Кристи Голден - World Of Warcraft: Перед бурей [litres]

Открыв потертый компас, он взглянул на портрет мальчика внутри. Детские пухлые щеки, нежное лицо… После всего, увиденного и пережитого в последние несколько месяцев, даже не верилось, что он, Андуин, вправду когда-то был таким маленьким, каким изобразил его художник.

Компас. Прибор, указующий верный путь.

Внутренний компас – безошибочно верный, надежный, неодолимый – провел Андуина сквозь битвы с Пылающим Легионом. Следующий шаг на его пути тоже был предельно ясен. Теперь ему предстояло встретиться с союзниками, помочь им в оказании помощи их народам, продемонстрировать, сколь высоко он ценит их дружбу. Попросить их помочь изучить этот необычный минерал и уберечь его от злых рук. А после…

Прикрыв глаза, Андуин зашептал молитву:

– О, Свет, ты ниспослал мне прекрасных советников и верных слуг, до сих пор помогавших мне править, как подобает. Я верю: в нужное время ты подскажешь и следующий шаг. Я всегда стремился только к миру, и вот какой-никакой мир настал. А этот материал… он может помочь укрепить мир, да так, как нам пока что даже не вообразить. Не оставь же меня на полдороги, помоги править, как подобает, и дальше.

Осторожно отложив компас, Андуин задул одинокую свечу, оставленную Уиллом на тумбочке у кровати, и уснул – крепко, без сновидений.

Наутро Андуин снова созвал советников на менее официальную встречу в приемной возле его личных покоев. Сколько же вечеров провел он здесь, за ужином наедине с отцом! До сих пор с трудом верилось, что теперь эта приемная принадлежит ему.

– Я едва не забыл, что мы на пороге лета, – сказал Седогрив, потянувшись за спелым, ароматным персиком.

Кроме персиков, к завтраку подали булочки с янтарными желудями, стромгардский сыр, яйца, приправленные зеленью, ветчину, бекон, свежие солнцеплоды и выпечку, а также молоко, кофе, чай и соки на любой вкус.

Воргены Седогрива могли добывать пропитание охотой, как ни один другой народ Альянса, и прокормиться тем, что не годилось в пищу больше никому. Во многих отношениях воргены были сильнее всех прочих и лучше всего годились для войны, ведь старая поговорка, гласившая, что «армия марширует, пока полон желудок» абсолютно верна. Однако вкуса к первым летним фруктам король Гилнеаса не утратил, даже сделавшись воргеном.

По-видимому, почти все собравшиеся выспались не хуже юного короля. «Возможно, таков эффект камня?» – подумал Андуин.

После недолгого обмена любезностями и похвалами в адрес угощения король направил беседу в деловое русло.

– Генн, – заговорил он, накладывая себе вторую порцию яиц, – я бы хотел попросить тебя присмотреть за королевством в мое отсутствие. Ты знаешь, что значит править, и я не думаю, что кто-либо способен справиться с этим делом лучше тебя. И не тревожься, – с улыбкой добавил он. – Обещаю: на этот раз до отъезда оформим все официально.

Генн медленно отложил вилку.

– Это большая честь для меня, Ваше Величество, – ответил он. – Я послужу Штормграду так же, как служил двум его королям. Но я уже стар. На случай беды с тобой неплохо бы подыскать преемника помоложе.

Андуин мысленно вздохнул. Тема наследования престола поднималась уже далеко не в первый раз. Пока что он, как и прежде, предпочел ее игнорировать, но ничуть не сомневался: до отъезда в Стальгорн Седогрив вновь заведет этот разговор еще хотя бы раз – невзирая даже на то, что Андуин высказался на сей счет предельно ясно. Он не собирался жениться на той, кого не любит.

– Рад, что ты согласен, – сказал он, словно бы не заметив второго вопроса и поспешив обратиться к Велену, прежде чем Генн успеет продолжить разговор о наследниках. – Пророк, надеюсь, ты отправишься со мной и в Стальгорн, и за море? Я не забыл о дренеях, что до сих пор стерегут «Экзодар», и очень хотел бы увидеться с ними и поблагодарить их.

Белобородый дреней был заметно растроган.

– Для меня честь сопровождать тебя, король, – склонив голову, сказал он. – Твой визит будет многое значить для моего народа.

– Он многое значит и для меня самого, – отвечал Андуин, намазывая масло на тост.

«Масло, – подумал он. – Ведь я всю жизнь принимал его, как должное, в то время как у многих не было ни куска хлеба…»

– Что может Штормград предложить дренеям, дабы показать, сколь высоко мы ценим их помощь в войне против общего врага?

– Уже одно то, что ты спрашиваешь об этом после всего, что претерпел сам, несомненно, согреет их сердца.

Юный король отложил нож и повернулся к старому другу.

– Ты знаешь о терпении гораздо больше любого из нас, – тихо сказал он. – И о страдании, и об утратах.

Лиам Седогрив был не единственным сыном, погибшим на глазах любящего отца. Но, как ни горька была подобная утрата, народ Велена пострадал куда сильнее. Их любимая родина, Аргус, не только была захвачена разложившимися эредарами, но целые эпохи терпела немыслимые муки от рук падшего титана Саргераса. Сама душа их измученного мира обратилась против всех и каждого – даже против тех, кто нес ей свободу и желал только добра. До сих пор не в силах спокойно вспоминать об этом, Андуин молил Свет уберечь свой собственный мир, свой прекрасный Азерот, родину множества чудесных и разнообразных форм жизни, от подобной судьбы.

Лицо Велена обмякло, затуманилось печалью, которой не утолить вовеки, но в его голосе прозвучала искренняя сердечная теплота.

– Именно многие знания о тьме Вселенной и обращают нас к добру, свету и истине. Повторю вновь: одно твое появление в лиловых залах нашего города принесет нам утешение, какого тебе сейчас и не вообразить.

«Что ж, спорить с дренеем ни к чему», – с улыбкой подумал Андуин.

– Как пожелаешь, старый друг. Но все же попрошу тебя подумать, не можем ли мы прихватить с собой и чего-либо более осязаемого.

Лицо древнего существа озарилось вечно юной улыбкой.

– Посмотрим, что мне удастся придумать.

– Хорошо. Но самое срочное: что взять с собой в Стальгорн? Ведь это первый из городов, которые я собираюсь посетить. Какому подарку дворфы могут быть рады больше всего?

На миг за столом задумчиво наморщили лбы… но тут же все до единого, не исключая и великого пророка Велена, громко расхохотались.

Выйдя из ветхой хижины в ленивую, идущую на убыль предвечернюю жару, Гриззек Пеногон улыбнулся знакомому шуму морского прибоя и шелесту пальм, покрутил длинным носом, раздул ноздри, расправил узкую грудь и глубоко вдохнул соленый воздух.

– Еще один прекрасный денек – и весь мой!

С этими словами он не спеша потянулся, хрустнул шеей и пальцами, загоготал от радостного предвкушения и с разбегу нырнул в волны.

Когда-то он был простым, самым обычным гоблином. Как все остальные, жил в тесных, не слишком гигиеничных трущобах да бараках, обделывая всякие сомнительные делишки для всяких еще более сомнительных типов. Да, для Кезана и такое было неплохо, но когда этот остров… ну, скажем так, взорвался, что островам, как правило, несвойственно, и беженцы из Картеля Трюмных Вод устремились в Азшару, все изменилось.