, им не дадут еды.

Канакаберака подергал носом.

– В твоем мире что, еды мало?

– Не знаю, – повторил Рэнсом. – Я часто спрашивал других, и никто точно ответить не может. А вас, значит, не заставляют работать?

– Почему же, женщины заставляют.

Пфифльтригг издал сипящий звук – видимо, рассмеялся на свой манер.

– То есть вы больше, чем другие хнау, цените женщин?

– Намного больше. А меньше всех их ценят сорны.

Ночь Рэнсом провел в местной гостинице – в самом настоящем каменном доме, построенном и богато разукрашенном силами пфифльтриггов. С одной стороны, ему было приятно хоть разок устроиться с комфортом, однако удовольствие омрачалось неловкостью от тесного соседства с множеством малакандрийцев. В гостинице собрались представители всех трех рас, причем они прекрасно ладили друг с другом, хоть порой и возникали споры вроде тех, что случаются в поездах на Земле: сорнам было слишком жарко, пфифльтригги, напротив, мерзли.

За одну ночь Рэнсом узнал о малакандрийском юморе больше, чем за все предыдущие дни, проведенные на этой необычной планете (ведь до сей поры он вел разговоры лишь на серьезные темы). Видимо, сам факт встречи трех рас рождал немало поводов для шуток. Правда, Рэнсом ни одну из них не понял, разве что заметил некоторые отличия в манере шутить: сорны, например, редко переступали границы легкой иронии, хросса отличались неуемной фантазией, а язвительные реплики пфифльтриггов могли ненароком и оскорбить собеседника. Однако, даже понимая все слова по отдельности, конкретный смысл разговоров Рэнсом не улавливал и быстро отправился спать.

Проснулся он необычайно рано – на Земле в этот час выходят доить коров. Сперва он не понял, что именно его разбудило. В комнате было тихо, пусто и темно. Затем звонкий голосок вдруг произнес: «Тебя ждет Уарса». Рэнсом сел и, резко оглядевшись, никого не увидел. Тот же голос вдруг повторил: «Тебя ждет Уарса». Стряхнув наконец сонный туман, Рэнсом догадался: в комнате эльдил. Встав и натянув одежду, он заметил, что сердце стучит быстрее обычного. И пугал его отнюдь не визит невидимого гостя, а предстоящий разговор. Впрочем, то был не прежний страх из-за встречи с неведомой тварью или местным божком. Скорее, Рэнсом просто нервничал, как в студенческие годы перед экзаменом. Как бы сейчас пригодилась чашка крепкого чаю!..

В гостинице было пусто. Рэнсом вышел на улицу. С озера поднимался голубоватый дымок, небо над восточной кромкой ущелья наливалось синим: до рассвета были считаные минуты. Холодный воздух щипал за щеки, трава под ногами мокла от росы, и во всем окружающем пейзаже ощущалось нечто странное. Видимо, было слишком тихо. Эльдилы умолкли, тени и блики более не мелькали. Рэнсом не спрашивал, куда идти, он и так знал, что путь его лежит в рощицу на вершину холма. Подойдя ближе, он с замиранием сердца увидал возле каменной аллеи толпу малакандрийцев. Все они, храня полное молчание, выстроились в две линии: кто сидел на корточках, кто прямо на земле. Не смея остановиться под прицелом десятков немигающих нечеловеческих глаз, Рэнсом дошел до самой вершины и замер у самого крупного камня в центре (то ли по велению интуиции, то ли по подсказке эльдила). Садиться не стал: уж больно земля выглядела холодной и мокрой. К тому же это могли счесть за неуважение. Он просто стоял, неподвижно, как на параде. Малакандрийцы не спускали с него глаз. Никто не издавал ни звука.

Рэнсом вдруг понял, что здесь полным-полно эльдилов. Блики, вчера рассеянные по всему острову, нынче собрались в одном месте и выжидающе застыли, практически не двигаясь. Солнце уже встало, однако до сих пор никто не проронил ни слова. Первые рассветные лучи легли на каменные монолиты, причем свет наверху был гораздо ярче солнечного и совсем иной природы: как у эльдила. В небе этих существ витало даже больше, чем на земле; малакандрийцы оказались лишь малой частью безмолвной консистории, что окружала Рэнсома. Когда придет время, ему предстоит держать ответ перед тысячами, а то и миллионами судей. Создания, толпившиеся позади, впереди и над головой, никогда прежде не видели человека – и нынче они ждали, какой ему вынесут вердикт.

Рэнсом облизнул губы, вконец пересохшие. Сумеет ли он вымолвить хоть слово, когда настанет его черед говорить?.. А может, испытание уже началось, и сейчас, стоя под безмолвными взглядами, он невольно рассказывает все, что им хотелось узнать?

Так миновала целая вечность. Потом раздался шорох. Все видимые глазу создания поднялись на ноги и склонили головы – меж длинных каменных стен показался (если так можно сказать) Уарса. Появление здешнего повелителя Рэнсом скорее почувствовал по лицам малакандрийцев – и все же (этого отрицать никак нельзя) он его тоже увидел. Описать происходящее Рэнсом не мог и позднее. Что-то приближалось – некий едва заметный проблеск света, неуловимая игра теней по жесткой траве, а может, сама земля менялась каким-то причудливым образом, непостижимым человеком с его пятью чувствами. Как тишина, в один миг накрывающая шумную комнату, как дуновение прохлады знойным днем, как мимолетное воспоминание о давно забытом вкусе или запахе, Уарса прошагал меж своих подданных и застыл ярдах в десяти от человека в самом центре Мельдилорна. У Рэнсома зашумело в ушах и закололо кончики пальцев, словно рядом ударила молния; сердце и тело едва ли не растеклись водой.

Уарса заговорил – Рэнсом еще никогда не слыхал столь нечеловеческого голоса, приятного, уверенного и бесконечно дальнего. Как потом сказал один из хросса: «В нем нет крови. Вместо крови в нем свет».

Первые же слова Уарсы немного уняли тревогу.

– Чего ты так боишься, Рэнсом с Тулкандры?

– Тебя, Уарса, потому что ты не такой, как я. И я тебя не вижу.

– Это не повод, – возразил голос. – Ты тоже не такой, как я, и я тебя хоть и вижу, но очень плохо. Однако не думай, что мы с тобой совсем разные. Мы оба созданы по подобию Малельдила. Причина твоего страха в другом.